— Торжественный ужин через час, — радостно сообщил
мне Леха.
— По какому поводу пирушка?
Он подошел ко мне, обнял за плечи, повернул к себе и
принялся неторопливо расстегивать пуговицы на костюме.
— Во-первых, ты приехала. А во-вторых… Ладно, я потом
тебе скажу, что будет во-вторых…
…В час мы явно не укладывались.
Мне нравилось Лехино тело: оно было таким же торопливо
натренированным, как и вся его стремительная жизнь. В этом-то и заключалось
главное отличие Лехи от Быкадорова. Быкадоров был созерцателем, даже в любви.
Он мог часами изучать мои руки и волосы, бродить пальцами по коже, сбиваться с
главной дороги и снова возвращаться на нее.
Титов был совсем другим: он моментально оценивал ситуацию и
моментально выбирал стратегию. Он схватывал все на лету. На то, чтобы изучить
меня, у Быкадорова ушло несколько месяцев. Лехе же хватило одной — первой —
ночи.
В разгар наших утех дверь в спальню приоткрылась, и на
пороге появился бизнесменчик.
— Черт! — унизительно взвизгнула я и попыталась
прикрыться простыней.
— Что такое? — недовольно спросил Леха, прочно
застрявший в моем теле. Он даже не подумал отодвинуться.
— Время. Агнесса Львовна уже приехала.
— Ладно. Через двадцать пять минут спускаемся.
Бизнесменчик исчез, а я тотчас же накинулась на Леху.
— Твои люди могли хотя бы стучать! Свинство
натуральное…
— Прости-прости, — торопливо зашептал Леха, целуя
меня. — Я как-то не подумал. Я скажу… Я распоряжусь.
Но злость моя куда-то улетучилась, стоило Лехе уткнуться в
меня теплыми нетерпеливыми губами: чего еще ты ожидала от владельца небольшой
империи? Ему и в голову не придет таиться от собаки, или кошки, или улитки на
склоне. Или от клопа-солдатика. А вся его челядь — клопы-солдатики и есть…
Через двадцать пять минут мы уже спускались по лестнице:
Леха, обладавший фантастическим чутьем на время, ускорил темп и уложился ровно
в двадцать три минуты. Еще две минуты ушли на тряпки. Косметику этот цейтнот
явно не предполагал.
…За накрытым столом уже скучала Агнесса Львовна. Коротая
время, она курила мятую “беломорину” — очевидно, в память о проведенных на
свободолюбивых кухнях молодости и зрелости. Я не удержалась от улыбки: у матери
миллионера были довольно странные вкусы.
— Добрый вечер, — поздоровалась я, неловко спрятав
руки за спину.
Агнесса не удостоила меня и взглядом.
— Ты все-таки привез ее, — обратилась она к сыну.
— Мама!..
Должно быть, таким же образом они устраивали склоки из-за
подобранного щенка в далеком детстве Титова.
Леха устроился напротив матери, на противоположном конце
стола, и принялся пожирать меня глазами. Я присела недалеко от Агнессы.
Бизнесменчик откупорил бутылку с вином.
— Мне водки, Дементий. Как обычно, — ледяным тоном
произнесла Агнесса.
Карманный Дементий кивнул и плеснул водку в стопку Агнессы
Львовны так же изящно, как намедни повышал ставки на аукционе. Водка в тяжелом
хрустале сверкала так соблазнительно, что я решила присоединиться к Агнессе.
— Я бы тоже не отказалась, — невинным голосом
сказала я. Агнесса поджала губы, а Леха широко улыбнулся мне.
Он поднял свой бокал и торжественно произнес:
— Сегодня знаменательный день. Я наконец-то заполучил
ее.
Лехина голая пятка коснулась моей ноги (под столом он уже
успел сбросить туфли), и последнюю фразу я неосмотрительно отнесла к себе
самой.
— Ты идиот, — парировала Агнесса. — Такие
деньги…
— Тебя ждет большой сюрприз, мама. Думаю, ты начнешь
относиться к Кате гораздо лучше, когда… Давайте сначала выпьем.
Агнесса махнула водку, как какой-нибудь прапорщик внутренних
войск. Я последовала ее примеру.
Затем мы несколько минут молча работали вилками и челюстями.
— Чем вы занимаетесь, милочка? — спросила у меня Агнесса.
— У Кати галерея на Васильевском, — ответил вместо
меня Леха.
— Я искусствовед. Специалист по прерафаэлитам.
Знаем мы, какой ты искусствовед, было написано на сморщенном
лице Агнессы, специалист по оральному сексу и прочим извращениям, вот ты кто!..
— Это она тебе сосватала?
— Катя здесь ни при чем.
— Алексей, можно тебя на минутку? — наконец-то
решилась Агнесса Львовна.
— Может быть, подождем конца ужина?
— Сейчас.
— Ну, хорошо, — его пятка, прощально скользнув по
моей голени, опустилась вниз. Леха быстро надел туфли и вышел следом за
матерью.
Агнесса даже не удосужилась прикрыть двери, чтобы еще больше
унизить меня. Я меланхолично жевала мясо и слушала весьма нелицеприятный
разговор матери и сына.
— Она что, здесь жить собирается? — фальцетом пропищала
Агнесса.
— Я сам ее пригласил.
— Зачем?
— Потому что я так хочу. Хочу, чтобы она была здесь… Со
мной. Мне она нравится. Очень нравится…
— У тебя было столько приличных девушек, но ни одну из
них ты не привозил сюда… Людочка, дочь Ираиды Германовны, она так по тебе
убивалась…
Бедная Людочка, пай-девочка, аспиранточка и наследница
правозащитного движения, судя по интонациям Агнессы. Я снова налила себе водки,
поднялась из-за стола и отправилась к двери. Голоса Лехи и Агнессы Львовны
зазвучали явственнее.
— В гробу я видел твою Людочку. Катя останется.
— Ты давно ее знаешь?
— Это имеет какое-то значение?
— Поверь своей матери. Она типичная охотница за
наследством. Хочет прикарманить и тебя, и твои деньги. Может, ты и женишься на
ней, не приведи господи?
— Может, и женюсь.
Я едва не хлопнулась на пол. Неожиданный поворот, ничего не
скажешь.
— Я не позволю… Приводишь в дом какую-то шлюху…
Пора вмешаться. Я толкнула дверь ногой и обворожительно
улыбнулась.
— Я не шлюха, Агнесса Львовна, я специалист по прерафаэлитам.
А что касается денег… я достаточно обеспеченный человек, поверьте. Все ваши
деньги останутся при вас. Так что вы всегда сможете пожертвовать на нужды
пострадавшим от политических репрессий.
Лицо Агнессы пошло пятнами.
— Хамка!
— Мне тоже очень приятно познакомиться с вами поближе.
Леха, взиравший на нашу перебранку с веселым удивлением,
поднял руки.
— Ну, хватит, девочки. Сейчас вы забудете все дрязги,
обещаю вам. Идемте.
