Хорошее кончилось быстро. Хорошее всегда слишком быстро
кончается.
«Красная ртуть… Имплозия… Панафидин…»
Шурша то бумагами, то компьютерной мышью, Оксана не
заметила, как подошёл к концу рабочий день. За окнами уже вовсю горели фонари.
Это значило, что надо было собираться, запечатывать кабинет и ехать домой.
В пустую однокомнатную берлогу, где никто не ждал.
Кроме разве что рыжего хвостатого чудовища, которое само по
себе. Впрочем, если бы не оно…
Варенцова всегда отпускала водителя на одном и том же углу.
И шла дальше пешком – по длинной-длинной дорожке, что вьётся вдоль Муринского
ручья. Светили оранжевые фонари, поодаль мелькали машины, сильное тело,
приученное к нагрузкам, радовалось движению. На улице было славно. Только что
выпал снег, деревья кутались в шали, на маленьком катке – хорошо промёрзшем
пруду – играла музыка и тусовался народ…
Много лет назад точно так же крутился снежок, только не над
Питером, а над Москвой… близился Новый год, пахло мандаринами и морозом, и рядом
стоял улыбающийся Глеб, а на пруду выделывалась, кружилась, приседала, тянула
ножку «пистолетиком» розовая от холода и движения Сашка… И казалось, что всё
ещё впереди…
Варенцова вздрогнула, еле слышно зарычала и ускорила шаг.
Когда дорожка кончилась, она обошла круглую площадь и,
завернув во двор, толкнула дверь с надписью: «Товары для людей и животных».
– Здравствуйте, Оксана Викторовна! – обрадовалась
продавщица Любаша, она же хозяйка. – Вам как всегда?
Ещё бы ей не радоваться. Этак с год назад на неё наехали. Да
не бандиты, которым она регулярно платила, а новый участковый, капитан, не
столько блатной, сколько голодный. Замурзыкал предписаниями, натравливал, гад,
то налоговую, то санэпидстанцию, то пожарных… А потом прямо так и говорит:
давай съезжай по-хорошему. На твой подвал кое-кем глаз положен.
Как это «съезжай»? А товары для живности Варенцовой где
брать?.. Ну, она и поговорила с участковым по душам… Так, что внезапно
удовлетворились и пропали все чохом инспекции и сам гад капитан. Странное дело,
но сгинули и бандиты, да не только здесь – во всём микрорайоне. Осталась только
Варенцова, покупающая корм «Вискас» и кошачьи игрушки. И наступила гармония.
– Да, Любаша, – кивнула Варенцова, – как
всегда.
Забрала харчи, расплатилась и пошагала дальше домой.
Жила она на первом этаже огромного, вытянутого дугой
дома-тысячеквартирника. С птичьего полёта он казался подковой, брошенной народу
на счастье, однако сам народ так не считал и называл домище по-всякому –
псарней, сучьим закутом, комитетской общагой. Это последнее было не в бровь, а
в глаз. Тысячеквартирник был действительно ведомственный, с претензией на
дизайн, построенный советской властью для своих доблестных защитников. И
плевать, что власть изменилась, сам дом стоял нерушимо. Потому что всякую власть
приходится охранять. В основном от тех, для кого она якобы существует.
Варенцова закрыла почтовый ящик (пустой, как всегда),
отперла дверь, включила в прихожей свет.
– Эй, рыжий-конопатый, который убил дедушку лопатой, ты
где?
«Блин. Себе-то еды не купила. А, ладно… Жрать надо меньше. И
где-то там ещё зубатка лежала…»
– Эй, рыжий! – шаркая сапожками по коврику, ещё
раз позвала Варенцова. – Залазь, чучело! Холодно же!
В квартире действительно царила почти уличная температура.
Это из-за распахнутых форточек на кухне и в комнате. Воры сунутся вряд ли, а
вот рыжее хвостатое…
Котище весом в полпуда материализовался непосредственно в
форточке и мягко соскочил на пол. Не зверёк, а зверюга: на ушах кисточки, хвост
трубой, мышцы перекатываются, глазищи зелёные и свирепые. Все окрестные собаки
уступали ему дорогу. Люди, в общем, тоже.
Домашних дел у Оксаны было немного. Включила телевизор,
покормила кота, запустила стиральную машину… Попила чаю (с зубаткой и
сгущёнкой), развесила бельё, вычесала кота… Всё.
Сытый и благостный Тишка грел ей колени, по каналу «National
Geographic» показывали расследование авиакатастрофы. У лайнера что-то произошло
с двигателями, но мужественные пилоты на честном слове и такой-то матери всё же
дотащили рассыпающийся в воздухе «Боинг» до полосы, где он и рассыпался уже
окончательно, и вот уже муж обнаружил среди уцелевших жену, а мать сквозь клубы
дыма увидела бегущего к ней ребёнка…
«Ну вот… хоть у кого-то всё кончилось хорошо…» Оксана
покрепче прижала к себе Тихона, и тот, вытянувшись, тронул лапой мокрый след у
неё на щеке.
Счастье как артиллерийский снаряд – в одну воронку дважды не
попадает… Оксана посмотрела в окно, за которым мало-помалу гасли огни.
– Пошли, Тишенька, – сказала она коту. –
Вечерний моцион.
«Да на фиг мне сдался твой моцион…» – угрюмо зевнул кот.
Однако за хозяйкой пошёл. С обречённым видом, словно декабрист в Сибирь, но
поплёлся. Надо же, в самом деле, за ней присмотреть, а то мало ли что…
Кто-то бегает по утрам, Варенцова предпочитала вечером.
Когда висит в небе луна, мороз хватает за щёки, а добрые люди смотрят столь же
добрые сны. Про детство, про сбывшуюся мечту, про спасённое счастье…
…В темпе, размеренно дыша, ритмично работая ногами. Чтобы
никаких там дурацких мыслей и непутёвых желаний, чтобы «мышечная радость» пусть
не прогнала, но хоть чуть приглушила холод и пустоту… По кругу, по кругу, по
кругу. А круг – двенадцать километров.
Тихон почти сразу взял разгон и, мяукнув, взлетел хозяйке на
плечо. Оксана ждала прыжка и только поэтому не полетела с тропинки в сугроб.
Всё как всегда… Завернув руку за спину, она расстегнула молнию рюкзачка:
– Иди уж, баловник.
Дважды упрашивать не пришлось. Кот влез, привычно устроился
и заурчал – Оксана не столько слышала мурлыканье, сколько ощущала спиной. По
кругу, по кругу, по кругу… с отягощением…
Дома её ждали тёплый душ, постель и книга. Иногда, если
хотелось развеяться и похохотать, она бралась за «крутые мужские» боевички, при
условии, что героя звали не Глебом. Иногда, наоборот, читала «женские» романы,
чтобы вволю поплакать над несбыточно счастливым концом… Сегодня она решила
доставить себе удовольствие – припасла «Чудеса за углом» своего любимого
писателя, Краева.
Случалось ли вам, любезный читатель, вглядываться в
фотографии гималайских вершин и раздумывать о загадочной стране Шамбале?.. А
если это слово для вас не совсем пустой звук и не диагноз психического
заболевания, то скажите: известно ли вам, что у нас в России испокон веков
бытовали легенды о таинственном аналоге загадочной Шамбалы, называвшемся Беловодье?
Причём расположенном не «где-то там, далеко», где никто и никогда не бывал, а
непосредственно рядом? Не за стенами неприступных гор, а за барьером, куда
труднее преодолимым, – духовным?..
