– А также мы имеем право на то, чтобы остаться в живых, – дополнила Наташа. – Разве бы им понравилось, если бы их по пятам преследовал наемный убийца, лишая одного за другим жизни? Так почему они ненавидят и преследуют нас?
– Думаю, они не испытывают к нам личной неприязни, – ответила после короткой паузы Сашá. – Но деньги ослепили их. Ради миллиардного куша они готовы буквально на все!
– Ну и как же мы их остановим? – спросила Наталья. – Мы ведь не можем вечно прятаться в чужом особняке? Рано или поздно придется покинуть наше убежище и выйти на улицу. А там нас поджидает...
– Милый Тейлор Найт, – вздохнула печально Сашá. – Мой девиз – никогда не терять оптимизма, однако в случае с мистером Найтом должна признаться, что испытываю страх. Нам невероятно повезло – мне удалось укокошить киллера, тебе дважды избежать смерти...
– Последний раз только благодаря тебе, дорогая тетушка, – вставила Наталья.
– Ах, брось, – ответила Сашá, размахивая вилкой. – Когда-нибудь ты сможешь отплатить мне той же монетой, дорогая племянница. Но белая полоса, как я подозреваю, скоро закончится, и наступит черная. И что тогда? Тейлор Найт чрезвычайно разозлен. Еще бы, ведь его обвели вокруг пальца две, с его точки зрения, мокрые курицы. А Корнелия аж позеленеет, когда узнает, что я осталась в живых. Наверное, уже позеленела, так как Найт давно доложил ей новость...
Внезапно радостное и беспечное настроение за столом сменилось унынием и грустью.
– Значит, стоит нам оказаться на улице, как мы попадемся в лапы или Найта, или полиции? – спросила Наташа. – Боже, ведь всего через несколько часов моя группа улетает в Москву! И я должна быть с ними!
– Забудь об этом, – покачала головой Сашá. – Стоит тебе показаться в отеле, как тебя арестуют. И полиция не поверит твоей истории о том, что Карл-Отто фон Веллерсхоф – твой дедушка. По крайней мере, так быстро не поверит. А Корнелии и Найту хватит нескольких часов, чтобы изобрести новый план, как избавиться от тебя. Ты, например, повесишься в камере. Или у тебя случится сердечный приступ.
Наташа ощутила, как по ее телу пробежали мурашки. Ведь милая тетушка права! С Веллерсхофами шутить нельзя, они очень опасные люди, не ведающие жалости. И все, буквально только что представлявшееся ей веселым приключением, обернулось безумной авантюрой.
– Быть может, Сашá, нам все же обратиться в полицию? – неуверенно заговорила она. – Или в прессу? Если станет известно о том, что мы – наследницы состояния старого графа, то Корнелия и дядьки не посмеют наслать на нас Найта или другого убийцу.
Сашá поставила на стойку пустой бокал.
– Я ведь работала до недавнего времени в журнале, Наташа. До того, как публикуется какая-либо разоблачительная статья, юристы выверяют каждое слово и каждую запятую, потому что не дай бог тот, кому она посвящена, подаст в суд и придется платить огромную денежную компенсацию и давать опровержение. Над подобными статьями работают неделями, а то и месяцами, а у нас нет даже нескольких дней. По официальной версии именно поэтому все газеты и журналы и отказались обнародовать мою историю, хотя на самом деле в этом замешана Корнелия, обладающая связями в самых высших кругах.
– А телевидение? Мы можем обратиться к старому графу прямо с экрана...
Замотав головой, Сашá отвергла идею:
– Ни малейшего шанса! Еще до того, как мы попадем в кабинет к телевизионному редактору, полиция будет тут как тут. Веллерсхофы постараются представить нас как самозванок. Всплывет еще, что я кокнула киллера, а ты была замешана в перестрелку... Тогда нам точно не отвертеться!
– Но что же делать? – Наташе сделалось жутко.
Они находились на кухне шикарного особняка в одном из самых дорогих курортов Европы, а то и всего мира, вдрызг напивались коллекционным французским шампанским и раритетными винами пятидесятилетней выдержки, закусывали мидиями и крабами – и пытались отсрочить свой смертный приговор!
– Что-нибудь придумаем, – сказала, поднимаясь из-за стойки, Сашá. – Мой отчим, славный человек, поможет с новыми документами. Правда, ему потребуется время. Интересно, держит ли наш хозяин в доме деньги? Потому что наличность у меня заканчивается, а кредитными карточками киллера я больше пользоваться не буду – иначе нас могут по ним отследить.
Сашá отправилась на поиски денег и ценностей в особняке, а Наташа, чувствуя неприятную тяжесть в желудке («дары моря» – вовсе не такая уж легкая пища) и сильное головокружение (и как только она додумалась смешивать шампанское с белым вином!), пошатываясь, поднялась на второй этаж, где зашла в огромную ванную комнату. Она решила собраться с мыслями, смыть стресс, поэтому, усевшись на край круглой купели из красного мрамора, открыла сияющий позолотой кран.
Женщина взирала на сверкающие струи воды, думая о том, что отдала бы все на свете, лишь бы оказаться в России, в родном городе, в своей старой квартирке вместе с Ленкой, живой и невредимой. И не нужны ей никакие миллионы и миллиарды кровожадной семейки фон Веллерсхоф! Проблема заключается только в том, что время повернуть вспять нельзя...
* * *
Когда купель оказалась заполнена наполовину, Наташа, словно пробудившись, поднялась, отыскала во встроенном шкафу большие чистые полотенца, а также бросила в воду несколько серебристых шариков – вода тотчас покрылась радужной пеной.
Что-нибудь придумаем, уверила ее тетушка Сашá. А покойная бабушка Аня, сталкиваясь с проблемами, любила приговаривать: «Утро вечера мудренее». Но так ли это? Что изменится через день или через два? Возможно, подумала Наташа, раздеваясь и опускаясь в горячую воду, и Сашá, и я сама будем к этому времени мертвы.
Она закрыла глаза, погрузившись в легкую полудрему. Тейлор! Как же можно было так ошибиться в человеке! Он только изображал чувства, в действительности желая одного – убить ее. Так же, как была убита несчастная Ленка. Господи, если бы она тогда не сделала косметическую маску, если бы она не поссорилась со своим Левушкой...
Тогда на ее месте оказалась бы она сама. И сейчас не лежала бы в мраморной ванне особняка, принадлежащего невесть кому в австрийском курортном местечке.
Как все-таки ужасно знать, что на тебя открыт сезон охоты. Сашá права – Веллерсхофов просто так не остановить. На их стороне деньги, связи, сила. Может быть, ей обратиться к Корнелии и заявить, что она готова подписать любую бумагу, гарантирующую отказ от наследства? Но зачем Корнелии и трем ее дядькам бумага, которую затем можно попытаться признать недействительной через суд, если существует гораздо более эффективный способ сохранить миллиарды – убить тех, кто предъявляет на них права.
Получается, что выхода нет? Наташа вспомнила какой-то американский фильм и ощутила себя узницей в камере смертников. Вот-вот откроется скрипучая дверь, на пороге возникнет надзиратель, и она поймет – настало время последних сорока шагов, от камеры к электрическому стулу. Надзиратель посмотрит на нее с нескрываемой жалостью, но от его взгляда станет только тошно, а затем произнесет...
