— Во всяком случае, непорочное зачатие мне не грозит. А
в остальном я полностью соответствую.
— И что вы собираетесь делать с картиной? Она ведь до
сих пор, у вас…
Неужели я рассказала ему о том, что Агнесса вернула мне
картину? Или я поведала ему всю эту историю гораздо раньше? Или он сам узнал об
этом? Он же не просто молодой человек со строгим бобриком, а к тому же имеет
еще и четыре звездочки на погонах…
— Я должна быть осторожной с вами, капитан… Я не должна
забывать, кто вы на самом деле…
— Сегодня ночью можно и забыть, — успокоил меня
Марич. — Никаких званий. Я просто Кирилл, а вы — просто Катя.
Вот здесь ты ошибаешься, товарищ “никаких званий”! Я совсем
не просто… совсем не просто… Водка делала свое черное дело, она уверяла меня,
что Кирилл отличный парень, что он вполне может заменить уехав-г шего Снегиря,
что, если я объединю усилия с ним, то вполне могу противостоять железным
пальцам Ж.Б. Назыркулова. После второго графина я обхамила все
правоохранительные структуры и сказала Маричу, что за неделю собрала больше
сведений, чем все они, вместе взятые. Что, если он сильно меня попросит, я
расскажу ему о еще одном, не указанном в программке персонаже — Жаике
Назыркулове.
Капитан воспользовался своим правом и сильно попросил.
Гори ты синим пламенем, Жаик.
Я выложила капитану все, что знала, и скрепила это браслетом
с двумя крошечными бриллиантами в застежке. Браслет он не взял и посоветовал
мне спрятать его. И самой держаться подальше от этого дела.
— Вы прямо близнецы-братья, — заметила я. —
Сегодня казах сказал мне то же самое и теми же словами.
Рассуждения Марича по этому поводу я помнила смутно, а как
он привел меня домой — не помнила вообще.
…Я проснулась оттого, что Катька-младшая трясла меня за
плечо. Голова раскалывалась, во рту стояла Великая Сушь, а все тело казалось
покрытым синяками: так отвратительно я не чувствовала себя лет пять.
— Тетя Катя, почему ты спишь на полу, а не на
кровати? — спросила у меня сердобольная Катька.
— Потому что тетя Катя много работала ночью, поздно
пришла и так устала, что не смогла дойти до кровати.
— Ты разве работаешь… — Катька на секунду задумалась,
сдвинула белесые брови и произнесла совершенно неподъемное для нее слово:
— Проституткой?
Я была так изумлена этим неожиданным резюме, что, если бы
была в состоянии, вскочила бы на ноги. Но подорванное водкой здоровье не
позволяло мне сделать этого, и я так и осталась лежать на ковре.
— С чего ты взяла, девочка? — слабым голосом
спросила я.
— Все, кто много работают ночью и сильно устают, —
проститутки, — тоном, не терпящим возражения, заявила Катька.
Так. Нужно запретить им пялиться в телевизор. С сегодняшнего
дня — только “Спокойной ночи, малыши!”.
— Это спорный тезис, Катерина, — сказала я. —
Я как-нибудь объясню тебе.
— Когда?
— Не сейчас. Сейчас у меня голова болит.
— Принести тебе водички?
Не дожидаясь ответа, Катька метнулась на кухню, а я
попыталась встать. Голова гудела, как полковой барабан. Будь ты проклят, Марич,
напоил меня, оставил умирать на ковре и даже не поцеловал на прощание.
С другой стороны, кому охота целовать пьяную бабу?.. Я с
трудом оторвала голову от пола и посмотрела на часы.
Половина двенадцатого. Лихо. Лихо-лихо.
Хоть бы позвонил, поинтересовался, не сдохла ли я от
передозировки водки “Спецназ”. Скотина, подонок, жалкий тип… Пока я с упоением
костерила Марича, вернулась Катька с большой кружкой воды, и я спросила у нее:
— Мне никто не звонил?
— Звонил.
Слава богу, что Кирилл оказался не такой законченной
скотиной, как я о нем подумала.
— Не представился?
— Представился. Только я забыла. Лавруха-младший, до
этого с интересом наблюдавший за нами, почесал переносицу.
— Вспомнила! Лаврик записал его имя.
— Записал? А зачем?
— Он очень просил.
— Кто?
— Кто звонил. Сказал… Как это? Очень важно… — Катька
протянула мне листок, на котором моей собственной губной помадой (175 рублей за
тюбик!) были выведены каракули. Первым шел совершенно косой крест, за ним
следовала Е, повернутая в другую сторону. То же самое произошло с последней
буквой И: перекладина торчала не там, где нужно. А вот Р получилась у
Лаврухи-младшего на славу.
ХЕРИ.
Ламберт-Херри Якобе. Херри-бой.
Значит, он добыл свой ключ и теперь жаждет поделиться со
мной неожиданными открытиями. Может быть, даже ему в спину дышит Зверь, и в
ближайшее время стоит ожидать крупных катаклизмов. Но, как ни странно, сейчас
моя больная голова интересовала меня сильнее, чем все Антихристы, вместе
взятые. И еще меня сильно интересовал Кирилл Алексеевич Марич.
Кажется, я наговорила ему вчера много лишнего. Жаик, Жека,
браслет, тот же Херри-бой, не к ночи будь помянут. Интересно, как выглядели все
мои “спецназовские” откровения?.. Нужно дождаться снега и почистить наконец
ковер. И пропылесосить квартиру. Грязь неимоверная, а под диваном валяется
тапок, который я потеряла еще прошлой зимой…
— Что еще он сказал?
— Больше ничего.
Я все-таки нашла в себе силы подняться с ковра и побрела в
ванную.
…Из-под душа меня вытащил очередной звонок. Звонил Марич.
Наконец-то.
— Как ты себя чувствуешь, Катя? Интересно, почему “ты”?
— Мы что, пили на брудершафт? — морщась от
головной боли, спросила я.
— Да. А ты разве забыла? Последний тост. И троекратное
лобызание.
— Что-то не припомню.
— Тогда придется повторить.
— Уволь. Водки я напилась до конца тысячелетия. Что я
тебе наговорила?
— Много любопытного.
— Забудь. Это пьяные разговоры пьяной женщины. Ты меня
доставил?
— Патрульно-постовая служба.
— Шутишь?
— Конечно, шучу.
— А почему не остался?
— Ты не приглашала.
Скажите, пожалуйста, какой щепетильный!
— Извини, я паршиво себя чувствую. И дети еще не кормлены.
— Конечно, я понимаю. Я перезвоню.
Я положила трубку и побрела на кухню. На столе стояла
оприходованная пачка кукурузных хлопьев и пакет молока. Дети неплохо
справляются сами, я совсем им не нужна, пьяная дура. Интересно, что хотел
сообщить мне Херри-бой. Нужно позвонить и поинтересоваться. Если он нашел нечто
экстраординарное, я могу вписаться в долю. Я это заслужила. Тем более что
деньги нужны мне позарез. Доллары, вырученные за картину, так и лежали в банке
мертвым грузом: после смерти Жеки я просто не могла ими пользоваться. Жека
права — эти деньги никому не принесли счастья, разве что Снегирю, оперативно
прикупившему новенький “Фольксваген”. Черт возьми, я опять думаю о том, как бы
обогатиться. Вконец испорченная девка…
