Наверняка Исаак будет искать ее и Макса, поэтому самым разумным было уехать из Парижа или даже покинуть пределы Франции. Но именно потому лучше всего остаться в Париже, Исаак направит своих ищеек по заграничному следу.
LXXIV
Она сняла меблированную комнатку на Монмартре и устроилась работать в прачечную. Обеспеченная жизнь завершилась. Она видела в газетах огромные объявления, в которых Исаак объявлял крупную награду за помощь в поиске Макса и Полины.
Накопления быстро подошли к концу, наступила зима. В квартире не топили, вода в умывальнике по ночам замерзала. Полина продала драгоценности и соболиное манто, питалась в кафе, где хозяин из жалости отпускал ей завтраки в долг. Но ведь когда-то и это закончится, знала она...
На Рождество она потеряла работу, так как упала в прачечной в голодный обморок. Ее немедленно рассчитали. Полина в который раз посмотрела на свои сбережения – несколько медных монет и две ассигнации. Вот и все, что у нее есть.
Она сидела на кровати, укутавшись в дырявое одеяло, когда в дверь комнаты постучали. У нее не было сил, чтобы подняться и открыть. Дверь распахнулась, на пороге возник полицейский, за спиной которого пряталась хозяйка комнаты.
– Мы ищем эту особу! – сказал полицейский, поднося к лицу Полины ее собственный портрет, отпечатанный на листовке. – Ваша хозяйка уверила меня, что вы и есть та самая дамочка, которую разыскивает великий Триссарди.
Полина зажмурилась. Значит, ее нашли. Она снова окажется в замке Исаака, и на этот раз он не даст ей возможности бежать. Хуже всего, что он постарается выбить из нее признание, где находится Макс.
– Да, это я, – прошептала Полина.
Горло в последнее время нестерпимо болело, скорее всего, дают о себе знать многочисленные операции. По крайней мере, она снова окажется в тепле и достатке. Но готова ли она ценой этого продать себя в рабство Исааку?
Полицейский тем временем посветил ей в лицо фонариком, долго сравнивал Полину с ее изображением на листовке, затем повернулся к хозяйке и сказал в раздражении:
– Мадам, и зачем вы меня обманули? Думали, что сможете получить награду, объявленную великим Триссарди? Эта оборванка и грязнуля совершенно не похожа на ту красавицу, которую он ищет.
Он сухо извинился перед Полиной, которая не верила своим ушам, и вышел из комнаты. Хозяйка заявила:
– Вот что, милочка, вы не заплатили мне за декабрь, или платите немедленно, или выметайтесь отсюда!
– Мне нечем платить, – произнесла Полина. – Прошу вас, разрешите мне жить у вас в долг.
Хозяйка истерично закричала:
– У всех вас, клошаров и бездельников, только одна фраза: разрешите мне жить в долг! А кто мне разрешит жить в долг, Пречистая Дева?
Мадам была явно разозлена тем, что Полина не оказалась той особой, которую разыскивает Исаак Триссарди, и дала волю своему негодованию.
– Но, мадам, – прошептала Полина. – Мне некуда идти. На улице так холодно, у меня нет денег, я потеряла работу...
Женщина заголосила:
– Сама виновата! Учти, у меня есть кому сдать твою комнату, и у этих господ в отличие от тебя деньги в кармане водятся. Убирайся!
Полина, чувствуя, что не в состоянии пошевелиться, сказала:
– Хотя бы до утра, сейчас же ночь на дворе...
Но хозяйка оказалась неумолимой. Через десять минут тяжелая дверь пансиона захлопнулась за Полиной. Сочельник. В Париже стояли небывалые морозы, горожане радовались настоящему Рождеству: с сапфирового неба, на котором сияли искорки звезд, валили хлопья снега.
Полине хотелось умереть.
LXXV
Полина медленно брела по улицам Парижа. На ней было старое пальтишко, купленное с рук, саднящее горло закутывал колючий холодный шарф, на ногах – летние туфли. Она не чувствовала пальцев и стоп.
Она упала в сугроб и закрыла глаза. В ушах звенело, нестерпимо хотелось спать. Полина знала, что если задремлет, то этот сон станет последним. Нынешней зимой уже несколько десятков бездомных замерзли на улицах.
– Вставай, – услышала Полина чей-то далекий голос. Сон обволакивал ее могильным саваном, ей хотелось отрешиться от всех проблем и забыть все невзгоды. Но кто-то упорно не оставлял ее. – Вставай, дуреха, а не то помрешь! Эх...
Полина почувствовала, что кто-то вытаскивает ее из снега, по телу растекается сладостно-острая боль. А затем тепло, нестерпимый жар бьет ей в лицо.
Она приоткрыла глаза. Над ней склонился типичный парижский бездомный-клошар, напяливший на себя массу рванья, с лицом, прикрытым капюшоном.
– Ты кто? – спросила Полина, еле шевеля губами. Клошар всунул ей между зубов горлышко бутылки, и в желудок Полины потекла нестерпимо жгучая жидкость.
– Пер Ноэль!
[59]
– буркнул клошар. – Чего ты разлеглась в сугробе? Жить надоело?
– Да, – ответила Полина. – Позвольте мне умереть!
Бездомный выругался, стащил с ног девушки, которых Полина больше не ощущала, башмаки и стал растирать стопы. Полина с трудом повернула голову. Она находилась в трущобах. Да нет же, это кладбище! Она различила каменные кресты и склепы, вздымающиеся в черную высь.
Массаж принес результаты, стопы начало колоть, да и влитое в желудок спиртное разогнало тревожные мысли. Скоро Полина смогла сесть. Бездомный оказался женщиной по имени Мари. Она усадила Полину поближе к костру. Около него собралось несколько десятков человек.
Полину накормили, Мари продолжала бурчать:
– Решила замерзнуть в Сочельник? Я тоже когда-то хотела прыгнуть с моста – тогда никаких проблем! Мои дети выгнали меня из дома, стоило мне подписать дарственную на их имя.
У каждого из тех, кто собрался на старинном заброшенном кладбище, ставшем приютом для бездомных, была своя история. Полина поняла: многие оказались в еще более ужасной ситуации, чем она сама.
– У тебя есть две ноги и две руки, – сказал ей один из бездомных, который передвигался на доске с колесиками: обе нижние конечности у него отрезало поездом. – Ты молода, а я стар. И тем не менее я живу!
LXXVI
Рождество Полина встретила в компании клошаров. Сердце ее наполнилось надеждой. Следующим утром Мари дала ей теплую одежду и отличные сапоги.
– Лучше не спрашивай, откуда я их взяла, – щерясь в беззубой улыбке, сказала та. – Тому, на ком они были надеты, сапоги уже не нужны. А тебе пригодятся! И запомни: теряя, мы обретаем!
– Что? – изумилась Полина. – Что ты сказала?
Откуда бездомная Мари могла знать фразу, которую сказал ей десять лет назад странный цыган? Мари заявила, что такой хорошо воспитанной девушке нечего делать в компании отбросов общества, и велела Полине убираться прочь.
