— К сожалению. Не могу сказать ничего утешительного.
Не так уж хорошо вы работаете, если я одна, за какую-то
неделю сумела нарыть гораздо больше сведений, чем ваша сплоченная следственная
бригада.
— Понятно. Вот что, Кирилл Алексеевич. Я сейчас уеду на
одну очень важную встречу. И если… Если я не позвоню вам завтра с утра…
Обычно деликатный Марич засопел в трубку. Это сопение,
должно быть, выражало крайнюю степень волнения.
— Что значит — “если вы не позвоните мне завтра с
утра”? Что вы задумали, Катя?
— Ничего криминального. Просто есть некоторые
обстоятельства, которые я хочу проверить.
— Не смейте, — вырвалось у него. — Ничего не
предпринимайте. Вы слышите меня?
— Не надо орать, Кирилл Алексеевич. Я еще пока не ваша
подчиненная.
— Катя. Я прошу вас… Если это как-то связано с делом
вашей подруги… Вы должны поставить следствие в известность. Вы не имеете права
нарушать закон. Это уголовно наказуемо…
— Вы мне угрожаете?
— Я просто хочу оградить вас от неверного шага… Я не
выдержала и расхохоталась. Правда, смех получился не очень веселым.
— Кирилл Алексеевич, я сделала уже столько неверных
шагов… Думаю, вы все их зафиксировали… А насчет нарушения закона… В общем, вы
меня понимаете.
— Я сейчас к вам приеду.
— Меня не будет дома. А вы напугаете детей…
— Детей?
— Детей моей подруги.
— Они до сих пор у вас?
— А где они должны быть по-вашему? В детском доме?
Дверь на кухню приоткрылась, и полусонный Лавруха-младший
ткнулся мне в колени.
— Ну, что ты, малыш? — я понизила голос до шепота.
— Это вы мне? — удивился на том конце провода
Марич.
— Нет, не вам. — Я снова обратилась к Лаврухе:
— Иди спать. Поздно уже.
Лавруха молча выпростался из моих объятий — совсем не тех
объятий, в которые он страстно и отчаянно стремился, — и побрел в комнату.
Глядя на его маленькую беззащитную спину, на пижамку со смешными котятами, я
окончательно поняла, что не смогу не поехать на встречу с Жаиком.
— Катя! Вы слышите меня, Катя? Куда вы пропали?
— Я здесь, капитан. Пока еще здесь. Если я не позвоню
вам завтра утром, поинтересуйтесь “Школой телохранителей” на Обуховской
Обороны. Они арендуют помещения у ДЮСШ олимпийского резерва. Запомнили? Школа
телохранителей и преподаватель школы Жаик Назыркулов.
— Подождите, Катя…
Но я уже повесила трубку.
Проклятый Снегирь, укатил именно тогда, когда он нужен мне
больше всего. Вдвоем мы бы справились со всем гораздо быстрее. Во всяком
случае, я смогла бы засадить его за “Мойдодыра” и хотя бы дети были
присмотрены.
…Я была возле спортивной школы уже в начале двенадцатого.
Запас времени был необходим мне на случай, если Жаику вздумается закончить
тренировку раньше. В кармане куртки лежал браслет Жаика, но я даже не
представляла себе, как смогу воспользоваться им. Я вообще слабо представляла
разговор с ним. Я надеялась только на удачу, наитие и вдохновение. И свою
способность максимально собираться в острых ситуациях. Что и говорить, из меня
бы получилась отменная Никита в сумрачном питерском варианте. Не особенно
щепетильная в средствах и достаточно умная. Отличный материал для спецслужб.
Если бы не перспективы “Валхаллы”, в которые я все еще верила, можно было бы
поиграть и в войнушку. Тем более что боевое крещение предстоит мне уже сегодня
вечером.
Погасив фары “Фольксвагена”, я терпеливо ждала. Судя по
всему, Жаик был строгим преподавателем и выжимал из своих подопечных все, что
можно. Только около половины первого из дверей школы выпорхнули первые
ласточки. Ученики садились за руль собственных автомобилей и отчаливали со
стоянки. Через каких-нибудь десять минут на стоянке почти не осталось
автомобилей. Только пара “шестерок”, видавшая виды
"Мазда” и побитая “девятка”. Мой пижонский
“Фольксваген” выглядел бельмом на глазу.
Еще спустя десять минут на пороге школы показался Жаик. Я
сразу узнала его поджарую фигуру, узкий череп и традиционную привычку
профессионально оценивать прилегающее пространство.
Жаик подошел к “девятке” и открыл дверь. После всех
роскошных джипов и “Мерседесов”, за рулем которых он так долго отирался,
“жигуленок” выглядел пародией на здравый смысл.
Пора.
Я нажала на сигнал, и “Фольксваген” издал короткий рык. Жаик
моментально обернулся, и в его движениях было столько готовности дать отпор и
столько неуловимой грации, что я даже невольно залюбовалась им.
Приоткрыв дверцу, я высунула нос из машины. Не нужно пугать
казаха, а то он может и пистолет из-за пазухи вынуть. Не ровен час.
— Здравствуйте, Жаик. Узнаете меня? На непроницаемом
плоском лице казаха не отразилось никаких эмоций.
— Здравствуйте.
— Нужно поговорить. Садитесь. Он вопросительно посмотрел
на меня, но не сделал ни шага в мою сторону.
— Садитесь, Жаик. Я отвезу вас, куда нужно.
Когда он устроился на сиденье рядом со мной, я почувствовала
себя так неуютно, что мне сразу же захотелось выпрыгнуть из машины, упасть на
землю и положить руки за голову.
— Ну? — коротко спросил он.
Салон “Фольксвагена” медленно наполнялся запахами, присущими
только Жаику: настороженность, близкая опасность и острое недоверие ко всему.
Именно этот букет ароматов источали его сальные железы во главе с копчиковой
железой.
Оставаться с ним в закрытом пространстве, да еще один на
один, было безумием чистой воды.
— Ну? — лексикон казаха не отличался
разнообразием. — О чем вы хотели со мной поговорить?
— Может быть, поедем куда-нибудь? — робко
предложила я.
— Куда?
— Выпьем кофе. В машине как-то неудобно.
— Почему?
Потому что я боюсь тебя до обморока, сукин ты сын!
— Это не очень короткий разговор.
— По поводу Агнессы Львовны? — наконец-то Жаик
проявил хоть слабое подобие заинтересованности.
— В общем, да, — не стоит пугать его раньше
времени. Здесь, в совершенно безлюдном месте, это может выйти мне боком. —
Мне хотелось бы кое-что узнать у вас.
— Я больше не работаю на Агнессу. Что ж,
высокооплачиваемые крысы всегда бегут с корабля первыми.
— Где мы можем поговорить? — гнула я свою линию.
— Здесь недалеко есть одно место. Если хотите, можем
отправиться туда.
Я бы отправилась куда угодно, я бы отправилась к черту на
рога, только бы не ощущать рядом его гибкое, хорошо натренированное тело.
