— Герман Петрович, — произнесла Катя. — Герман Петрович, с вами все в порядке?
Варавва не отвечал. Катя склонилась над распростертым грузным телом. Кажется, она не слышит дыхания. Неужели Германа Петровича убили? И она оказалась свидетельницей преступления?
Но откуда же стреляли? Судя по всему, из парка напротив — гостиница «Волгоград» располагалась на центральной площади города, около драмтеатра. Параллельно гостинице, с другой стороны Театральной площади, шел городской парк. Сейчас, в полночь, он тонул в зловещей тьме. Кто-то с винтовкой вполне мог притаиться за голыми корявыми деревьями и выстрелить в Германа Петровича.
Катя почувствовала, что ее бьет озноб. А что, если убийца все еще наблюдает за ней в оптический прицел? Но наверняка ему нужен только Герман Петрович, Катя — безликая очередная пассия стареющего «крестного отца», она не представляет для киллера ни малейшего интереса.
Вокруг лежащего на снегу Германа Петровича забегали милиционеры, Катю грубо отпихнули в сторону. Возник и отдающий команды визгливым голосом директор ресторана. Катя прижалась к гранитной стене гостиницы.
Ведь убийца мог подложить бомбу в «Мерседес», и тогда бы на воздух взлетел не только Варавва, но и она. Катя, решив, что ее присутствие излишне, хотела было направиться домой, однако ее задержал голос милиционера:
— А вы, гражданка, никуда не уходите. Вы же основной свидетель.
Катя снова прошла в теплый холл гостиницы. Люди суетились и бегали, разговаривали по мобильным телефонам, что-то громко обсуждали. Главной темой была только одна новость — убийство всесильного Вараввы на пороге гостиницы «Волгоград».
Катерина опустилась на одиноко стоявший стул и принялась ждать. Она слышала разговор одного из молодчиков, который докладывал кому-то о произошедшем по телефону, одновременно куря:
— Да, прямо тут и грохнули Варавву. Ну, я сам не видел, как это произошло, однако на труп его имел возможность взглянуть. Нет, говорю тебе, он мертв. Да, да, лежит на снегу. Он тут со шлюшкой был, вышел из гостиницы, а их кто-то, видимо, со стороны парка караулил. И все — через секунду Германа Петровича не стало. Но ты понимаешь, что теперь начнется, новый передел, нам нужно мобилизовать все силы…
Шлюшка — это он меня ведь имеет в виду, пронзила Катю стыдливая мысль. Неужели я похожа на девицу легкого поведения? А на кого же еще, милочка, сказала она себе, если ты соглашаешься идти в дорогой ресторан с мужчиной, который тебе в отцы годится. У него дети твоего возраста, и он чуть ли не тридцать лет состоит в браке. И при этом ты прекрасно знаешь, чего он от тебя добивается.
Герман Петрович мертв, поняла наконец Катя. Значит, не будет больше никаких приставаний и двусмысленных предложений. Хотя предложение было вполне ясное — сделаться его любовницей и получить за это все возможные материальные блага. Может быть, она бы еще колебалась, останься Герман Петрович в живых. А теперь — судьба сама распорядилась за нее. Варавва убит. И все же — какая страшная смерть! У человека есть буквально все, он считает себя повелителем жизни, и вдруг несколько граммов свинца обрывают это триумфальное шествие, ввергая несчастного в тьму забвения.
Катя очнулась от горьких мыслей, услышав знакомые голоса. В фойе гостиницы появились сыновья Германа Петровича. Старший, Алексей, высокий и красивый молодой человек в элегантном черном пальто, и младший, Сергей, бывший одноклассник Кати — качок в кожаной куртке и со зверским выражением лица. Алексей, заметив Катю, подошел к ней. Она его не знала, только изредка видела мельком. Катерине он всегда нравился — уверенный в себе, явно умный, не то что его младший брат, с прекрасным чувством юмора. Он закончил юридический факультет университета и был главой одной из фирм отца.
— Если не ошибаюсь, ты и есть Катя? — спросил он, подходя к Ипатовой. — Ты как, пришла в себя? Я распоряжусь, чтобы тебя отпустили как можно быстрее, а то все об этом забыли.
Катя с благодарностью посмотрела на Алексея. Он разительно отличался от Германа Петровича. Вдруг Катя подумала, что именно Алексей займет место покойного Вараввы. А значит, погрязнет в «черном» бизнесе, криминальных разборках и провинциальных интригах. У нее было чувство, что Алексей и сам не рад свалившейся на него ответственности. Да и кто стал бы радоваться, только что получив весть о смерти отца.
— Ты была с ним? — развязно и истерично произнес Сергей, подходя к Кате. Губы младшего Вараввы тряслись, глаза бегали. Он был напуган и шокирован. — Значит, Катька, это ради тебя папка хотел разводиться?! Ты и есть его…
Он грязно выругался. Алексей, сверкнув серыми глазами, повернулся к брату и отчеканил:
— Сергей, возьми себя в руки. Ты должен понять, что теперь мы главные в семье. И ты не имеешь права вести себя подобным образом. А если не можешь совладать с чувствами — иди и проспись, я сам все улажу!
Сергей, продолжая материться, отошел в сторону, достал мобильный и принялся кому-то звонить. Алексей Варавва произнес:
— Катя, я приношу свои извинения за поведение брата. Он потрясен смертью отца и поэтому немного не в себе. Впрочем, ты же его знаешь, он никогда не отличался хорошими манерами.
— Но он прав, — сказала Катя. — Ведь Герман Петрович…
— Забудем об этом, — прервал ее Алексей. — Отец был взрослым человеком и мог вести себя так, как считал нужным. То, что они с мамой давно стали чужими, ни для кого не секрет. Катя, ты сама понимаешь, что сейчас я не могу отвезти тебя домой, но и одну отпускать ночью тоже не хочу. Тебя доставят прямо к подъезду, я распоряжусь. Но до этого тебе надо побеседовать со следователем, он уже здесь…
Алексея окликнули, и Катя отметила, что к нему почтительно обращаются «Алексей Германович». Король умер — да здравствует король! Катя машинально ответила на вопросы следователя, который, предупрежденный Алексеем, не стал вдаваться в подробности того, что именно делала Катя с Вараввой-старшим в ресторане и в каких отношениях она с ним состояла. Но ведь отношений у нее никаких с Германом Петровичем и не было — разве что он пытался ее поцеловать и несколько раз хватал за коленку.
Затем один из подручных Алексея отвез Катю на джипе домой. Глядя из окошка на пустынные улицы спящего Волгограда, Катя думала, что должна быть отчасти благодарна неизвестному убийце. Он спас ее от Германа Петровича. Иначе бы Варавва от нее бы не отстал ни за что, и ей бы пришлось или бежать сломя голову из города, или подчиняться его воле. Но ей не хотелось, чтобы избавление пришло именно так — от выстрела наемного убийцы…
Катя поднялась по лестнице на третий этаж пятиэтажки, в которой обитала семья Ипатовых. Рядом, всего в ста метрах, возвышался возведенный только пару лет назад элитный небоскреб, огромная квартира в котором принадлежала Герману Петровичу. Катя, стараясь не шуметь, открыла дверь, прошла в коридор — и наткнулась на всклокоченного отца, который в тренировочных штанах и майке ждал ее.
— Наконец-то, — сказал он. — А то я уже собирался идти к Светке, она все уверяла, что ты у нее, а позвать тебя к телефону не могла. Мы с мамой так беспокоились, уже почти два часа ночи…
