— Каким образом «Свитки Тингведлира» могут поколебать ее авторитет?
Пока Библиотекарь переводит дыхание, Беатрис отвечает:
— Самый основополагающий документ из всех существующих, теологический фундамент иудаизма, христианства и ислама — Книги Моисея. Повествование о создании мира. История патриархов. Исход из Египта. Земля Ханаанская. Каин и Авель. Законы. Указы. Десять заповедей. Все эти рассказы образуют фундамент нашего культурного наследия и представления о мире. — Она постукивает кашляющего Библиотекаря по спине. — Моисей — один из самых влиятельных образов всей мировой истории. Половина населения земли основывает свою веру на его словах. Всемогущий Бог, выступающий в Книгах Моисея, — это тот Бог, которому молятся христиане, иудеи и мусульмане.
К этому моменту Библиотекарю удалось отдышаться, он быстро выпивает херес.
— Что было бы, если бы обнаружилось, что некоторые документы из тех, что составляют Ветхий Завет, являются фальшивкой? — спрашивает он.
— Фальшивкой? — как эхо, повторяю я. — Какой фальшивкой?
— Как бы вы отреагировали, если бы я сказал, что Книги Моисея есть сумма многочисленных древних текстов и преданий?
— Мне кажется, что это самое первое, что слышат студенты, приступившие к изучению теологии.
— Но забавно, как они скрывают это знание. Большинство людей как раз не знают, что Книги Моисея и многие другие части Ветхого Завета являются собранием вавилонских мифов, финикийских, хеттских и египетских сказаний, к которым добавлено изображение Единовластного Бога и создание монотеистической религии. И нового государства. Многие отметут все это как еще один миф. Теорию конспирации. А кто-то — специалисты, критически настроенные теологи и ученые — признает, что да, в конце концов Библия является уникальным собранием древних текстов в новом переплете и с новым названием.
— Но конечно, можно проигнорировать всю эту проблематику, если ты убежден, что Библия — Божие Слово, — говорит Беатрис.
— А еще можно рассматривать Библию как характерное для одной из культур изображение прошлого в мифологическом виде и надежду на идеальное будущее, — продолжает Библиотекарь. — Книга о неистребимой мечте о чем-то неземном и прекрасном. Еще хереса?
Я протягиваю бокал, он наполняет его до краев. У Беатрис еще полбокала вина, она защищает бокал рукой.
— А теперь представьте себе… — говорит Библиотекарь и отставляет бутылку в сторону, — представьте себе, что будет, если кто-то предъявит неопровержимые доказательства того, как возникали Книги Моисея и как создавалась новая религия.
— Какого рода доказательства?
— «Свитки Тингведлира»!
Беатрис и Библиотекарь смотрят на меня вопросительно-вызывающе.
— В мире два миллиарда христиан. Половина из них католики, — говорит Библиотекарь. — Полтора миллиарда мусульман. Четырнадцать миллионов иудеев. Для многих из этих богобоязненных людей Книги Моисея — фундамент Их веры. Ведь Моисей проложил дорогу для веры Иисуса и Мухаммеда.
— Поэтому так и важен этот манускрипт, — говорит Беатрис. — Он рассказывает историю по-другому.
— Папа ни при каких условиях не признает публично, что тексты, вокруг которых объединились Отцы Церкви, были неполными, — говорит Библиотекарь. — Он не может сказать, что Библию надо переписать. Это немыслимо! Он не может сказать, что в Книгах Моисея есть ошибки, которые надо исправить. Если бы он сделал это, он нанес бы удар в спину своим предшественникам, жившим на протяжении двух тысяч лет. Он признал бы, что Библия, несмотря на все свое литературное великолепие, не Слово Божие, а создание человека.
— Библия, — говорит Беатрис, — превратилась бы в хорошо написанную красивую книгу сказок, наполненную видениями умных людей о Боге и рае, о котором мы все можем мечтать.
— Но который является всего лишь фикцией, — говорит Библиотекарь.
ШЕСТАЯ КНИГА МОИСЕЯ
1
Мы перешли на террасу. Беатрис взяла с собой вино, толстую свечу и спираль от комаров, которая мучит меня больше, чем комаров. Библиотекарь вернулся в дом за бокалами.
— Почему он такой злой? — Я киваю в сторону двери и Библиотекаря.
— Во время войны он и его родители пытались спрятаться в одном костеле в Варшаве. Священник их выгнал. Он не хотел давать приют евреям. Мальчик-служка выбежал на улицу и позвал солдат. Его отца расстреляли прямо на лестнице перед костелом. Мать попала в концлагерь и там погибла. Библиотекарю удалось сбежать от солдат. Ему было десять лет.
Библиотекарь выходит с бокалами.
— Какие вы тихие, — замечает он вслух, открывая первую бутылку и разливая вино.
— Ты говоришь за всех нас, балаболка. — Беатрис зажигает стеариновую свечу.
— Я просто увлечен, — отвечает Библиотекарь.
Мы поднимаем бокалы.
Библиотекарь погружается в кресло и внимательно рассматривает цвет бургундского вина.
— Вы способны воспринять еще порцию моих поучений? — спрашивает он меня добродушно.
Я тихо смеюсь:
— У меня есть выбор?
— Нет, — говорит Беатрис.
2
Библиотекарь держит бокал за ножку, потом опускает его на стол.
— Нам легко думать о Библии как о чем-то однородном, Божественном и неизменном. Но ведь Библия есть результат целенаправленной редакционной и вполне человеческой обработки. Тексты Библии носят отпечаток личной веры редакторов, а также политической и теологической обстановки в момент их написания и более позднего объединения. Вообще не существует одной-единственной Библии, с которой были бы согласны все верующие. Иудеи, христиане, православные, католики, протестанты — все имеют свою версию Библии. Так вот, если говорить коротко, «Свитки Тингведлира» представляют собой полную копию на иврите и перевод на коптский язык древних текстов. Можете назвать их черновым наброском будущей Библии. Исходным текстом. Позже разные авторы редактировали, обрабатывали и приспосабливали эти тексты, чтобы в результате получилась одна связная история.
— И эта история, — говорит Беатрис, — называется Книги Моисея.
У меня мурашки забегали по коже.
— «Свитки Тингведлира», — продолжает Библиотекарь, — это первоначальные тексты, которые легли в основу Книг Моисея.
— Эти оригиналы не только показывают, как рождалось Пятикнижие Моисея, каждая глава, каждая страница, — говорит Беатрис, — там есть и то, что было удалено.
— Ого! — Единственное, что пришло в голову из наиболее подходящего к данному случаю.
— А кроме того, — говорит Беатрис, — в текстах есть еще одна Книга Моисея.
— Еще одна? Как это?
Она пожимает плечами.
Библиотекарь делает глоток:
