— Значит, вы выждали приблизительно восемьдесят секунд, прежде чем ушли с поляны?
— Наверное.
— Вы шли к своим подругам? С трудом волочили ноги? Бежали?
— Я бежала быстро как могла.
— И вам потребовалось несколько минут, чтобы добежать до подруг?
— Да.
— Вы уверены?
Джиллиан кивнула.
— Где-то минут пять.
Джордан указал на карте тропинку, которая вела к кладбищу.
— Вы бежали по этой тропинке?
— Да.
— Вам известна ее протяженность, мисс Дункан?
— Нет.
— Пятьдесят пять метров, — сообщил Джордан. — Не могли бы вы показать, где были ваши подруги, когда вы их догнали?
Она указала на край кладбища.
— Вот здесь. Возле леса.
— И детектив Сакстон нашел вас там же, где вы остановились?
— Да.
— Пока вы с подругами сидели в лесу, вы не пили спиртное и не принимали наркотики, я не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь.
— Ничего не ели и не пили за все время, что провели там?
— Я перекусила. Ела только печенье.
— Ваши подруги в ту ночь что-нибудь пили?
— Да, — ответила Джиллиан. — Чай со льдом.
— Вы когда-нибудь слышали о таком веществе, как атропин?
— Да.
— Что вам о нем известно?
— Его производят в лаборатории отца, — пояснила Джиллиан.
— Вам известно, как принимать атропин?
— Нет.
— Вы принимали атропин в лесу той ночью?
— Нет! — стояла на своем Джиллиан.
— Вам известно, что следы атропина обнаружены в термосе с чаем, который принесли ваши подруги?
— Да. Мне рассказал об этом мистер Гулиган.
— Тем не менее вы сейчас заявляете под присягой, что не принимали атропин.
— Не принимала. Я не принимаю наркотики.
Джордан подошел к свидетельской трибуне.
— Существует вероятность того, что вы могли проглотить его случайно?
— Я чай не пила.
— Возможно, наркотик был растворен в другом напитке?
— Нет, — решительно заявила Джиллиан. — Я пила только содовую, перед тем как выйти из дому. Клянусь, я ничего не принимала.
— Знаете, мисс Дункан, вы очень подробно рассказали нам о событиях той ночи… но не всегда говорили правду, не так ли?
Джиллиан нахмурилась.
— Нет, я говорила правду.
— Не станете же вы отрицать тот факт, что у вас многолетний опыт представлять произошедшее в ложном свете? Что вскоре после смерти матери вас направили к психиатру, потому что вы постоянно обманывали своего отца?
— Мне было всего девять лет, — ответила Джиллиан. — В то время я действительно запуталась. Сейчас я совершенно другой человек, мы с отцом по-настоящему близки. У меня нет от него тайн.
— Нет тайн? — повторил Джордан.
— Нет.
— Тогда почему вы не сказали ему, куда направляетесь той ночью?
Джиллиан зарделась.
— Я… я…
— Спасибо, мисс Джиллиан, — произнес Джордан, опускаясь на скамью рядом с Джеком. — Ответ мы все уже знаем.
Как только судья Джастис объявила пятнадцатиминутный перерыв, Джек повернулся к адвокату.
— Мне нужно в туалет, — сказал он и нервно оглянулся через плечо.
Журналисты как раз потянулись из зала суда, чтобы сообщить в газеты о показаниях Джиллиан. Джордан подозвал пристава.
— Вы не могли бы отвести моего клиента…
— Нет, — ответил тот. — В камере забился унитаз. Там сейчас работает слесарь.
Джордан поморщился. Он не хотел выводить Джека из зала суда — он тут же станет мишенью для репортеров и людей, готовых разорвать его на части. Но, черт возьми, нужда есть нужда.
— Идем, — пробормотал он, — я тебя отведу.
Как только они вышли из зала суда, отовсюду, слоимо метеоритный дождь, посыпались вспышки фотоаппаратов, на мгновение ослепив Джордана.
— Без комментариев, — заявил он, таща за собой Джека в туалет и заталкивая его внутрь. — Эй, господа, можно ему хотя бы там побыть одному? — обратился он к журналистам и закрыл перед ними дверь.
Джек подошел к писсуару.
— Что скажете о ходе процесса?
— Пока еще рано судить, — ответил Джордан.
Внезапно раздался звук спускаемой воды, одна из кабинок распахнулась.
— Мистер Дункан… — произнес Джордан, стремясь подавить инцидент в зародыше.
Но мужчина поднял вверх руку и остановился всего в нескольких сантиметрах от Джека, который как раз пытался застегнуть молнию на брюках.
— Тебе следовало его отрезать, — сказал Дункан и вышел из уборной.
Джек задумчиво посмотрел ему вслед.
— Доктор Полсон, к вам первого мая обращалась пациентка по имени Джиллиан Дункан? — спросил Мэтт.
Врач пункта первой помощи удобно устроилась за свидетельской трибуной.
— Обращалась.
— В котором часу?
— Приблизительно в половине второго ночи.
— Вам что-нибудь было о ней известно, когда вы начали осмотр?
— Да. Медсестра уже завела на нее карточку, измерила давление — сто двадцать на восемьдесят, учащенное сердцебиение. Девочка была встревожена, но ориентировалась во времени и пространстве. Она была напугана, но ее состояние нельзя было назвать пограничным. Она утверждала, что подверглась изнасилованию. Вагинально.
— Как вы осматривали Джиллиан?
— Во-первых, я попросила ее раздеться, — начала доктор Полсон, — потом произвела общий осмотр. Грудная клетка и сердце не вызвали опасения. Живот — мягкий, не чувствительный, не вздутый, с нормальным кишечным шумом. Никакой болезненности при внезапном ослаблении давления. На правом запястье были заметны синяки. Я их сфотографировала.
Мэтт попросил разрешения подойти к свидетелю и передал доктору Полсон снимки.
— Вы узнаете?
— Да. Именно эти снимки я сделала, когда осматривала пациентку.
— Они точно воссоздают синяки на теле Джиллиан Дункан той ночью?
— Да.
— Я хочу прикрепить их к делу как улики со стороны обвинения номер два и номер три, — заявил Мэтт. — Доктор, какому еще осмотру вы подвергли потерпевшую в ту ночь?
— Осмотрела таз. Внешние половые органы — без изменений, никаких следов насильственного проникновения. Я взяла кольпоскоп — другими словами, большое увеличительное стекло с прикрепленным к нему источником света, — чтобы осмотреть вагинальный канал.
