— В таком случае поздравляю вас — вам очень повезло. Они ведь не застрахованы, — добавил он, скорее констатируя факт, а не задавая вопрос.
— Нет, конечно, нет. Просто они у меня очень давно и я всегда возила эту вещицу с собой.
— Я повторяюсь, но должен сказать: особенную вещицу. Так могу я взять ее с собой?
— Конечно.
— Если бы вы дали мне коробку… или что-нибудь, во что можно их завернуть… Мой носовой платок не годится.
Оскар пошел к своему столу, выдвинул ящик и отыскал там лист мягкой пузырчатой бумаги; в нее была завернута стопка новых книг, и он сохранил ее.
— Это вас устроит?
— Вполне. И листочек писчей бумаги для расписки, пожалуйста. Обычно я ношу с собой пачку наших официальных расписок, но сегодня оставил их дома.
Он вручил Оскару часы, Оскар их завернул, а Джеми Эрскин-Эрл сел за стол и написал расписку.
— Я ее спрячу, — сказал Оскар и сунул расписку в верхний кармашек пиджака. — Элфрида имеет обыкновение терять все квитанции.
— Еще одно… — сказала Элфрида.
— Да, миссис Фиппс?
— Когда Сэм и Кэрри вернутся, не заводите разговор о часах. Для всех нас было нелегко услышать ваш приговор Дэвиду Уилки, и я не вынесу, если опять затеплится надежда и снова все рухнет. Скажем просто, что вы посоветовали оценить и застраховать их и предложили свои услуги.
— Конечно. Отличное объяснение. И более того, оно совершенно правдиво.
Вечером, пытаясь что-то соорудить на ужин, Элфрида чувствовала себя так, будто целых два часа каталась на «американских горках». Из-за всех этих волнений, разочарования и снова вдруг вспыхнувшей надежды она начисто забыла о Люси. Она рассеянно помешивала соус, когда та вошла в кухню через заднюю дверь.
Элфрида посмотрела на старые кухонные часы — было почти семь. Затем перевела взгляд на Люси, припоминая, чем это девочка занималась весь день.
— Ну да, это я, — сказала Люси.
— О, детка, извини.
— Вы так смотрите, как будто меньше всего ожидали увидеть меня.
— Ты же видишь, чем я занята. И столько всего случилось сегодня, что ты просто уплыла из моего сознания. Но сейчас ты снова в него вплыла, и это чудесно.
— А что такое случилось? — Люси сняла шерстяную шапочку и начала расстегивать куртку. — Я что-то пропустила?
— В общем-то, ничего. Просто нас посетил очень приятный человек. Мы пили чай, Кэрри испекла булочки. По-моему, он их почти все и съел.
— А кто этот приятный человек?
— Его зовут сэр Джеймс Эрскин-Эрл. А живет он в Кингсферри.
— А я только что была в Кингеферри. С Рори.
— Я думала, вы катались на санках.
— Мы и катались, но потом стемнело, и мы пошли попить у них чаю; а потом мы с Рори поехали в Кингсферри.
— Опять ходили по магазинам?
— Да нет, не то чтобы ходили.
Элфрида заинтересовалась — выражение лица у Люси было таинственное. И она все время улыбалась.
— Ты похожа на Чеширского кота. На что это ты намекаешь?
Люси вскинула руку и отбросила назад длинные волосы. Блеснуло что-то золотое.
— Я проколола уши. Ювелир в Кингсферри проколол. А отвел меня к нему Рори. И купил мне первые сережки, подарок к Рождеству. Настоящие сережки! Я так о них мечтала.
— Дай-ка я на них посмотрю.
— Но мама не разрешит мне их носить.
— Они прелесть. И ты в них выглядишь совсем взрослой девушкой.
— Никогда еще не получала такого чудного подарка! — сказала Люси.
23
ЛЮСИ
20 декабря, среда.
По-моему, это самый лучший день в моей жизни. Везде много-много снега и так красиво. Утром я покупала рождественские подарки, а когда вернулась домой, застала у нас Рори, они с Элфридой разговаривали. Он принес мне телевизор, втащил его в мою комнату и подключил, а потом мы сидели и разговаривали. С ним было так легко говорить, что я рассказала ему все: о том, как скучно жить в Лондоне, о квартире, о маме, о бабушке, о Рэндале Фишере. И о папе и Мерилин, и о дедушкиной семье в Корнуолле. Как замечательно, когда тебя просто слушают, не прерывают, не стараются подбадривать, не льстят, ничего от тебя не добиваются, не говорят, что ты чепуху несешь или сама не знаешь, что говоришь.
Он просто слушал и все.
Когда я все рассказала, мы пошли к ним, миссис Кеннеди накормила нас, Рори позвонил своим друзьям, и мы пошли кататься на санках. Было так здорово, и я жутко устала. Мы катались, пока не стемнело, потом снова пошли к Рори пить чай. И Рори спросил у отца, можно ли еще раз взять автомобиль. И мистер Кеннеди сказал «да». Мы с Рори поехали в Кингсферри. Это такой старинный город со множеством магазинов. Мы припарковали автомобиль и пошли к ювелиру, и там мне сразу же прокололи уши, и было совсем не больно. Потом мне надели сережки в виде золотых колечек.
Я еще раньше говорила Рори, что дома мне не разрешают носить сережки, а Рори сказал: «Ты ведь сейчас не дома, ты со мной» и заплатил деньги за то, что мне прокололи уши, и за сережки и сказал, что это его рождественский подарок.
На обратном пути мы снова разговаривали, и у меня такое чувство, что в моей жизни настал перелом. Рори говорит, что я должна запомнить несколько вещей. Вот они.
У меня хорошие отметки в школе, значит, я не глупая. Если я сама не буду отстаивать свои права, никто этого за меня не сделает. И не надо ни дуться, ни сердиться, а надо доказывать свою правоту логическими доводами.
Если я хочу поехать в Корнуолл повидаться с дедушкой, Сереной, Эми и Беном, значит, надо ехать. И ничто мне не помешает. Я сама могу все устроить, получить от дедушки приглашение и просто взять и приехать к нему.
Я должна быть более смелой. Я сама могу за себя постоять, потому что понимаю, какие бывают опасности. Я знаю, что надо остерегаться пьяниц, наркоманов и всяких извращенцев, вроде симпатичных с виду старичков, которые заговаривают с девочками на автобусных остановках.
И еще стоит подумать о том, чтобы на последние два года перейти в школу-интернат с совместным обучением, чтобы там сдать экзамены в колледж. Раньше я никогда об этом не думала. Надо внушить эту мысль маме и заставить ее обсудить со мной этот вопрос. Уговорю мисс Максвелл-Браун стать на мою сторону. Ведь это только на последние два года.
Когда строишь планы и думаешь о будущем, то становишься более решительной.
Хотелось бы, чтобы у меня был такой брат, как Рори.
Нет, лучше не надо. Потому что если бы он был братом, то все было бы по-другому.
