В центре гробницы, между четырьмя резными деревянными столбами, стоял большой каменный гроб. С большим усилием мы отодвинули тяжелую крышку. Внутри обнаружился кварцевый саркофаг. В саркофаге — золотой гроб, на поверхности которого скопился толстый слой пыли. Внутри золотого мы увидели гроб из кипарисового дерева, украшенный цветным стеклом и драгоценными камнями. Мы вынули кипарисовый гроб и открыли его. В нем находился еще один саркофаг, из золота, на его крышке был изображен мужчина, а внутри него — тело, завернутое в льняную ткань. «Спящее божество», — сказал Олаф. Мне казалось, что этот уродец не очень похож на божество; У меня перед глазами всегда стояли могучие боги, такие как Один и Локи.
[42]
Мы положили золотой саркофаг, с мумией внутри, обратно в кипарисный гроб.
«Мы возьмем его с собой», — сказал Олаф. Я попробовал протестовать. Как бы то ни было, на этот раз мы добыли больше золота и драгоценностей, чем во время любого другого похода. А мысль о том, что мы нарушим покой бога чужой страны — каким бы уродливым он ни казался, — обеспокоила меня. Но Олаф был непоколебим. Ему привиделось, что он найдет спящее божество, сказал он, и это божество будет ему помогать всю оставшуюся жизнь. «Слушаюсь, господин», — только и сказал я. Я знал, что король в таком настроении никогда не даст себя переубедить. Мы стали смотреть по сторонам. «Хотелось бы мне вот так же упокоиться на веки вечные, когда придет мой час», — сказал Олаф. На что я язвительно заметил, что грабители когда-нибудь тоже придут и нарушат его вечный покой, как это сделали мы.
И тогда Олаф сделал нечто странное. Он снял с себя ожерелье, тяжелую цепь из чистого золота, с подвешенным к ней изображением руны тюр. Символ бога войны Тюра должен был поддерживать силы и мужество Олафа во время битв. Он положил цепь в пустой саркофаг. Я хотел спросить его, зачем он это сделал, но сдержался. Никто не сказал ни слова. Мы молча вдыхали спертый воздух подземелья. В саркофаге лежала золотая цепь, словно золотая змея. Мы вышли из грота и оказались в объятиях жгучей утренней жары.
На рассвете, съев порцию каши и выпив чашу воды, он присел к своей конторке. Чернила издавали металлический запах, который одновременно и привлекал, и отталкивал.
Он с трудом мог припомнить, о чем накануне говорил с монахами, но воспоминания о времени, прожитом рядом с королем Олафом, всегда сохранялись в мельчайших подробностях. Он помнил рой мух над лужами крови, запах соленого моря и дым, выедавший глаза, когда они жгли города. Он помнил крики ужаса, все еще стоявшие в ушах, и вид далекого горизонта, от которого слепило в глазах. А вот то, что он ел вчера на обед, он совершенно забыл.
«Теперь Олаф находится среди павших воинов в Валгалле, — подумал он с горечью, — мне же века вековечные придется бродить во мраке ада, как обыкновенному замшелому покойнику».
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СПРЯТАННАЯ ПОДСКАЗКА
Одина после смерти подвергли сожжению, и пламя было огромным.
Снорри
Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его 666.
Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис)
Я обязан Египту всем, Египет для меня всё.
Жан Франсуа Шампольон
РУНИЧЕСКИЙ КАМЕНЬ
1
С грохотом, который отдается по всей лестничной клетке, я ставлю чемодан с руническим камнем на пол.
Я вытаскиваю из кармана связку ключей.
Приезд домой — это риск. Но я пробыл в Бергене больше недели. Пора менять одежду. Взять несколько книг, которые я начал читать. И прихватить тюбик с мазью от раздражения кожи.
Старинный ригельный замок на входной двери открывается с резким щелчком. Затем я вставляю длинный ключ в замок с секретом, который когда-то некий ходивший по квартирам назойливый продавец всучил мне, прибегнув к лести и туманным угрозам о неназванных ужасах, которые выпадут на мою и моей квартиры долю, если я не куплю его замок. Я поворачиваю ключ. Замок открывается. По привычке я оставляю связку ключей в замке. Света в прихожей нет. На этот раз, уходя, они закрыли все двери. В том числе дверь в кабинет. Слабый свет проникает через замочную скважину двери гостиной.
Они здесь.
Чувство страха возникает где-то в желудке и начинает медленно подниматься вверх. Я затаил дыхание. Мои чувства говорят: Хассан здесь. Может быть, это из-за аромата лосьона для бритья и сигарного дыма, смешанных с резким запахом пота. Дрожащей рукой я держусь за ручку двери. Заглядываю в прихожую. Никого. И все-таки я чувствую их присутствие. Стою не шевелясь.
Сердце бьется так, словно хочет выскочить из груди и умчаться на лифте на первый этаж.
В голове проскальзывает мысль: «У них есть ключи. Или отмычка, такая совершенная, что вскрывает даже замок, который, по словам торговца, невозможно вскрыть».
«Бьорн, ты параноик!»
Мне кажется, что из комнаты доносится звук. Кто-то шаркнул по линолеуму. Но может быть, мне это только чудится.
В черном чемодане «Самсонит», купленном в Бергене, с кодовым замком, лежит рунический камень, завернутый в полотенца, рубашки и грязные подштанники. Никто о камне ничего не знает. Даже Управление по охране памятников. Знаем только мы двое: Эйвин и я.
«Возьми себя в руки, Бьорн, — твержу я себе. — Здесь никого нет. Они не могли ждать тебя почти две недели, пока ты был в Бергене. Они не знают, что ты приехал сегодня утренним поездом. Это невозможно! Не паникуй! Ну же, Бьорн, соберись!»
Свет в замочной скважине гаснет.
Альберт Эйнштейн уже в 1905 году установил, что время относительно. И это верно. Секунды и минуты в кресле дантиста или у стенки перед расстрелом идут с другой скоростью, нежели во время пребывания на морском курорте.
Дверь комнаты открывается.
Я перестаю дышать.
Глаза Хассана кажутся еще более холодными и мертвыми теперь, когда я знаю, кто он. На нем темный костюм с хорошо выглаженными брюками. Белая рубашка. Галстук. В руке пистолет. «Глок».
Между нами три-четыре метра. Он занимает все пространство двери. А я все еще на коврике у входной двери.
Из-за Хассана выглядывает еще одна голова. Я не знаю, как его зовут. Но он был в моем номере гостиницы в Исландии. Моя рука все еще лежит на ручке двери, поэтому я реагирую молниеносно.
Я захлопываю входную дверь, поворачиваю ключ в замке, хватаю чемодан с руническим камнем и бросаюсь к лифту.
Если хочешь убежать от хищника, будь умнее его. Поэтому я посылаю лифт на первый этаж, а сам бегу по лестнице вверх и останавливаюсь на следующем этаже.
