— После обнаружения гробницы в 1977 году распространилось много слухов о том, что за текст был начертан на ее стенах, — говорит Диана. — Коллекционеры всего мира желали получить о гробнице как можно больше информации. Например, точные копии или фотографии надписей и росписей из нее.
— И покупали они эту информацию по заоблачным ценам.
— Одним из самых активных коллекционеров, появившихся тогда, был некий шейх. Загадочный мультимиллионер. Шейх Ибрагим аль-Джамиль ибн Закийи ибн Абдулазиз аль-Филастини. Я не знаю ни одного человека, который хоть раз встречал бы его. У нас нет даже его фотографии. Он обладает одной из самых значительных коллекций древних редкостей в мире. Считается, что именно он владеет полным сводом Codex Sinaiticus («Синайского кодекса»), рукописного пергамента Библии на греческом языке. Этот кодекс разбросан по всему миру: 347 листов находятся в Британской библиотеке, 12 целых листов и 14 фрагментов — в монастыре Катарины, 43 — в университетской библиотеке в Лейпциге и 3 листа — в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге.
— И возможно, один полный и неповрежденный комплект у шейха Ибрагима, — говорит профессор Ллилеворт.
— Шейх нанял ряд коллекционеров, антикваров, библиотекарей и ученых всего мира, чтобы быть в курсе новостей, связанных с походом викингов в Египет, — говорит Диана. — Почему? Мы не знаем. И не стоят ли люди шейха Ибрагима за убийствами в Рейкхольте и Рингебу? Этого мы тоже не знаем.
— Но исключить этого нельзя, — говорит профессор Ллилеворт. — Мы подозреваем, что организация шейха стояла за двумя убийствами в 1980-х годах. Именно так он захватил сделанную в древности александрийскую копию Codex Vaticanus («Ватиканского кодекса»), которая считается одним из самых старых сохранившихся библейских манускриптов.
— Копию? Я и не подозревал, что существует копия.
— О многом в этом мире мы, ученые, не подозреваем.
— Ты знаком с теориями о параллельных мирах? — спрашивает Диана.
Я смотрю на нее широко открытыми глазами.
Она смеется:
— Двоемирие существует также и там, где речь идет об исторических артефактах. Один мир — это тот, в котором находимся мы. И еще есть коммерческий мир, состоящий из коллекционеров, воров, скупщиков краденого, посредников и продавцов. Они никогда не брезговали никакими средствами, чтобы заполучить самые ценные экспонаты. Манускрипты. Картины и художественные изделия. Первые издания книг. Археологические находки.
— И шейх один из таких людей?
— Худший из них.
— Он мифическая фигура, которая работает через сеть агентов и представителей во всем мире, — говорит профессор Ллилеворт. — Сам он отшельник, который спрятался где-то в пустыне и наслаждается своей коллекцией, своим богатством и верой.
— Но как же он узнал о пергаменте преподобного Магнуса? И о моих находках?
— Он знает все, — отвечает Диана.
— Он имеет такие возможности, какие имеют только государственные спецслужбы. И у него не бывает угрызений совести.
— Почему он так отчаянно стремится завладеть «Свитками Тингведлира»?
— Работа над переводом только началась, — отвечает Диана, — но мы предполагаем, что «Свитки Тингведлира» являются копией на иврите и на коптском языке гораздо более древнего оригинального библейского манускрипта, который, возможно, даже древнее Septuaginta (Септуагинты), самого первого собрания древнегреческих переводов Ветхого Завета.
— Зачем шейху этот текст?
— Может быть, он просто хочет иметь его, — высказывает предположение Диана.
— Владеть им, — говорит профессор Ллилеворт.
Догадка кажется мне малоправдоподобной.
— Может быть, в нем есть какая-то новая информация, новые знания, — предполагает профессор Ллилеворт.
— Мы и вправду не знаем, Бьарн, — говорит Диана.
Она так и не научилась произносить мое имя. Когда-то мне ее акцент казался чарующим. Бьарн…
— Так что же мы делаем? Зачем вы меня вызвали сюда?
Диана и профессор Ллилеворт на мгновение опускают глаза.
— СИС хочет нанять тебя. Ты нам нужен! — говорит Диана и смотрит мне в глаза.
В те времена, когда СИС нашел ларец Святых Тайн, я был последним из тех, кто был им нужен. Я был норвежским контролером. Бледным и хитрым, вечно доставлявшим головную боль холеным британцам. Они искали золотой ларец с манускриптом, которому тысяча лет. А я им очень мешал. Не исключаю, что мое безграничное упрямство внушило им ко мне уважение. Если ты упрям, ты можешь найти решения, которые другому никогда не придут в голову. Я приобрел некоторое уважение в академических кругах. На конгрессах и семинарах иностранные ученые узнавающе кивают, когда встречают меня. Бьорн Белтэ. Норвежский археолог. Альбинос, который поставил на колени самого Майкла Мак-Малина. Великого магистра. Но это совсем другая история.
— Мы знаем тебя, Бьарн, — говорит Диана. — Ты настойчивый. Решительный. Бесстрашный. Упорный.
«А кроме того, — и это ты тоже прекрасно знаешь, — наивный, доверчивый, тот, кого легко обмануть», — подумал я про себя.
— Деньги можешь не экономить, — говорит профессор Ллилеворт. — Ты получишь неограниченный бюджет. Мы будем пополнять твой счет любым количеством денег. Плюс гонорар, который никто не назовет скромным.
— Я даже не знаю, с чего начать.
— Начни со Стюарта Данхилла, — говорит Диана. — Отправляйся в Институт Шиммера и поговори с ним. Потом поезжай в Египет. Можешь ездить куда хочешь.
— Но… Что я буду делать?
— Узнай, что произошло тогда в Египте, — говорит профессор Ллилеворт.
— Причем раньше шейха Ибрагима, — говорит Диана.
ОПУСТИВШИЙСЯ УЧЕНЫЙ
СРЕДНИЙ ВОСТОК
1
У Стюарта Данхилла мертвенно-бледная кожа, тусклый взгляд, который он к тому же все время отводит в сторону, и вообще он производит впечатление человека, который утром долго спит, а днем прячется от людей, пьет и ждет наступления темноты.
Сейчас он сидит на стуле в самом дальнем углу библиотеки Института Шиммера, словно специально отыскал такое место в здании, которое более всего удалено от неприятностей мира. На его коленях лежит свежий номер «Таймс», который он даже не развернул.
Когда-то давно он, вероятно, был изысканным и весьма живым человеком. Сейчас его поседевшие волосы зачесаны назад. Черты лица Данхилла чистые и гармоничные, отчего он похож на опустившегося аристократа, который спустил огромное наследство и теперь живет из милости у своего небогатого собутыльника. Данхилл ненадолго поднимает на меня глаза, больные, с красными прожилками. Мне кажется, он пытается вспомнить, не встречались ли мы на каком-нибудь банкете, где напились до потери сознания, а потом забыли друг друга.
