Голландский тихоня наследил везде, он вился возле картины. И
в тот вечер был на даче. И в кабинете он тоже был.Но не Жаик, ни Херри-бой не
объясняют смертей в закрытых комнатах. А смерть Жеки объясняет все.
Если я нащупаю человека, который причастен к ее гибели, я
смогу объяснить и все остальное. Еще на острове Херри-бой сказал мне:
“Исполните предназначение, Катрин!”
Что ж, я готова исполнить предназначение. Только это совсем
другое предназначение.
…Дверь на кухню приоткрылась, и на пороге возникла Катька.
— Ты опять разговариваешь, тетя Катя, — сказала
она.
— Это я декламирую, — попыталась вывернуться я.
— Что декламируешь?
— Стихи.
— Это не стихи….
— Это взрослые стихи.
— Про любовь?
— Почему — “про любовь”?
— Потому что все взрослые стихи про любовь Так мама
говорила. Ты почитаешь нам на ночь? “Мойдодыра”?
— Конечно, родная. Кстати, я привезла вам собачку.
— Какую собачку? — удивилась Катька.
— Игрушку. Вы забыли… — я осеклась и, осторожно
подбирая слова, продолжила:
— На даче. Маленькая такая собачка…
Катька вопросительно посмотрела на меня Если бы у меня самой
была такая короткая, такая счастливая детская память!.. Я вышла в коридор и
достала из пакета дурацкую войлочную собаку. Все это время Катька не отходила
от меня ни на шаг.
— Узнаешь? — спросила я.
— Это Лаврика собачка, — с готовностью доложила
Катька. — Он с ней поссорился, он не захотел ее брать.
— Вот оно что!..
Я вернулась в комнату и села на диван. Катька пристроилась у
меня под боком, а Лавруха даже не обратил на меня внимания. “Трое из Простоквашина”
занимали его гораздо больше. Я повертела собаку в руках и сказала в
пространство:
— Никогда нельзя оставлять собак. Даже игрушечных. И
вообще никого нельзя оставлять
Лавруха-младший почесал бровь и потер ладошкой правый глаз.
— Он говорит, а почему тогда мама нас оставила? —
тихо сказала Катька.
Я даже не нашлась, что ответить. А потом достала из кармана
браслет Жаика и снова нацепила его на собаку
— Очень красивый ошейник Ей очень идет, правда Лавруха
отобрал у меня собаку и прижал к животу. И низко наклонил упрямую бычью голову.
Если парнем срочно не заняться, то получится штучка поноровистее Быкадорова.
Приходится признать, что Жека его разбаловала Катька куда мобильнее и
рассудительнее.
— Где вы только такой взяли?
— Это Лаврик, — Катька сразу же выдала
брата. — Он у мамы взял. И ничего ей не сказал. Мама очень ругалась и даже
плакала. Лаврик никогда ничего не говорит
Лавруха стукнул Катьку в бок, но и она тоже не осталась в
долгу. Через минуту они уже катались по дивану. Такие стычки между двойняшками
были не редкостью, Жека смотрела на них снисходительно, но я все это терпеть не
собиралась. С трудом разняв брата и сестру, я посадила их по разные от себя
стороны.
— Лаврентий. Ты поступаешь плохо. Ты должен защищать
сестру, а не набрасываться на нее с кулаками. Ты понял меня?..
Катька, с опаской поглядывая на Лавруху-младше-го,
зажмурилась, набрала в легкие воздуха и совсем неожиданно выпалила:
— Мама сказала: “Вы меня без ножа режете”… Я даже
вздрогнула. Без ножа режете… Бедная Жека, она еще не знала тогда, как
закончится ее жизнь…
— И что дальше?
— А Лаврик потерял ее… Собаку. Он вообще потеряха
ужасный. Мы потом везде искали, даже на море ходили, но все равно не нашли.
Теперь все прояснилось окончательно. Браслет действительно
был подарен, иначе к чему Жеке причитать? Жаик подарил браслет понравившейся
ему женщине, а ее маленький сын приспособил безделушку под ошейник глупой
игрушечной собаке. А потом, должно быть, оставил ее где-то на участке. Собаку
нашла бдительная Ларфа, привыкшая подбирать все и за всеми. И бросила в общую
кучу с игрушками.
— Ну ладно. Давайте оставим зверя в покое и займемся
“Мойдодыром”, — сказала я.
…Весь следующий день я решила посвятить частному охранному
предприятию “Орел”. Я так и не выбросила визитку Владимира Михайловича Юхно, но
идти к нему напрямую совсем не хотелось. Так что тисненный золотом номер
телефона мало чем мог помочь мне. Вооружившись справочником “Весь Петербург”, я
через десять минут уже знала адрес самого предприятия и два его телефона.
Номера в справочнике не совпадали с телефоном на визитке: должно быть, на них
сидела какая-нибудь секретарша. Это было относительно безопасно. Никто не может
помешать мне набрать номер и поворковать с секретаршей на предмет найма
телохранителя.
Собравшись с духом, я набрала на диске семь цифр и принялась
терпеливо ждать. Трубку сняли сразу же.
— Частное охранное предприятие “Орел”, — ответил
мне чей-то устрашающий бас. — Слушаю.
Ничего себе секретарша! Сто килограммов живого веса, свиные
глазки и квадратный подбородок, не иначе. На секунду я даже потеряла дар речи.
— Слушаю вас, — снова пророкотал бас.
— Я бы хотела поговорить с директором, —
неожиданно для себя пискнула я.
— По какому вопросу?
— Видите ли… Мне необходим охранник.
— Вы по рекомендации?
Лучшей рекомендации, чем смерть Титова, и придумать
невозможно.
— Мне рекомендовали ваше агентство…
— К сожалению, директор сейчас отсутствует и будет
только послезавтра. А эти вопросы в его компетенции.
— А кто-нибудь еще их решает? — я несколько
осмелела.
— Заместитель. Он будет после двенадцати.
— Я могу подъехать?
Бас на другом конце провода на несколько секунд задумался.
— Это что, глубоко законспирированная
организация? — не выдержала я.
Бас продиктовал мне адрес — совсем не тот, что был указан в
справочнике, но все же мягко порекомендовал мне предварительно созвониться с
заместителем, неким Самуилом Ароновичем. Словосочетания “частное охранное
предприятие” и “Самуил Аронович” не очень-то вязались друг с другом, и я вдруг
подумала, что функции конторы господина Юхно гораздо более широки, чем может
показаться на первый взгляд. Я заверила бас, что позвоню обязательно, и
положила трубку.
В двенадцать я уже была по указанному адресу.
Частное охранное предприятие “Орел” располагалось в
помещении детско-юношеской школы олимпийского резерва, о чем меня известила
скромная табличка у входа. Под вывеской “Частное охранное предприятие “Орел”
находилась скромная приписка: “Филиал”. А еще ниже располагалась другая
табличка — “ШКОЛА ТЕЛОХРАНИТЕЛЕЙ”.
