— Ну-ну…
— Так вот. Лаврентий купил ее где-то в провинции.
Совершенно случайно. А оказалось, что она представляет большую ценность.
— Насколько большую?
— Не считайте меня за дуру, Кирилл Алексеевич. Вы же
сидите сейчас со мной не просто так. Вы прекрасно знаете, сколько она стоит. Но
налоги в казну мы выплатим полностью, можете в этом не сомневаться.
— Налоги — это не моя компетенция.
— Извините. Но раз вы такой борец за справедливость…
Тогда закажите мне еще вина.
Марич молча поднялся со стула и отправился к стойке. Слава
богу, хоть минуту я могу передохнуть. От этого неформального допроса с
пристрастием у меня взмокла спина и подмышки. И теперь я ощущала тонкий запах
пота, который не могла забить даже туалетная вода “True woman in blue”,
подаренная мне Лаврухой на последнее Восьмое марта. Жека получила аналогичную
коробочку — “True woman in red”. Я исподтишка наблюдала за Маричем. Если бы он
не был поганым ментом, я бы даже могла попытаться закадрить его. И назначать
ему встречи в “Пирате” по четвергам. У него хорошие руки — руки, которые готовы
сомкнуться на моей шее. И хорошо очерченный рот. И ровные крупные зубы,
которыми он готов рвать меня на части. Хорошенький бы получился альянс — мент и
воровка, слуга закона и прожженная авантюристка.
Впрочем, не такая уж прожженная, хотя и легко обучаемая.
Марич вернулся с очередной порцией вина: теперь он взял
дорогущий коллекционный “Аликант Буше”, который я не могла позволить себе
последние полгода. Широкий жест, ничего не скажешь.
— Решили разговеться, капитан?
— Решил.
Марич поднял свой бокал, и мы чокнулись.
— Вы не сказали мне, что нынешний владелец картины умер
сегодня ночью, — ласково произнес он, и я едва не поперхнулась
“Аликантом”.
Экзекуция продолжается. Сейчас меня вздернут на дыбе.
— Вы меня об этом не спрашивали.
— Но про кота-то вы мне сказали…
— Кота я любила больше. А вы и в это дело сунули свой
нос? Вы, я смотрю, многостаночник.
— Питер город маленький, Катерина Мстиславовна. Не часто
в нем умирают люди такого калибра, как Алексей Титов. Вы ведь были там этой
ночью, правда?
— Это допрос?
— Нет. Просто беседа за бокалом хорошего вина.
— Да. Я была там прошлой ночью. И даже успела переспать
с ним позапрошлой ночью, — “Аликант Буше” ударил мне в голову, и я пошла
вразнос. — Ну как, соответствую я званию отпетой суки?
— Вполне, — спокойно сказал капитан. — И что
вы можете сказать о его смерти?
— Ничего. Знаю только, что он умер от инфаркта. Я здесь
ни при чем.
— Вы здесь ни при чем… — Марич прищурился. — Вы
только всегда оказываетесь рядом с трупами. Вот что меня смущает.
— Случайность. Мы все оказываемся рядом с трупами. Рано
или поздно.
— Может, вам переквалифицироваться в патологоанатомы?
Такая философия как раз в их духе.
— Меня вполне устраивает моя профессия.
— Торговать крадеными картинами, — не удержался
капитан.
— Бросьте, — разговор стал утомлять меня. —
Это недоказуемо.
— Пока недоказуемо. Будьте осторожны, Катерина
Мстиславовна…
Он совсем не угрожал мне, он мягко увещевал меня: будь
осторожна, Кэт, ты под колпаком. Впрочем, мне было решительно наплевать на его
ко мне отношение. Рано или поздно он устанет пасти меня. А я уж постараюсь не
дать ему никакого повода для решительных действий. Денег, которые принесли мне
“Всадники Апокалипсиса”, с лихвой хватит, чтобы коренным образом изменить жизнь
и навсегда позабыть этого комиссара Каттани для бедных.
— Будьте осторожны, — снова повторил Марич.
— Вы угрожаете мне?
— Предупреждаю. Вы мне нравитесь, и поэтому я только
предупреждаю…
Я снова чокнулась с Маричем.
— Я учту. И буду предельно осторожна.
Мне нравилось дразнить его. Мне нравилось ощущение полной
безнаказанности. Эта милицейская ищейка хоть и рвется с поводка, но крепко
пристегнута, она чтит закон. Я тоже чту закон. Я — законопослушная девушка.
— Вы не проводите меня, капитан? — улыбаясь,
спросила я.
— Извините. У меня еще дела.
— Тогда разрешите откланяться.
Вместе мы вышли из “Пирата”. Я направилась по Малому к своей
линии, а капитан широким размашистым шагом двинулся к метро. Или только сделал
вид, что направляется к метро?..
…У дома меня ждал еще один сюрприз: джип Жаика,
припаркованный недалеко от подъезда. Увидев его, я порядком струхнула и даже
решила обойти дом с тыльной стороны, юркнуть в проходной двор и зайти с черного
хода. Но потом отбросила эту мысль: главная черта людей подобного типа — уметь
ждать. Жаик пропишется у моей парадной, и рано или поздно я все равно столкнусь
с ним. Лучше уже сейчас расставить все точки над “и”.
Жаик тоже увидел меня и несколько раз мигнул фарами. Я
подошла к джипу.
— Нужно поговорить, — коротко бросил он.
— Подниметесь?
— Нет. Садитесь.
Пришлось повиноваться. Я обошла джип, открыла дверцу и
устроилась на сиденье. Несколько минут мы молчали. Весело начинается разговор,
ничего не скажешь.
— Как Агнесса? — спросила я.
— Плохо.
— Да. Я понимаю. Я слушаю вас.
— Хозяин умер от инфаркта.
— Я знаю. Юхно звонил мне, он все рассказал. Очень
любезно с его стороны.
Жаик забарабанил пальцами по рулю.
— Хозяин умер от инфаркта, но я в это не верю.
— В то, что он умер от сердечного приступа?
— В то, что это была случайная смерть. Очень многие
хотели убрать его.
— Я не хотела… Честное слово.
— Как вы познакомились?
Я посмотрела на Жаика, как на идиота.
— Вы же сами присутствовали при этом. Я впервые увидела
его в своей галерее. А до этого и понятия не имела о его существовании.
— Вы случайно появляетесь в его жизни, и через трое
суток он умирает. Уходит в дом, к вам, и больше из него не возвращается.
— Вы что, проводите параллельное расследование?
— Нет. Просто хочу понять, что произошло.
— Я ничем не могу вам помочь, Жаик. Это ведь не я была
его телохранителем, а вы, — это был удар ниже пояса. Ниже его черного
пояса карате. Он не уследил за хозяином, он плохо выполнил свою работу.
