— Но как? — выдохнула Алла Александровна. — Как именно? Что я могу предпринять?
— Мы с Николаем Леопольдовичем уже разработали план, — сказала Римма. — Сейчас мы вас ознакомим с ним. Вы поступите в строгом соответствии с этим планом. А за это осенью вас изберут заведующей кафедрой. И учтите — что бы ни случилось, вы должны держать язык за зубами. Иначе…
Алла Александровна судорожно сглотнула и кивнула. Конечно, она не станет связываться с Риммой, Шамановым и их могущественными родичами из мафиозного клана. Ее взгляд упал на проректора. Его улыбка напоминала оскал черепа, он поигрывал золоченым ножичком для разрезания бумаг.
Бедрова кашлянула и прошептала:
— Слушаю вас, Римма Васильевна. Я сделаю все, как вы скажете. И буду нема, словно могила…
— Эта метафора мне нравится, — сказала Римма Васильевна и начала излагать Алле Бедровой свой замысел.
Спустя четыре дня состоялось заседание кафедры немецкой лингвистики, которое, как обычно, происходило в третий понедельник месяца в пятнадцать ноль-ноль. Наряду с повесткой дня все смаковали радостное событие — выплату зарплаты. Общественный кассир кафедры, старшая преподавательница Птичкина, суетясь, говорила направо и налево:
— Деньги после заседания, после заседания!
Весь состав кафедры собрался в соседней аудитории. Задержалась только Алла Александровна. Убедившись, что в помещении никого, кроме нее, нет, она подошла к старенькому сейфу, выудила из ящика стола Куракина ключ, отомкнула сейф, вынула пухлую пачку денег — зарплату сотрудников. Потом хихикнула, закрыла железный шкаф, ключ снова положила на место. А пакет с деньгами сунула в сумочку Кати Ипатовой. Ну вот, все прошло отлично! Когда Птичкина обнаружит пропажу, Алла сама настоит на обыске — и украденное найдут у Ипатовой. Что будет! И как только Римма с проректором додумались до такого! Катю немедленно выбросят из универа, она даже и диплом получить не сможет, и ни о какой аспирантуре тогда не будет и речи. Ворам места в университете нет!
Закрыв кафедру, Алла Александровна присоединилась к коллегам.
Заседание прошло, как обычно. Настал торжественный момент выплаты заработной платы.
— Я сейчас принесу деньги, они в сейфе, — сказала Птичкина. Со всклокоченными седыми волосами, в длиннополой вязаной кофте, она и вправду походила на старую суетливую ворону. Птичкина упорхнула, пошли томительные минуты ожидания.
Вскоре кассир, дрожа и причитая, ворвалась в аудиторию с криком:
— Денег в сейфе нету!
— Как это нет? — изогнул брови профессор Куракин. — Надежда Ивановна, вы уверены, что клали их в сейф? Посмотрите, милая, у себя в сумке! И не пугайте нас так!
Птичкина снова унеслась, вернулась с большой хозяйственной котомкой, вывернула ее содержимое на стол. Там было все, что угодно, но только не деньги.
— Я прекрасно помню, что положила пачку в сейф, — чуть не плача, причитала Птичкина. — А ее там нет! Деньги украли!
Если скачала все думали, что Птичкина просто затеряла деньги, то теперь работники кафедры с недоверием уставились на бедную женщину.
— Если они пропали, мне придется возмещать все из собственного кармана, — в полуобморочном состоянии твердила Птичкина. — Но у меня столько нет, я никогда не расплачусь! Ах, моя стенокардия, так сердце щемит! — И Птичкина схватилась за грудь, но почему-то с правой стороны.
— Успокойтесь, — распорядился профессор. — Катюша, принеси Надежде Ивановне воды. И сохраняем ясную голову. Деньги, конечно, никто не крал. Сейчас мы все пойдем на кафедру и попытаемся отыскать их. Я уверен, они лежат в сейфе, вы просто их не заметили!
Но денег в сейфе не оказалось. Не было их и ни в столе профессора, ни в кресле, ни где-то еще. Алла Александровна Бедрова воскликнула:
— Надежда Ивановна права, мы имеем дело с кражей. И это мог сделать только кто-то из нас! Давайте смотреть правде в глаза!
— Алла Александровна, — укоризненно покачал головой профессор Куракин. — Как вы можете подозревать членов нашей кафедры в таком преступлении…
— А что остается делать! — возразила Бедрова. Она сняла трубку внутреннего телефона и, позвонив на вахту, попросила охранника подняться к ним. Тот не замедлил появиться — спортивный мужчина лет сорока в камуфляжной форме.
— У нас пропала крупная сумма денег, — объявила Алла. — И мы уверены, что ее украл кто-то из здесь присутствующих. Никто посторонний сделать это не мог. Где лежит ключ от сейфа, знали все. И Надежда Ивановна уверена — до начала заседания деньги были в сейфе. А исчезли они, значит, в то время, пока мы заседали. Кто выходил из аудитории?
Все посмотрели ка Катю — именно се Алла Александровна вскоре после начала сборища попросила сходить на кафедру и принести распечатки со своего стола.
— Вы, Ипатова, — констатировала Бедрова. — Но это ничего не значит. Не пойман — не вор. Поэтому я и пригласила товарища с вахты, чтобы он, как непредвзятый свидетель, смог помочь нам с обыском. Да, да, с обыском! Кстати, я готова первой вывернуть свою сумку. Я ничего не крала и мне нечего бояться!
Алла Александровна продемонстрировала охраннику содержимое сумочки. Несколько учебников, пара тетрадей, губная помада, носовой платок, портмоне. В карманах пальто Бедровой нашлись только варежки.
Профессор Куракин, который был против обыска, оказался в гордом одиночестве. Остальные члены кафедры шумно поддержали идею Бедровой. Все были уверены в собственной невиновности и желали получить зарплату.
— Какая же я растяпа, — подвывала Птичкина. — Я никогда не расплачусь, боже мой, дайте мне валерьянки! У меня так болит сердце, у меня аритмия и стенокардия, я сейчас умру!
Охранник заглядывал в сумки преподавательниц. Ни у кого не обнаружилось пакета с деньгами. И вот остались только Катя и Женя — две кафедральные лаборантки.
— Ипатова, покажите свой ридикюль, — сказала Бедрова. — Если деньги не найдутся, то придется вызывать милицию. Вор должен сидеть в тюрьме!
Охранник привычным жестом вывернул сумку Кати на стол, и все ахнули — оттуда вылетела завернутая в прозрачный полиэтиленовый пакет пачка купюр.
— Катя, деточка, — смешно заморгал профессор Куракин, в ужасе глядя на неопровержимое доказательство. — Как же это…
— Она украла! — взвизгнула Птичкина, сразу забывая о своей стенокардии и сердечной аритмии. — Катька, мерзавка, украла!
— Итак, Ипатова, значит, именно вы совершили сей подлый поступок, — сурово произнесла Бедрова. — Какая низость, на нашей кафедре раньше такого никогда не было! Вы надругались над нашим доверием и плюнули всем в душу! Позор вам, мелкая воровка!
Катя почувствовала, как горячие слезы бегут у нее из глаз.
— Я ничего не брала, — произнесла она. — Это страшное недоразумение.
— Ага, деньги к тебе сами на куриных ножках прибежали и в сумку залезли, — заметил кто-то желчно. — Лучше колись, Ипатова, а то хуже будет!
