– Pauline, – раздался тихий голос. – It may be you? Pauline!
[61]
– Не обращайте на нее внимания, – сказал сосед мадмуазель Шнайдер. – Бедняжка явно не в себе, у нее старческий маразм. Она все время вспоминает прошлое, зовет какую-то Полин. Не может понять, что мы на корабле, который идет в Америку.
– Я здесь, – ответила Полина, гладя старушку по щеке.
Мадмуазель Шнайдер распахнула глаза и произнесла:
– It’s so dark in the bedroom, Pauline. Ordonnez Glaphira d’ allumner la lampe. Es sieht ganz nach dem Gewitter aus. Ach, Pauline, sie haben wider Schnabernack getrieben! Votre père sera mécontent
[62]
.
Полина держала мадмуазель Шнайдер за сухую ладонь. Старушка слабела с каждой фразой, сознание у нее путалось.
Мадмуазель Шнайдер угасала. Наконец появился заспанный врач, который, даже не осмотрев толком мадмуазель, сказал:
– И чего она поехала в Америку, это путешествие убило ее. Увы, ничем помочь не могу.
Скоро мадмуазель Шнайдер не могла даже говорить, а только бормотала что-то.
– Pauline... Sun... La nouvelle robe... Obst zum Frühstück... Your Daddy... Das Meer, ich sehe das Meer!
[63]
Полина прижала к себе старушку. Через двадцать пять лет она снова увидела мадмуазель.
– Je vois la mer... Ce n’est pas Biarritz et pas Rivière, but it’s...
[64]
тож-же недю-ю-юрственно...
Это были последние слова мадмуазель Шнайдер. Полина подумала, что старушка заснула, и только мгновением позже поняла, что та умерла. Полина аккуратно опустила голову мадмуазель на подушку из ватной кофты.
CXVIII
Утром сообщили, что Америка отказалась принять «Королеву Вильгельмину» и лайнер возвращается обратно в Голландию. Эта новость вызвала всеобщую панику и истерию. Несколько человек даже бросилось за борт, желая доплыть до побережья США, что было безумием – температура воды достигала всего нескольких градусов.
Полина наблюдала за людьми, теряющими надежду. Она заметила, как мужчина в развевающихся одеждах со взглядом безумца бежит по палубе, таща за собой маленькую девочку. Малышка сопротивлялась, плакала. Мужчина же с всклокоченными волосами, в дорогом помятом пальто орал:
– Мы не вернемся в Европу! Ни за что! Уж лучше смерть!
Он вытащил из кармана пальто пистолет. Люди, окружавшие его, ахнули и бросились врассыпную. Подоспел один из судовых офицеров.
– Я не отдам оружие! – вопил мужчина, явно сошедший с ума. – Что ждет нас в Европе? Гитлер отправит меня и мою дочь на скотобойню!
Он выстрелил в офицера, который пытался увещевать его.
– Вы все предатели! Я не хочу...
Он поднес пистолет к голове малышки. Девочка беззвучно плакала. Мужчина произнес:
– Пусть лучше она умрет, чем вернется туда. Они убили ее мать. И только за то, что мы евреи! Они убьют и ее!
Люди замерли. Мужчина внезапно засунул дуло пистолета себе в рот и нажал на курок. Грянул выстрел, тело, перевалившись через поручни, полетело в воду.
Девочка закричала. Полина, стоявшая ближе всех к ней, взяла ее на руки. На палубе возникла паника, самоубийство отчаявшегося безумца стало последней каплей. Девочка плакала, прижимаясь к Полине.
– Сохранять спокойствие! – закричал раненый офицер и выстрелил в воздух. – Все те, кто будет сеять панику, подлежат немедленному расстрелу. Только что поступило сообщение – американские власти согласились принять нас!
Истерия сменилась ликованием. Полина заметила, что, успокоившись, девочка заснула у нее на руках. На вид ей было чуть больше года. Полина обратилась к офицеру. Тот равнодушно ответил:
– Это дочь самоубийцы? Когда прибудем в Нью-Йорк, сдадите ее властям. Ее отправят в приют.
Утром следующего дня «Королева Вильгельмина» вошла в территориальные воды США. Столпившиеся на палубе люди видели вырастающую из дымки статую Свободы – свою последнюю надежду.
Лайнер отправили на рейд, на палубу поднялись представители иммиграционной службы. Пронесся слух, что в страну впустят не всех. Началась долгая процедура проверки документов и права на въезд в США.
Настала очередь Полины. С девчушкой на руках она подошла к чиновнику. Тот повертел в руках ее паспорт и сказал:
– Вы говорите по-английски, мэм?
– Да, – ответила Полина.
Чиновник снова спросил:
– Почему в паспорте не указана ваша дочь?
Полина растерялась. Она хотела сказать, что девочка вовсе не ее дочь, однако вместо этого произнесла:
– Я не знаю, это мой старый паспорт...
– Откуда вы? – начал допрос чиновник.
Полина ответила:
– Я бежала из Германии...
По невыразительному лицу служащего иммиграционного департамента она поняла, что он явно откажет ей во въезде. К чиновнику подошел статный пожилой господин, видимо, начальник, потому что при его появлении чинуша подтянулся и стал более любезным.
– Мой муж был убит, – говорила Полина. Начальник взял ее паспорт, пролистал его. Затем он развернул свидетельство о браке между Полиной и Максом.
Начальник удивленно вскинул брови и произнес в изумлении:
– Вашим мужем был великий Макс Триссарди? Это правда?
– Его убили у меня на глазах, – сказала Полина устало.
Начальник протянул ей паспорт и распорядился:
– Госпожа Трбоевич, ваш покойный супруг был величайшим пианистом современности. У меня имеется коллекция пластинок с записями его гениальных произведений. Соединенные Штаты почтут за честь принять вас у себя.
Его взгляд остановился на девочке.
– Вас и вашу дочь. Добро пожаловать в Америку!
CXIX
Дальнейшие формальности были быстро завершены. Поклонник таланта Макса устроил так, чтобы Полина получила новые документы как можно быстрее. Малышку, которую Полина взяла с собой, звали Катерина. Больше о ней ничего не было известно, и Полина записала ее как свою дочь.
Добрый начальник велел от имени американского правительства выделить им крошечную сумму, а также предметы первой необходимости. Затем каждый из эмигрантов, в том числе и Полина, был предоставлен самому себе.
