– Я знаю, тигровая змея
[114]
тебе
понравилась бы больше, – жутко расхохоталась Чёрная Корова. – Но она
занята. Так что общайся с памой, она такая ласковая девочка… Ты уже, надеюсь,
понял, насколько? – Бабища оборвала смех и посмотрела на
Панафидина. – Угадай с трёх раз, куда я могу её тебе засунуть? Что, не
надо?.. Не любишь земноводных? И готов докладывать по существу?.. Ну, попробуй.
Кто упёр Зеркало, известно? – спросила она тихо, но глаза
засветились. – И как?
Пама между тем наконец оставила Брутального, неспешно
отползла к стене и очень по-змеиному свернулась кольцами, засунув голову
внутрь. Со стороны казалось, что её мучает совесть.
– По непроверенной косвенной информации, – начал
Панафидин, – Зеркало унесли Бывшие. Есть у них там ловкачка одна, вроде бы
её Бьянкой зовут. А еще…
– Это чёрт знает что такое, а не работа, –
прервала его ведьма. Подошла к столу, вернула в рот ещё дымившуюся сигару. –
По непроверенной косвенной информации!.. Тьфу!.. Так проверяй! Действуй! Ты
кто, исполняющий корректор или паршивый фигурант? – Затянулась, глотнула
рому и разом сменила тон. – Ладно, что там ещё по этой «вроде бы Бьянке»?
Хоть что-нибудь? Масть, статус, с кем спит, какие носит трусы? У вас, уважаемый
партнёр, имеется хоть что-то толковое?
– Естественно, имеется, – кивнул Панафидин. –
Изначально Белая, потом Серая, затем, соответственно, Бывшая. Статус – десятка
мечей, козырная, остальное, к сожалению, неизвестно. Аквариум она взяла
предположительно с наёмным фигурантом, имеющим максимальный бонус и большую
боевую практику. Мы, используя наши связи в органах, совсем уже было вышли на
его след, но тут вмешалась эта Бывшая, и мы потерпели фиаско. Да, забыл
сказать, у неё к тому же есть Погремок…
– Хорошенькое дело, – глотнула рому баба. – А
теперь ещё и Зеркало…
– Да, уважаемая старшая партнёрша, набор
козырный, – согласился Панафидин, понурился и проглотил слюну. – В
общем, мы потеряли их. Не видно ни зги. Сплошной туман, магические замки.
– Уважаемый партнёр еще забыл упомянуть, – с
полупоклоном вклинился Азиат, – что, корректируя объект пятьсот двадцать
три, он косвенно вступил в контакт с тем самым фигурантом. Ну, с тем, который с
максимальным бонусом, помогал Бывшей… Конечно, это случайность, стечение
обстоятельств, но, как мне кажется, вам надо знать. Докладываю сугубо
по-товарищески, со всем уважением…
– Значит, сугубо по-товарищески. – Чёрная Корова
глубоко затянулась, отпила и мрачно посмотрела на Брутального, тихо
загибающегося на полу. – Что ж, будем делать оргвыводы. – Снова
приложилась к рому, сунула сигару в стакан и сделалась похожей не на гориллу –
на свою тёзку-змею, беспощадную мамбу. – Значит, так. Чтобы через месяц
Зеркало, Погремок и правая рука этой Бывшей были у меня. Вместе с правой рукой
её фигуранта. Ты, – посмотрела она строго на Панафидина, – отвечаешь
своей. А старшим пойдёт, – повернулась она к негру в бейсболке, –
Мгаве. Ну-ка, ну-ка, иди сюда, сын чёрной ехидны. Дай нам на себя посмотреть.
– Слушаю, о Чёрная Корова… – Негр подошёл, бросил
бейсболку под ноги и… дал-таки посмотреть.
Пальцами раздавил бутылку, с хрустом разжевал донце, вытянул
без закуски, одним духом, вместительное корытце ананасового самогона «зудаби».
И в заключение подошёл к мирно дремавшей паме и трижды бесцеремонно щёлкнул её
в нос. Та, оскорбившись, сделала выпад, и Мгаве не стал уворачиваться.
– Ах ты, полосатый червяк, – рассмеялся он, лёгким
движением встряхнул змею и лихо, как безобидного ужа, загнал ползучую смерть
под алтарь. – А ну, брысь под лавку…
– Кровь Мгаве сильней яда, – с гордостью пояснила
ведьма. – Ему все нипочем, что гадюка, что кобра, что пама… Интересно,
русские медведи ядовиты?
– Всяко бывает, уважаемая старшая партнёрша, –
вздохнул Панафидин и вежливо указал на виртуоза. – Его мастерство
несомненно, но… В России чернокожий будет выделяться ещё сильней, чем белый в
Гарлеме. Боюсь, это станет препятствием…
– Э, уважаемый партнёр, бросьте, никаких проблем не
будет, – махнула рукой баба. Подошла к Мгаве и вдруг принялась скакать,
словно под баобабом где-нибудь в джунглях. – Хум! Хум! Хум! Эта кожа будет
бела, как свиная шкура! Хум! Хум! Хум! Эти волосы будут как прелая солома! Хум!
Хум! Хум! А эти глаза будут цветом, как мутная вода! Хум! Хум! Хум! Потому что
есть средство! Хум! Хум! Хум! Старое дедовское средство! Хум! Хум! Хум!
Средство, которое мне дал перед смертью дядя! Хум! Хум! Хум!
Вроде бы самые простые слова, а ведь впечатляло не хуже, чем
представление Мгаве.
– Да, есть старое проверенное дедовское
средство. – Чёрная Корова перевела дух, облизнула вывороченные губы и
сказала внятно, совсем другим тоном: – Повторяю. Зеркало. Погремок. И две
правые руки. Через месяц. Идите.
И они послушно двинулись к дверям: неуязвимый Мгаве, за ним
Облегчёнка и подрагивающий пузом Азиат, причём в спину последнему щурился,
посапывая, Панафидин. Один Брутальный остался лежать, как лежал. Он уже не
осознавал происходившего и потихоньку уходил в совсем другое место…
Песцов. Если кое у кого пройдёт голова…
– Знаешь, а в жизни ты лучше. – Песцов потянулся,
нащупал дистанционный пульт, с ухмылкой убавил звук. – Взгляд добрей, лицо
симпатичней… Самую чуточку…
– Хотелось бы надеяться, – отозвалась Бьянка,
лениво перевернулась на живот. – А потом, ты уверен, что это и вправду я?
Они лежали на диване под сполохами плазменной панели. С
экрана в который уже раз знакомили с негодяем Песцовым. Причём показывали
нелюдя уже не самого по себе, а в компании с сообщницей. Естественно, шпионкой,
растлительницей, наркоманкой, шахидкой и племянницей Саддама Хусейна. Она была
круглолица, горбоноса, волоока и звалась Фатимой.
– Да нет, не уверен. – Песцов вздохнул, повернулся
и взял с блюдечка ломтик ананаса. – Не удивлюсь, если завтра найдут
уникальные любительские кадры с крупными планами самолёта, врезавшегося в
Торговый центр на Манхэттене. И там в пилотском кресле тоже буду я…
Вот уже с неделю у них с Бьянкой полным ходом шёл сущий пир
во время чумы. Было полностью очевидно, что рано или поздно с дивана придётся
слезать, но пока…
– Ладно, милый, – снизошла Бьянка к его настырным
расспросам, – я дам тебе намёк. Представь, идёт игра. У неё есть хозяин.
Он свободен от каких-либо правил, он их разрабатывает для других. Ещё есть
игроки. Они знают правила, соблюдают их и имеют подручных, которые им во всём
помогают. Также имеют место быть фигуры. Эти о правилах не имеют понятия, они
соблюдают их так, как диктуют им игроки. А ещё присутствуют битые фигуры. Они
не только не принимают осмысленного участия в игре, они даже не догадываются,
что таковая идёт. Сравни это с древним суждением о трёх видах людей. Те, кто
влияет на происходящее; те, кто присматривается к происходящему, и те, кто
удивляется происходящему… Ну что? Как тебе мой тонкий намёк на толстые
обстоятельства?
