7
Перед тем как лечь, я звоню Трайну в Исландию. Он говорит, что пытался связаться со мной.
Три неустановленных лица вошли в главный зал Института Аурни Магнуссона и набросились на четырех студентов-археологов, которые работали там для камуфляжа. Все четверо были избиты и прикованы к радиаторам отопления. Негодяи унесли с собой копию «Круга земного», сделанную в XVIII веке.
По-видимому, они думали, что это «Свитки Тингведлира».
— Трайн, Рейкьявик перестал быть надежным местом.
— Я тоже так считаю.
— Рано или поздно они определят, куда ты запрятал свитки.
Он тяжело дышит.
— Мне надо позвонить, — говорю я.
— Кому?
— Я знаю человека, который нам поможет.
8
На следующее утро мы возвращаемся к колодцу с новым снаряжением: большим количеством толстых канатов, дрелью и тремя батарейками к ней, зубилами, ломами, карманными фонарями и рабочими комбинезонами.
Мы закрепляем два каната на большом дереве и спускаемся вдвоем. Каменная кладка кажется прочной как скала. Но при помощи дрели и зубил мы отделяем белый камень с тремя символами. За ним обнаруживается еще одна каменная кладка. Теперь, когда мы освободили один камень, нам легче выбивать камни под ним. Вскоре перед нами отверстие во внешней стене размером в один квадратный метр. Теперь можно приступить к работе на внутренней стене. Проходит больше часа, уже использованы два сверла и три батарейки, и наконец последний камень поддается. При помощи ломов мы сталкиваем его внутрь в какое-то пространство за шахтой колодца.
Отверстие проделано.
Поток терпкого сырого воздуха устремляется к нам из отверстия и шипит, словно появляется джинн из кувшина после тысячелетнего заточения.
— Теперь есть хоть какая-то вентиляция, — говорит Эйвин.
Я освещаю камеру. Пустое пространство с каменными стенами.
— Что-нибудь видишь? — спрашивает Эйвин.
— Ничего.
— Ну так приступим!
Нет нигде людей более напористых, чем в Бергене.
Я вползаю первым. Эйвин идет следом.
То, что я воспринимал как камеру, оказывается концом овального сводчатого туннеля, обложенного камнями, как и сам колодец. Диаметр туннеля примерно два метра, так что оба идем выпрямившись. Шаг за шагом мы продвигаемся вперед по воде и грязи. Воздух влажный. Лучи фонариков дрожат в темноте. Стены покрыты зеленой плесенью, по которой проползает иногда паук, когда на него падает дрожащий луч света.
Через пять минут мы попадаем во внутреннюю камеру, здесь расстояние до потолка и стен на два-три метра больше. От обрамленной камнями площадки налево вверх уходит гранитная лестница, но сам туннель идет дальше вперед.
— Это явно подъем к колодцу или тайному выходу, — говорит Эйвин.
Мы решаем пройти по туннелю до конца, прежде чем поднимемся по лестнице.
Туннель кончается мощной каменной стеной.
— Мы сейчас, вероятно, под монастырем Люсе, — говорит Эйвин. — Может быть, этот ход был секретным путем на случай бегства?
Все наше снаряжение осталось в колодце, поэтому мы даже не пытаемся вскрыть стену и идем к лестнице.
Это место примерно в середине туннеля. В таком случае оно находится в точке, где пересекаются линии внутренней пентаграммы, в то время как колодец в пересечении внешней.
Мы поднимаемся по лестнице. Наверху стена. Опять. Какую-то странную роль играют эти стены в моей жизни.
Лестница привела нас на узкую площадку, в помещение, которое кончается солидной конструкцией из больших, хорошо обтесанных камней, соединенных с поразительной точностью. Пять штук в ширину, десять в высоту.
В свете наших головных фонарей мы видим один ряд египетских иероглифов и два ряда рун. А над ними анх, тюр и крест.
Мы бежим к колодцу, берем ломы и возвращаемся на площадку.
Чтобы не повредить красивый орнамент, украшения и текст, мы начинаем работу внизу справа. Сначала работаем зубилом. Камень пористый. Когда зубило проходит насквозь в пустое пространство, мы молотком выбиваем первый камень. Удалив два камня по высоте и два по ширине, получаем отверстие, через которое можно пробраться внутрь.
9
Потеряв дар речи, в благоговении я стою и смотрю.
Гробница имеет пять стен и свод, опирающийся на пять каменных колонн. В центре стоит возвышение высотой в полтора метра.
На возвышении покоится каменный саркофаг.
Гробница! Я едва в состоянии понять это сам. Мы нашли гробницу!
— Невообразимо! — шепчу я в волнении Эйвину.
Мы с Эйвином стоим, прижавшись к стене у самого входа. Лучи света от наших фонарей прыгают взад и вперед в темноте гробницы.
Она имеет форму Пентагона — пятиугольника, который повторяет то, что получается при пересечении линий пентаграммы. Колонны размещены в пяти точках пересечения линий, идущих от углов.
Леденящий холод. Сюда проникает сырой болотный запах из туннеля. Стены, потолок и крыша удивительно сухи. Два-три камня упали на пол, но во всем остальном помещение выглядит в точности таким, каким его, очевидно, покинули восемьсот-девятьсот лет тому назад.
Медленно переступая, мы подходим к саркофагу в центре. Руническими знаками, высеченными на каменной крышке, написано:
HIR: HUILIR: SIRA: RUTOLFR
«Здесь покоится преподобный Рудольф», — перевожу я мысленно.
Ниже на крышке написано:
RUTOLFR: BISKUP
— Епископ Рудольф, — шепчу я, словно все еще хочу показать уважение к тишине и покою, которые сам же давно нарушил. — Один из епископов, которые сопровождали Олафа во время его возвращения из Англии в Норвегию перед христианизацией страны.
— Так это не Олаф Святой?
— Нет.
Открытие и великолепное зрелище слишком сильно действуют на меня, чтобы я мог почувствовать разочарование. Хотя мне хотелось бы, чтобы мы увидели на возвышении раку Олафа, а не каменный саркофаг.
Мы с Эйвином беремся каждый за свой край гроба и осторожно отодвигаем в сторону.
На скелете красная мантия епископа со сгнившим горностаевым воротником. Кости пальцев обхватили епископский жезл. Череп в продолговатой и острой епископской шапочке лежит боком внутри митры.
Епископ Рудольф…
