— Не важно, — сказала Ева, не желая выдавать Реджи. Ник не оценит зоркости глаз и длинного языка маленького шпиона. Ева взяла с Реджи клятву молчать, но у Ника могут быть эффективные методы узнавать правду. — Я знаю о зелье.
Его взгляд метнулся к ее лицу. Сделав пару широких шагов, Ник преодолел расстояние между ними.
— Что ты знаешь об этом?
Рассказ Реджи был слишком путаным и неполным. Мальчик решил, что Ник поспорил с гостем из-за травяного зелья — «того, что старухи собирают», — но Ева подозревала, что речь шла о более опасном его виде, пушечном.
— Расскажи мне.
Ник схватил ее за плечи и легонько тряхнул. Ева подняла подбородок.
— Мне известно, что тебя заставляют сделать что-то, чего ты делать не должен.
— Ева, ты же меня знаешь. — Он тихонько рассмеялся. — Для меня нет других законов, кроме собственной воли. Неужели ты действительно думаешь, что меня можно принудить к чему-то, чего я не хочу делать?
— Если ставки достаточно высоки, манипулировать можно кем угодно.
— Ты меня обнадеживаешь, лисичка. Честное слово! — Любой мог бы обмануться его беззаботным смехом, но его глаза не улыбались. — Я по-прежнему хочу тебя. Очевидно, мои ставки не были достаточно высоки.
— Именно так, дубина ты стоеросовая.
— Ты, как всегда, очаровательна, — сказал Ник, качая головой. — Разве я могу устоять? Допустим, я предложил бы тебе брак…
— Но ты не предложил, а теперь пытаешься сменить тему.
Ева стряхнула со своих плеч руки Николаса и ткнула указательным пальцем в его голую грудь. Если он думает, что может отвлечь ее неуклюжим предложением, то жестоко ошибается. Кроме того, ей нужно больше, чем его имя. Ей нужно его сердце. Ева пообещала себе, что даже если Николас попросит ее выйти за него замуж, она скажет «нет», если вместе с рукой он не предложит ей свое сердце.
— Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь мне, что задумал.
Ник задержал на ней взгляд, а потом подошел к кровати и сел на край.
— Я собираюсь совершить государственную измену.
Ева последовала за ним и села рядом.
— Расскажи мне.
Широко раскрыв глаза, Ева слушала Николаса, пересказывающего требования колонистов. Порох в обмен на еду. И никак иначе.
— Это не составит особого труда, — сказал Ник. — Склад плохо охраняют и…
— Но если тебя поймают… Ах, Николас!
Наказание за предательство было таким же, как и в те времена, когда Генрих VIII взошел на британский престол. Повешение, потрошение и четвертование.
— Меня не поймают.
— Но…
Голос изменил ей. При мысли о том, что прекрасное тело Николаса уничтожат с такой жестокостью, Еве сделалось дурно.
— Твоя забота трогательна, любимая.
Он приложил ладонь к ее щеке и провел большим пальцем по приоткрытым губам.
Любимая. Ах, если бы он говорил серьезно! Но ее любовь — не шутка, хотя она не могла сказать ему это. И она не сдастся, попытается отговорить его рисковать собой.
— Ник, ты не понимаешь. — Она взяла его руку в свои руки. — Попадать под жернова закона ужасно. Ты не знаешь, каково это — не иметь власти над собственным телом. Они схватят тебя, будут делать страшные вещи и… сломают тебя. — Ее голос срывался на рыдания. Казалось, что плеть снова опускается на ее спину. — Ты не сможешь их остановить, а я не смогу этого вынести.
Все ее тело охватил озноб. Николас привлек ее к себе, и она с радостью укрылась в его объятиях. Он был таким теплым, и Ева слышала, как быстро стучит его сердце у нее под ладонью. Она подставила ему губы, и он покрыл их своими.
— Если есть другое решение проблемы, я на это не пойду, Ева, — сказал Ник. — Но я пока его не вижу.
Ева кивнула. Конечно, он не может обречь островитян на голодную смерть. Она это понимала. Но он подвергнет себя такому страшному риску!
— Я торжественно обещаю тебе, — проговорил Николас, целуя пальцы Евы после каждого слова, — что меня не поймают. Мы с тобой не довели до конца одно важное дело. Думаешь, я удеру с поля сражения?
Ева устала сражаться с ним.
— Возможно, мы могли бы заключить перемирие.
Ник уложил ее спиной на кровать и развязал шнурок у горла ее ночной сорочки.
— Всю следующую неделю мы с тобой не воюем. — Он склонил голову и присосался к тугому соску Евы через тонкий хлопок. — Пока не истечет этот срок, ты спишь со мной, и наслаждение — единственный закон для нас.
Ева выгнулась, подставляя Нику грудь.
— А когда ты разберешься с американцами, между нами опять возобновятся военные действия?
Николас навалился на Еву всем телом, и она почувствовала, как трясется от смеха его живот.
— А может, мы решим сделать перемирие постоянным?
— Возможно.
Ева отдалась ласкам Ника и приказала себе не заглядывать дальше очередного вздоха.
Глава 30
Николас смотрел в подзорную трубу, изучая темный горизонт. Далеко-далеко, почти за пределами его поля зрения, над серебристыми коронами волн показались белые паруса.
— Это наверняка «Леди Кэтрин» из Виргинии и «Чарльстон и Саванна Пакет» из Южной Каролины, — проговорил стоящий рядом Сент.
А между ними, «на коротком поводке», шла «Сьюзен Белл» Ника, доверху забитая обещанными продуктами. Корабли крейсировали за линией оцепления губернаторских поисковых судов. Стоит патрульному кораблю ими заинтересоваться, они тут же переполошатся.
— Если что-то пойдет не так, американцы подожмут хвост и пустятся наутек, — угрюмо сказал Ник.
— Все пройдет как надо. — Сент похлопал его по плечу. — И мы не пустимся наутек. Историю пишут победители, Ник. Когда все это закончится и Америка станет независимой от короны, мы не забудем, что ты сделал этой ночью.
— Что это за «мы»? — сердито спросил Ник. — Ты родился на Бермудах, Сент.
— Но выбрал своей родиной Америку, — тихо произнес он. — Я знаю, тебе трудно это принять. Мне тоже было нелегко.
Ник фыркнул.
— А по-моему, легко до безобразия.
— Поднять оружие против своего монарха — серьезный шаг, — заметил Сент. — Но свобода стоит жизни, даже чести. Когда твердо решаешь бороться за нее, обратной дороги нет.
— Есть, но в конце ее тебя ждет петля, — сказал Ник, снова поднося к глазу окуляр подзорной трубы. — А вот и китобои! Я вижу полдюжины.
Он передал подзорную трубу Сенту. Американские корабли спустили на воду шлюпки, чтобы пробраться в мелководный залив. Флотилия только что миновала первое кольцо рифов.
