Мысли у Кати вдруг прояснились. Как будто пелена упала, рассеялся туман. Такое бывает, когда вдруг оказываешься лицом к лицу с невероятными событиями, изменить которые ты не в силах.
— Катенька, — сказал дядя Слава и положил ей на плечо тяжелую руку. — Оставим Сашу одного, ему надо собраться с мыслями. Пошли, поговорим…
Они отправились на кухню. Катя, действуя по инерции, убавила огонь под кастрюлей с варящейся картошкой. Дядька, усевшись на табуретку, посмотрел ей в глаза.
— Катюша, — произнес он. — Ты сама понимаешь, рано или поздно это случается с каждым… И никто не застрахован от того, что это произойдет именно сейчас. Все, что называется, под богом ходим, все мы смертны…
— О чем вы? — леденея, произнесла Катерина. Она все поняла. Но нет, этого не может быть! Неужели дядя Слава хочет ей сказать, что…
— Катя, ты должна принять случившееся, как данность, — вздохнув, продолжал дядька. — Это произошло…
Катя зажала уши руками. Дядька продолжал говорить, а она видела только его шевелящиеся губы, но не слышала слов. Заметив, что Катя его не слушает, он умолк, подошел к Катерине, склонился над ней, что-то сказал. Ипатова крепче прижала руки к ушам. Она ничего не желает слышать! Как будто, если она не слышит, ТО ничего ужасною и нет…
На кухню пошел отец. Он погладил дочь по голове. Дядька исчез. Катя отняла ладони от нестерпимо болевших ушей.
— Катечка, извини меня, — сказал отец. — Я, эгоист, думал только о себе. О том, как мне тяжело. Но тебе ведь несравненно тяжелее!
Александр Александрович наконец посмотрел на Катю, и та поразилась — таким отсутствующим и черным был его взгляд. Он медленно произнес:
— Ты должна знать, что произошло с мамой!
Катя снова хотела зажать уши руками. Пока она ничего не слышит, все в порядке. Все в полном порядке!
Отец перехватил ее руки и не позволил зажать уши.
— Катя, — жестко произнес он. — Ты все равно не сможешь спрятаться от реальности. Выслушай меня, дочка. Ты должна знать. Мы будем теперь жить без мамы.
— Что ты говоришь! — закричала Катя. — Что за глупости ты говоришь! Глупости, папа, глупости! Как тебе не стыдно!
Она не знала, что может так громко вопить. Наверняка ее слышно во всем доме. Ну и что с того, плевать!
Раздалось шипение, вода из кастрюльки с картошкой перелилась через край. Катя инстинктивно метнулась к плите, выключила конфорку. Это рядовое действие и сняло напряжение.
— Катя, — отец подошел к ней сзади. Катя, стоявшая у плиты и державшая в руке полотенце, не смела обернуться. Но слышала его надтреснутый и глухой голос.
— Дочка, мамы больше нет, — сказал он. — Мы нашли ее в… в больнице. В общем, в морге. Ее сбила машина, когда она, видимо, шла по обочине шоссе. Она не мучилась, сказал врач. Мгновенная смерть…
Как будто это было утешением! Катерина повернулась к отцу и спросила:
— Папа, ты уверен? Может, это была другая женщина? Похожая на маму!
— Нет, это она, — сказал, снова появляясь на кухне, дядька. — Это Даша. Мы были с отцом в морге областной больницы. Она там. Мы опознали Дашу. Она умерла вчера вечером…
Катя закрыла глаза. Что он говорит! Это страшный, кошмарный сон! Мама умерла, ее сбила машина, когда она шла по трассе…
— Она опоздала на последний автобус и хотела пешком дойти обратно. Ей не повезло, — сказал дядя Слава. — Катя, нам нельзя терять время.
— Почему? — спросила Катя. — Она же умерла…
— Именно поэтому. Нам, и тебе в том числе, предстоит уладить еще множество дел. Похороны будут послезавтра…
Катя вышла в коридор. В голове царил полный сумбур. Неужели это все происходит с ней? Может, это только сон. Она сейчас проснется — и мама будет жива…
— Я хочу ее видеть, — сказала она.
Дядька возразил, причем чересчур поспешно:
— Катя, зачем, тебе ни к чему шляться по моргам…
— Я хочу. Едем немедленно, — заявила Катя.
Раздался телефонный звонок. Катя сняла трубку, и уже знакомый ей клоунский голос проревел:
— Хэппи бестдей, хэппи бестдей, хэппи бестдей ту ю! Дорогая Екатерина Александровна, поздравляем вас от всей души с самым замечательным событием в жизни — со смертью вашей матушки! Надеюсь, черти на том свете зададут ей жару! Так тебе и надо, Ипатова, так тебе и надо!
Катя положила трубку, не дослушав. Слова этого анонимного мерзавца уже не ранили ее.
— Кто это? — спросил дядька.
Катя ответила:
— Ошиблись номером. Едем, дядя Слава. Вы же на машине? Я хочу ее видеть!
Последующие дни были заполнены суетой и приготовлениями к похоронам и всем, что связано с этим обрядом. Главными в доме на какое-то время стали бабушка и тетки. Катя ни с кем не спорила, делала то, что ей говорили. И пыталась освоиться с мыслью, что мамы нет.
Человека, который сбил Дарью, так и не нашли. История получила широкую огласку, о ней сообщали даже по местному телевидению и в газетах. Призывали всех, кто мог стать свидетелем этого трагического происшествия, обратиться в милицию. Но свидетелей не было. Видимо, водитель, сбивший женщину, которая шла по обочине трассы, решил скрыться от наказания.
День похорон Катя помнила плохо. В памяти осталось только, как она последний раз прикоснулась губами ко лбу матери, лежавшей в гробу. Мама была такая чужая и совершенно на себя непохожая. Желтый восковой лоб, лицо, обтянутое платком, закрытые глаза.
Цветы, вой родственников, поминки, пьяные крики, слюнявые прощания. Катя ничего не замечала. Бабушка все говорила Кате, чтобы она молилась за душу новопреставившейся рабы божьей Дарьи.
— Вот внучка, думала я, что раньше всех сойду в могилу, мне же почти восемь десятков, так нет, приходится Дашеньку хоронить, — причитала бабушка.
Звонки не прекращались. Кто-то методично продолжал издеваться над Катей. Она даже взяла у соседей телефон с определителем номера, чтобы напасть на след этого «шутника», но номер звонившего не определялся. Затем Катя просто отключила телефон. Но как только она его включала, этот человек, казалось, карауливший нужный момент, снова упражнялся в садизме. Он даже прислал Ипатовым в день похорон дорогой венок с надписью: «Победительнице в соревновании по бегу вдоль трассы от команды и тренера».
Наконец, все закончилось. Катя и отец остались в пустой квартире совершенно одни. Предстояло привести все в порядок и вымыть гору посуды. Настал сентябрь. Жара в течение одной ночи сменилась холодным ветром и дождями.
— Катя, — начал отец. — Я вот подумал о твоей поездке…
— Я сама уже об этом думала, — прервала его Катя. — Я, конечно, никуда не поеду, папа.
Александр Александрович обнял ее и сказал:
