— Привет, у тебя неприятности? — услышала Катя голос. Подняв заплаканные глаза, она увидела перед собой молодую турчанку, которая всего несколько минут назад ждала вместе с семьей прибытия поезда из Штутгарта. Родичи турчанки, встретившие пожилую чету, радостно галдели и обнимались на платформе.
Турчанка говорила по-немецки без малейшего акцента. Она была красива — овальное лицо, темные глаза, тонкие черты восточного лица.
— У тебя что-то случилось? — спросила она участливо. — Почему ты плачешь?
Катя вытерла слезы и сквозь силу улыбнулась Ну вот, к ней начинают приставать немцы и спрашивать, в чем дело. Хотя это не немка, а турчанка. Но наверняка с немецким паспортом.
— Все в порядке, — сказала Катя. Не хватало еще, чтобы прохожие начали обращать на нее внимание. Да и чем может ей помочь эта девушка? Ничем, абсолютно ничем!
— А ты откуда? — спросила та. — Говоришь с акцентом. Откуда ты приехала?
— Из России, — сказала Катя. А затем, сама не зная почему, добавила: — Меня выкинули на улицу. И я не знаю, что мне теперь делать…
— Как это — выкинули на улицу? — удивилась турчанка. — Расскажи!
Нехотя Катя в нескольких фразах обрисовала ей ситуацию. Турчанка внимательно слушала. Затем ее позвали родственники. Девушка, не говоря ни слова, вышла из павильона.
Так всегда бывает, подумала Катя. Она узнала о ее проблеме, поняла, что помочь не может, и удалилась. Но почему Катя ждет от кого-то помощи? Она уже взрослая, должна сама принимать решения. И чего это она взъелась на фрау Хаммель? Может, у той действительно сейчас нет семей, которым срочно требуется опэр. Кажется, все ясно — Катя просидит на вокзале, пока его не закроют на ночь, а потом отправится искать автобус, который увезет ее обратно в Россию. Ну что ж, хорошего понемножку. Вот и закончилось ее пребывание в Германии. Но отцу, конечно, она правды не расскажет. А то он расстроится, будет переживать, еще начнет себя винить. Она скажет, что ей просто надоело в Германии, заскучала по нему, приехала обратно, бросив все. А там — посмотрит, как быть дальше. Работа в школе или детском саду всегда найдется.
Катя видела, как турчанка что-то пытается объяснить господину с роскошными усами. Тот не слушал дочь, все время обращаясь к прибывшим из Штутгарта. Наконец, девушке удалось завладеть его вниманием.
Господин посмотрел на кабину и на Катю, которая, сгорбившись, сидела в кресле. Он что-то сказал, девушка, повеселев, побежала обратно к Катерине.
— Пошли, — сказала она и подхватила Катин чемодан. — Пошли к нам, отец сказал, что ты можешь жить у нас столько, сколько тебе хочется. И вообще, центральный вокзал в полночь — не самое лучшее место для одинокой иностранки. Кстати, меня зовут Мириам. А тебя?
Опешив, Катя еле выдавила из себя:
— Катерина. Спасибо, я очень признательна тебе и твоему отцу, но я не могу… Я уже решила, что поеду обратно в Россию. Прямо завтра утром!
— Если хочешь, ты это и сделаешь, — сказала Мириам, направляясь к выходу. Дверцы павильона распахнулись автоматически. Девушка вышла на платформу. — Но переночевать-то тебе где-то надо. Пошли!
Катя сомневалась… Она же не знает этих людей. Но они явно хотят ей помочь. И она им за это очень благодарна. Так почему бы действительно не отправиться к ним домой? Они непохожи на бандитов или людоедов.
Она присоединилась к шумной турецкой компании и немедленно познакомилась со всеми родственниками. Глава семейства, господин Гази Чаглар, его супруга Альвира, двое их старших сыновей (были еще два — младших) Баклар и Наид, а также уже знакомая ей дочка Мириам. Дядя Чаглара, который проживал в Штутгарте, Узир Чаглар и его супруга Лия. Они прибыли к гамбургским родственникам в гости.
— Пошли, — прогудел Гази. — И никаких разговоров! У нас дом большой и гостеприимный. А то что ты будешь делать на вокзале ночью? Он скоро закроется, и куда ты пойдешь? Ты знаешь, сколько тут в соседних кварталах преступников, извращенцев и наркоманов бродит? Или еще в полицию попадешь. И живи у нас, сколько пожелаешь. Чаглары всегда были гостеприимными и хлебосольными! Наид, чего ты стоишь, возьми у сестры чемодан, а у Кати ее сумку и рюкзак!
Катя почувствовала, что сейчас снова заревет. Ну надо же, какой нервной она стала. Только на этот раз от избытка чувств. Еще несколько минут назад она не знала, что делать, предавалась отчаянию и, образно говоря, была готова положить голову в духовку, а теперь все изменилось. И это ей урок. Никогда нельзя отчаиваться. Всегда надо надеяться. Потому что жизнь наряду с неприятными и страшными сюрпризами готовит тебе и радостные события… И это пройдет — кто же так говорил? Кто-то из древних и явно умных.
Экзотическая процессия вышла из вокзала. Чаглары приехали на двух машинах — на старом «Мерседесе» и микроавтобусе. Катя разместилась, как почетная гостья, вместе с прибывшими родственниками в «Мерседесе».
Чаглары жили недалеко от центра в старинном доме, где на первом этаже располагался турецкий ресторан и забегаловка. Здесь можно всегда купить кебаб, а на втором и третьем этажах была резиденция семьи.
— Проходи! — сказала Мириам. Катя попала в настоящее восточное царство.
Она знала, что в Гамбурге много иностранцев. В том числе и турок. Здесь даже имеется квартал, только ими и заселенный. Там у них все свое — магазины, кафе, рестораны, далее банки и салоны по продаже автомобилей.
Комната Мириам располагалась на третьем этаже. В ней был компьютер, кровать и прочее. Кате отвели соседнюю комнату для гостей.
— Ты устала и хочешь есть, — сказала Мириам. — Я сейчас тебе принесу что-нибудь перекусить. А ты пока принимай душ.
Катя так и сделала, а потом, испытывая зверский голод, набросилась на принесенные Мириам турецкие деликатесы. Семейство Чаглар держало ресторан, в котором работали все дети патриарха Гази. Однако Мириам открыла Кате страшную тайну — она мечтает учиться в университете.
— Хорошо бы на программиста. Я ведь обожаю компьютеры! А отец об этом и слышать не желает. Он даже не в курсе, что у меня имеется Интернет, а то бы немедленно запретил. Он хочет, чтобы я, как и мои старшие сестры, вышла бы замуж, родила детей, занималась хозяйством. А мне это претит. Но он не понимает. Отец — радушный и добрый, но ужасно упрямый и умеет быть подчас жестоким. Вот если бы кто-то из моих братьев захотел пойти в университет, он бы с радостью поддержал эту идею. А женщины, как он думает, не должны слишком много знать. Мне и так с большим трудом удалось попасть в гимназию, а то он хотел отправить меня в реальную или общую школу. И тогда путь к высшему образованию мне был бы закрыт. Я сейчас в тринадцатом классе и на будущий год буду подавать документы в Гамбургский университет!
В общем, как поняла Катя, у каждого свои проблемы. Она рассказала Мириам обо всем, что произошло с ней — и в России, и в Германии. Та, широко распахнув карие глаза, слушала затаив дыхание.
— Сколько тебе пришлось пережить, — сказала она, когда Ипатова закончила рассказывать. — И ты не сдалась! Я бы давно уже позвонила отцу и попросила его забрать меня! Ты молодец, Катя! И вместе мы что-нибудь придумаем!
