— Не понимаю…
— Два года назад мы ездили кататься на лыжах. Я ведь не наивная дурочка, я знала, что он взял с собой фамильное кольцо. И понимала, что к чему. Однажды вечером после ужина мы вернулись в наше шале… В камине горел огонь. Он встал на колени и достал маленькую коробочку. Открыл ее, а внутри изумительное старинное кольцо с изумрудом.
Как ясно я вижу эту картину!
— Он взял меня за руку и сказал: «Люсинда, дорогая, станешь ли ты…» — Она судорожно втягивает воздух. — И я собиралась ответить «да»! И спокойно ждала, когда он договорит. Но он внезапно замолчал. А потом вскочил и воскликнул: «Твою мать! Прости. Я не могу этого сделать. Прости, Люсинда».
Неправда. Этого просто не может быть.
— А ты что?
— А я заорала: «Чего ты не можешь, урод? Ты даже еще не сделал предложение». Но он ничего не ответил, просто захлопнул коробочку. Вот и все.
— Мне жаль, — неловко мямлю я. — Это действительно ужасно.
— Он до смерти боится обязательств. Даже побоялся сделать предложение! — Она вне себя от ярости, и я не виню ее.
— Но почему ты согласилась взяться за организацию нашей свадьбы? — недоумеваю я.
— Мне требовались деньги. Хотя я и подумываю о том, чтобы сменить профессию. Все эти свадьбы — адов труд.
Теперь понятно, почему Люсинда все это время пребывала в отвратительном настроении. Понятно, почему была со мной так агрессивна. Знай я раньше, что она любовница Магнуса…
— Я не собиралась оставлять кольцо у себя, — добавляет она мрачно. — Просто хотела вернуть тебя с небес на землю.
— Тебе это удалось.
С меня будто розовые очки сорвали. И я наконец-то увидела реальный мир. А ведь мы не добрались еще до главной проблемы.
— Думаю, ты до сих пор спишь с ним!
Молчание. Пожалуйста, скажи «нет»! Но Люсинда просто отворачивается.
— Люсинда?
Она хватает чемодан и катит его к двери.
— Я уезжаю. Хватит с меня этого дерьма. Я заслужила отпуск. Если я еще хоть секунду буду говорить о свадьбах…
— Люсинда?
— О, ради Христа! — взрывается она. — Да, я переспала с ним несколько раз по старой памяти. Если ты не способна уследить за ним, то тебе не стоит выходить за него замуж. — Ее телефон звонит, и она отвечает в трубку: — Привет. Да. Спускаюсь уже. Простите. — Она выталкивает меня из квартиры, захлопывает дверь и запирает ее на два замка.
— Ты не можешь просто взять и уехать! Ты должна объяснить мне, что произошло!
— Что ты хочешь услышать? Такое случается, представь себе. — Она затаскивает чемодан в лифт. — Кстати. Если ты считаешь, что мы с тобой единственные девушки, ради которых он доставал из сейфа кольцо с изумрудом, то хорошенько обдумай все еще раз. Мы в самом конце списка, дорогая.
— Люсинда, подожди! Какой еще список?
— Сама думай, Поппи. Это твои проблемы. Я разобралась с цветами, и с церковной службой, и с миндалем, и даже с долбаными десертными ложками! — Она жмет на кнопку, и двери лифта начинают закрываться. — А с остальным разбирайся сама!
14
Люсинда уехала, а я в прострации стою у лифта. Затем встряхиваюсь и направляюсь к лестнице. По пути выключаю телефон. Меня ничто не должно отвлекать. Мне нужно подумать. Нужно побыть одной. Люсинда права, я должна сама разобраться с этим.
Шагаю по улице куда глаза глядят. Думаю, думаю, думаю. И постепенно все становится на свои места. Моя решимость крепнет. У меня созревает план.
Понятия не имею, что послужило причиной, то ли слова Люсинды, то ли я больше не желаю избегать ситуаций, из-за которых мой желудок завязывается в узел, но я собираюсь покончить с этим. В ушах почему-то звучит голос Сэма, убеждая, поддерживая и подбадривая. И вскоре я чувствую, что способна на все. Отныне я Новая Поппи.
На углу Баттерси-Райз я уже готова к подвигам. Достаю телефон, включаю и, не обращая внимания на поступившие сообщения, набираю номер Магнуса. Разумеется, он не отвечает, но я этого и ожидала.
— Привет, Магнус. Перезвони мне как можно скорее. Нам нужно поговорить.
Так. Хорошо. Я все сделала правильно. Короткое, понятное, деловое сообщение. А теперь отбой.
Отбой, Поппи.
Но я не могу нажать кнопку. Чувствую, как мой защитный кокон трещит по швам. Я хочу услышать его и хочу, чтобы он знал, как мне больно.
— Потому что… до меня дошли кое-какие известия. Я пообщалась с твоей старинной подругой Люсиндой. И ее слова были как удар, и это слабо сказано, так что, думаю, нам нужно все выяснить как можно скорее. Потому что, если у тебя нет внятного объяснения, а оно вряд ли у тебя есть… И я не думаю, что Люсинда лжет. И кто-то должен…
Бип.
Черт, я не уложилась в отведенное время.
Кляну себя на чем свет стоит. Вот тебе и короткое деловое сообщение. Вот тебе и Новая Поппи.
Ладно, ничего страшного. По крайней мере, я ему позвонила. По крайней мере, не сижу, спрятавшись от всего мира. Пора переходить ко второму пункту моего плана. Поднимаю руку и останавливаю такси.
— В Хэмпстед, будьте добры.
Я знаю, Ванда сегодня дома — готовится к вечернему выступлению на радио. Из окон несется симфоническая музыка. Понятия не имею, где Энтони, но мне нет до этого никакого дела. Они могут оба выслушать, что я собираюсь им сказать. Подходя к входной двери, я дрожу, но совсем иначе, чем в предыдущий раз. Это позитивная дрожь. Дрожь предвкушения перед решающей схваткой.
— Поппи! — Ванда одаряет меня сияющей улыбкой и целует в щеку. — Какой приятный сюрприз! Ты заглянула к нам на огонек или что-то случилось?
— Нам нужно кое-что выяснить.
Она мигом понимает, что я не настроена на милую болтовню.
— Понятно. Ну, входи же! — Она по-прежнему улыбается, но в глазах тревога.
— Кофе?
— Почему бы и нет?
Следую за ней на кухню, которая сейчас куда больше похожа на помойку, чем в те времена, когда мы жили здесь с Магнусом. Непроизвольно морщу нос: на кухне чем-то воняет. В раковине почему-то лежит мужской ботинок, а также щетка для волос, повсюду громоздятся папки, весьма древние на вид.
Ванда обводит кухню рукой, словно надеется, что один из стульев волшебным образом освободится от завала.
— Разбираем архивы. Как по-твоему, сколь подробны должны быть архивы?
Как-нибудь я поразмыслю над этим вопросом. Но сейчас смотрю на Ванду и решительно говорю:
— Я хочу побеседовать совсем о другом.
— Разумеется, — произносит Ванда после небольшой паузы. — Давай присядем.
Она снимает со стула стопку папок, под которыми тухнет большая рыбина, завернутая в бумагу. Так. Теперь понятно, откуда этот мерзкий запах.
