Катя умолкла. Олеся смотрела на нее ласковым, немного меланхоличным взглядом. Затем она проворковала:
— Прими мои соболезнования. О смерти твоей богатой тети Герлинды я, конечно, читала в газетах. Об этом в последние дни говорят по всем каналам и пишут во всех газетах. А правда, что ты унаследуешь половину ее состояния? Значит, и ту великолепную виллу, где мы с Храповаловой навещали тебя… Ну надо же, как тебе повезло!
— И виллу тоже, — кивнула Катя, не совсем понимая, к чему клонит Олеся. — Но я сейчас в ловушке и не знаю, что делать…
— Во-первых, успокойся, — сказала Олеся. — Принести тебе сока или молока? Не хочется? Ну ладно. Какая же у вас классная вилла! А драгоценности! Но, как я тебе тогда сказала, у меня все есть. А главное — есть мой Олаф Уве, и этого вполне достаточно. Он получает сто двадцать тысяч в год, так что жить можно припеваючи. И дом у него хороший, свой, долги по нему выплачены, теперь — это собственность Олафчика. Ну, и моей скоро станет тоже…
Катя не совсем понимала, почему Олеся говорит о вещах, которые совершенно не важны. Олаф, его зарплата, дом… К чему все это? Кажется, Тарасова не понимает серьезности ее ситуации.
— Значит, ты сбежала от полиции, — повторила Олеся. — Жаль, Катя, с немецкой полицией надо быть в хороших отношениях. Но ты не убивала свою тетку, я готова поклясться на чем угодно, что это ошибка. Так что если будет нужно, могу выступить как свидетельница защиты на суде. Ты сказала, что тебя пришли арестовывать, значит, последует и суд…
Ипатова, оторопев, уставилась на Олесю. Похоже, подругу совершенно не волновали проблемы Кати. Она, конечно, не может требовать, чтобы Олеся прониклась ее проблемами, но все же… Олеся, как обычно, была абсолютно спокойна. Катя вдруг прозрела. Ей никто не собирается помогать в этом доме!
Появился Олафчик и спросил:
— Олесечка, ты скоро? Мне так плохо без тебя, моя радость. Когда твоя подруга уйдет?
— О, через минуту, — с мягкой улыбкой сказала Тарасова. — Олаф, мой пасхальный зайчик, я сейчас!
— Катя, — продолжала Олеся, одаривая ее улыбкой. — Я не говорила тебе и Светке, так как вас моя личная жизнь совершенно не касается. Но ты сама видишь — Олаф Уве замечательный человек. Когда он предложил переехать к нему, я согласилась. Он в разводе, у него есть взрослая дочь. И Олаф намерен на мне жениться. А мне как раз такой и требуется — надежный, богатый и добрый. Тогда я смогу заниматься проблемами философии и теологии, не отвлекаясь на мирскую суету.
Олеся замолчала, глядя на Катю прозрачными зелеными глазами. Потом продолжила:
— Поэтому любой скандал нам нежелателен. Ты сама понимаешь, что я на твоей стороне, я верю, что ты не убивала свою тетю, это же абсурд! Так что сдайся полиции, она все выяснит! Но приютить тебя мы, увы, не можем. Ведь рано или поздно тебя найдут, и как тогда будет выглядеть Олаф? Его обвинят в сокрытии преступницы, его имя появится в газетах, а это нанесет удар по его зубоврачебной практике. Так что, Катя… Будь это мой дом, я бы с радостью позволила тебе здесь жить, но ставить под удар Олафчика… Он же доктор, а для врачей репутация дороже всего!
На этот раз Олеся замолчала окончательно. Катя поняла — она ошиблась, решив, что подруга поможет ей. У Тарасовой своя жизнь, свой Олафчик с годовой зарплатой в сто двадцать тысяч евро, дом с выплаченной ипотекой. Зачем она Олесе?
— Извини, что мне придется выставить тебя на улицу, — вздохнула Олеся после короткой паузы. — Но я, конечно, дам тебе денег. Ста евро хватит? Ты сможешь снять себе номер в хорошей гостинице, прилично поесть…
— Олеся, благодарю, но мне ничего не нужно, — отрезала Катя. А, может, она несправедлива к подруге? Почему та должна ставить на кон всю свою размеренную жизнь и помогать ей, беглой преступнице?
— Прошу, не обижайся на меня, — Олеся потрепала ее по руке. — Тебе пора, Катюша. Кстати, ты очень легко одета. Возьми мою курточку!
Олеся встала, и Катя поняла, что пора уходить. Куртку она, конечно, не возьмет! Хотя почему же, возьмет! На улице очень холодно!
Катя натянула тонкую курточку, которая едва ли спасет ее от холода сентябрьской ночью. Олеся протянула ей листочек:
— Здесь адрес и телефон Храповаловой. Свяжись с ней, она, я думаю, сможет приютить тебя. Ну, прощай!
— Олесечка! — раздался зов дантиста. — Ты скоро?.
— Иду, мой котенок, — ответила Олеся. — У Олафа ревматизм, и мой массаж ему очень помогает… Кстати, сейчас ты вряд ли сядешь на автобус, они, наверное, уже не ходят. Тебе вызвать такси? Я все оплачу!
— Вызови, — сказала Катя. Олеся набрала номер службы, продиктовала адрес, протянула Кате бумажку в пятьдесят евро.
— Бери, бери, — произнесла Тарасова ласково. — Я же сказала, что ни в чем не нуждаюсь, Олафчик меня всем обеспечивает. Ну, прощай, Катюша! Желаю тебе разобраться во всем. Звони, если что. Но вообще Олафчик прав — приходить в гости, причем так поздно и без звонка, неприлично. Запомни это на будущее! Тут тебе не Россия!
Олеся подтолкнула ее к выходу, Катя оказалась на пороге. Дверь захлопнулась. Катя побрела по тропинке на улицу — ждать такси. Через минуту дверь открылась, Олеся, придерживая полы халата, высунулась и тихо позвала Катю. Ипатова решила — у подруги проснулась совесть, может, она все же приютит ее до утра?
— Вот, — Олеся сунула Кате в руки бумажный пакет. — Тут два яблока, три банана, упаковка печенья и сок. А то ты, наверное, проголодалась. Извини, но накормить тебя не могу, плотно есть после семи вредно для здоровья. Пока!
Стеклянная дверь снова захлопнулась, Олеся пошла делать массаж своему Олафчику. Катя, борясь со слезами, прислонилась к каменной ограде дома Пелера, развернула бумажный пакет, достала яблоко и стала его грызть. Что же делать? На самом деле сдаваться полиции? Но в чем тогда смысл ее побега? Нет, она поедет к Светке в Вольфсбург. Та примет ее! Ведь никого, кроме Храповаловой, у нее и не осталось. Конечно, можно завернуть к Мириам, но, черт возьми, та сейчас на языковой практике в Австралии! Остается только Светка!
Такси прибыло через пару минут. Катя велела отвезти себя в какой-нибудь отель в центре. Там она сняла комнату, приняла душ, наконец-то растянулась на кровати. И провалилась в сон. Она открыла глаза, когда часы показывали половину десятого. Пора! Ей нельзя терять время! Наверняка ее ищут!
Катя включила телевизор. Так и есть. Ее побег был самой важной новостью дня.
— … Катерина Ипатова, гражданка России… Прокуратура города Гамбурга подозревает ее в совершении убийства Герлинды Ван Райк, а также возможной причастности к смерти личной секретарши миллионерши, Кристины Якобс…
Ну надо же, теперь вспомнили и Кристину! Но ведь та и впрямь умерла очень таинственно и скоропостижно. Тогда это не привлекло внимания, а сейчас…
— Полиция будет благодарна за любые сведения, которые приведут к обнаружению Катерины Ипатовой.
