— Ты что, дура, он же не будет больше выдавать анкеты, — кричали ей. — Это все из-за тебя, идиотка! Мне срочно надо ехать, а теперь все летит к чертям!
Катя готова была заплакать. Неужели в самом деле из-за ее неловкости ни она сама, ни другие страждущие не получат анкеты? Горячие едкие слезы покатились против ее воли по щекам. Катя всхлипнула.
Олег вернулся через несколько минут. Толпа притихла. Охранник осмотрел присмиревших соотечественников, ткнул пальцем в Катю и сказал:
— Ну что ревешь, дура? Они тебя небось едва не растерзали? Мне за вами приятно наблюдать. Хоть потом диссертацию пиши по психологии масс с моим бесценным опытом. Вы же готовы ради места в очереди глотки друг другу перегрызть. Раз позволяете с собой так обращаться, значит, вы того и заслуживаете.
К столику с анкетами рванулся плотный бородач, но Олег, вперив в него взгляд, сказал:
— Вернулся на место, я сказал! Тебе кто позволил идти ко мне? Или ты хочешь, чтобы я еще раз ушел, но на этот раз по-настоящему? Ты, — и он указал на Катерину. — Да, да, ты, ревущая белуга. Давай, топай ко мне. Пропустить девчонку, я сказал!
Катя подошла к Олегу, тот сунул ей анкету.
— Опэром едешь? — спросил он. — Ну, ну, бери и иди заполнять. И не реви, дура!
Катя, получив три экземпляра анкеты, побежала в один из вагончиков, где располагалась турфирмы. Там за деньги работники помогали заполнить анкеты. Она хоть немецким и владеет, но не разберется в хитросплетениях всех вопросов. Но везде толпилось уже много народу! Ей придется ждать несколько часов, а консульство работает до часу!
На счастье Кати молодая девица объявила:
— Кто еще заполнять анкеты, ко мне!
Ипатова ринулась первой к ее столу, протягивая свои документы. Кате стало совестно, что она оттолкнула пожилую женщину, но ничего не поделаешь, свои интересы дороже. Да и у бабки было, как минимум, двадцать анкет — видимо, заполняет на всех родственников, выезжает на ПМЖ в Германию. Таких тут много.
Через двадцать минут Катя снова стояла перед бордюром, отделявшим консульство от простых смертных. Народ рассосался, почти все уже получили анкеты, Олег теперь зачитывал фамилии тех, кто был записан на сегодня. Катя услышала свою фамилию:
— Ипатова Екатерина Александровна!
Она подошла к Олегу, показала ему паспорт и анкеты.
— Ага, ты уже заполнила бумажки. Ну, молодец, — ощерился Олег в улыбке. Он провел по Катиному телу прибором, похожим на те, которыми в аэропорту проверяют пассажиров на предмет наличия металла. — Проходи. Сумку оставь здесь, — он указал на пол, где уже лежало множество пакетов, сумок и даже пара чемоданов.
Катерина знала: в связи с криминогенной обстановкой вход в консульство с массивными вещами запрещен.
Она прошла в визовый отдел. Немец с сережкой указал ей налево — в комнату ожидания. Там сидело уже много народу. Немец время от времени открывал дверь, и несколько человек исчезали, зато потом прибавлялись новые. Сердце у Кати колотилось, как будто она только что сдала кросс на два километра с Лысой горы до остановки и опять вверх к универу — и так десять раз. Светка тоже рассказывала об этих правилах. Раз уже пустили, значит, документы обязательно подашь.
По мановению руки немца Катя и еще трое прошли из комнаты ожидания в противоположное крыло. Там было четыре окошка, похожие чем-то на окна пунктов обмена валюты. С той стороны стекла сидели миловидные девушки в наушниках. Катя подошла к крайнему у стены окошку. Девушка в наушник произнесла:
— Кладите документы!
Катерина подчинилась, положила анкеты, приглашение и паспорт в выдвижной ящичек, который секундой позже оказался со стороны служащей. Та все внимательно просмотрела, задала Кате несколько вопросов на немецком (чтобы проверить фактическое знание языка) и произнесла:
— Вы очень хорошо говорите по-немецки. Уверена, вы оттуда уже не вернетесь. Мы получили факс от германской стороны и письменно уведомим вас, когда виза будет готова.
Катя, чувствуя, что ее ноги стали ватными, вернулась в комнату и, не найдя свободного стула, прислонилась к стене. Что значит эта странная фраза — уверена, вы оттуда не вернетесь? А вдруг девушка скажет об этом немцам, которые штампуют визы, и те, решив, что Катерина Ипатова едет в Германию искать жениха, откажут ей. Ведь консульство имеет право отказывать во въезде без мотивировки. И вообще, Катя слышала, что немцы очень придирчиво относятся к въезжающим на их территорию молодым незамужним девицам. Но ведь служащая, принимавшая документы, просила подождать, пока Катю письменно не уведомят. Значит, визу все же сделают?
Катя уехала в Волгоград, пошли однообразные, похожие один на другой дни ожидания. Она знала: визу могут оформлять до десяти недель. Но ей повезло, видимо, то, что Бригитта прислала в консульство документы по факсу, помогло ускорить весь процесс. Через три с половиной недели Катя получила письмо с уведомлением о том, что ее заявка рассмотрена и она может забрать паспорт с визой.
И вот — снова Саратов. На этот раз никаких особых мучений, у нее же была бумажка из консульства с номером. Катя оказалась в уже знакомой ей комнате ожидания визового отдела.
Один за другим ее покидали люди, сдавшие документы. Сквозь зарешеченное окно Катя видела, как они, веселые, с паспортами в руках, через некоторое время выходили на крыльцо. А почему ее не вызывают?
Ипатову вызвали самой последней. Катя, чувствуя, что сейчас грохнется в обморок, подошла к окошку, на этот раз к первому. Другая девушка сказала ей:
— Платите тридцать евро по курсу рублями, это составляет…
Катя машинально отчитала сотенные бумажки, служащая собрала их, проверила, дала сдачу. Вместе с купюрами в ящичке лежал и ее паспорт. Катя дрожащими пальцами раскрыла его. Виза, темно-зеленая, переливающаяся, стояла на последней странице. Ура! На три месяца, с первого октября по тридцать первое декабря. Виза для Au Pair в семье Клумпс-Диргенхоф, Гамбург. Ура, Катя получила долгожданный документ, который позволял ей въехать в Германию.
— Спасибо, — пробормотала она, не веря своему счастью. — Спасибо!
Но никто не обратил на ее слова внимания. Консульство прекратило работу. Совершенно измочаленная, но счастливая донельзя, Катя вышла на улицу. Народа перед визовым отделом не было. Она даже улыбнулась хаму Олегу, который сидел перед выходом, и пожелала ему всего самого хорошего. Тот, видимо, не привыкший к такому искреннему проявлению чувств, посмотрел на нее исподлобья и ничего не сказал.
Подхватив свою сумочку, которая, под присмотром девушки-милиционерши, лежала в дворике консульства, Катя побежала по улице куда глаза глядят. Потом, остановившись, вынула паспорт и с ужасом стала вчитываться в каждую букву. Все ли верно, правильно ли они написали в визе ее фамилию? А вдруг ошиблись — и тогда все мучения по-новому? Да нет же, фамилия указана верно, имя тоже.
