– Эгей! – упреждающе раздалось из темноты. – Не дури, витязь!
У меня отлегло от сердца. Прозвучавший в ночной тиши голос, к нашей радости, принадлежал сотруднице Волшебной Службы Охраны, верной боевой подруге – очаровательной Делли, дочери Илария. Еще не стих звук этих слов, как деревья и разросшиеся под их кронами ветвистые кустарники осветила вспышка магического огня. В сиянии, залившем лес, была отчетливо видна устало бредущая фея с вороным конем в поводу.
– Во, блин! – Настроение Злого Бодуна заметно улучшилось. – Делли! Ну, зашибись!
Трудно представить себе, как именно могущественная чародейка восприняла столь неординарное пожелание, но в любом случае виду она не подала.
– Ох, притомилась! – подходя к костру, с треском поедающему хворост, проговорила фея. – Насилу вас отыскала! Знатно следы замели. Когда б лесовики не поведали, что вы с золотою казною утекли, кто знает, сколько б по чащобе плутала.
– А при чем тут в натуре голда? – с недоумением спросил у «вернувшейся в семью» Ратников.
– Нешто не ясно? – Делли покачала головой. – Лесовики-то – народ приметливый. Всяк свой пенек, свою травинку от корней чует. И Златовьюн Бурая Шапка промеж них не последний. Хоть и робок, да ремесло свое знатно разумеет. Такую-то уйму золота он верст за сто приметит!
– Н-да. – Я скривился. – Следок неприметный, но ясный. Хорошо еще, что кто другой не сообразил искать нас таким способом!
– Не дело молвишь! – принимая из рук Оринки лепешку с козьим сыром, покачала головой Делли. – Кому другому Златовьюн, поди, и не покажется, а уж к злату так и вовсе не приведет. Да и недосуг было нынче ворогам за вами погоню снаряжать.
– Отчего так? – оскорбился я столь явным пренебрежением.
– Поважнее дела сыскались. Нынче, как сеча промеж Юшкой и Кукуевым сыном завязалась, я уж было понадеялась, что сложат они свои головы на безымянной просеке или же хоть раны какие получат, чтоб субурбанскую землю на клочья не раздирать. Оно бы и к лучшему, ан нет! Как вы знак подали, я разом из виду пропала, а Юшка, сообразив, что его в засаду, точно щегла в силок, заманили, вмиг коня поворотил да с малой дружиной наутек пустился. А вровень с ним Ян Кукуевич. Оба к Елдину первыми норовят поспеть.
– Эка невидаль! – раздался из темноты насмешливый голос Поймай Ветра. – Яну-то небось и невдомек еще, что в тайнике у него, что охчей у клифта в начинке
[33]
. Вот он и рвется первопутком добежать. Ну а тот, второй терпила, небось дорогу ему заградить желает.
– И ты здесь, прохвост! – вглядываясь в темноту, проговорила Делли, наконец замечая отдыхающего в стороне Поймай Ветра.
– А то! – В темноте не было видно, но я вмиг представил себе, как расплывается в широкой улыбке наглая рожа продувной бестии. – Плотняк мазовый
[34]
– как без меня?
Дед Пихто и Оринка с удивлением воззрились на нашего спутника. Можно было биться об заклад, что прежде им никогда не доводилось слышать столь изысканных оборотов речи.
– Я ведь их, поди, обоих на хомут взял.
– Ограбил, – машинально перевел я.
Парнишку прямо распирало желание похвалиться своими подвигами. Но понимающая публика по большей части не очень его понимала. Да и мне, честно говоря, воровская речь нашего союзника была ясна далеко не всегда. Осознав этот огорчительный факт, удрученный Поймай Ветер чуть помедлил, с надеждой оглядывая слушателей, и, не найдя сочувствия, заговорил со вздохом:
– Я это, когда Кукуевич одинцу голову мутил, фальшак у него из-под носа потянул. Он, значит, встрепенулся и побег тайник проверять – всё ли на месте? Я, стало быть, ему за спину и приклеился. Он, значит, дух перевел, дрожь унял, и назад, мозги полоскать. Тут я настоящего медвежонка-то и выпотрошил.
– Ларец запирающийся вскрыл, – перевел я для лесных жителей, чтобы не обрушили на голову ловкого пройдохи праведный гнев за измывательство над ни в чем не повинным детенышем лесного хозяина.
– А я что сказал? – удивился Поймай Ветер.
– Не важно, – отмахнулся я. – А уздечки – твоя работа?
– Не-а, на что мне такая шелупонь? Это демонята учудили. Мне еще в лес вернуться надо было да грибов набрать. Так что я первый ларчик с птичьими костями Кукуеву сыну подкинул, а сам за стену утек.
Повествование юного прощелыги, вероятно, зазвучало бы куда цветистее, когда б он изъяснялся на своем профессиональном сленге, а не на странном наречии, привычном для остальных присутствующих.
– Вот они, – досадуя на скудость речи, проговорил Поймай Ветер, доставая из-за пазухи массивное, старинной работы кольцо, должно быть, в незапамятные времена украшавшее десницу легендарного Хведона, и увенчанный золотой короной затейливый ключ с бородками, напоминающими карту берегов Норвегии. – Нате. Все чин-чинарем, как сговаривались!
Я глядел на пронырливого воришку, на бесценные предметы, которые он протягивал, и язвительная мысль короедом точила мозг: дойди этот ловкач до королевской сокровищницы, и через несколько дней Субурбания уже торжественно отмечала бы восшествие на престол нового законного государя – Поймай Ветра I. В сущности, что отделяло нынче этого неуемного прохвоста от королевского венца? Уж никак не страх перед занятыми волчьей грызней соперниками. Этот вор-одиночка был наверняка ловчее их обоих и порознь, и вместе взятых. А уж в скорости оценки ситуации ему и вовсе не было равных. Не привлекая особого внимания, он мог просочиться в любое окно, в любую дверь, в самую маленькую щелочку и возникнуть под носом у полканьей стражи с полным набором священных реликвий в руках. Думал ли он об этом? Может, да, а может, нет, но в любом случае догадывался. Ведь если за этим золотым ключиком и антикварным перстнем столь яростно гонялась пара рьяных властолюбцев, то уж точно не новый кукольный театр они надеялись отыскать за дверью, спрятанной по ту сторону старого холста.
– Так берете или как? – прервал мою задумчивость Поймай Ветер. – Сговаривались же! Уговор – он дороже денег.
– Берем, – приходя в себя, подтвердил я.
– И стало быть, золото, что в возке, теперь мое? – настороженно поглядывая на Делли, Вадима и чащобного патриарха, уточнил мой собеседник. – Отмерить могу, сколько пожелаю?
– Базара нет, – вмешался Ратников. – Всё натурально, как договорились.
– И могу, безо всякого, с хабаром уйти? – вновь переспросил вор, должно быть, впервые сталкивающийся с таким легкомысленным отношением к драгметаллу.
Еще никогда подобная уйма золота не доставалась ему столь просто, и это немного настораживало завзятого проходимца. Он молча передал мне украденные реликвии и подошел к возку.
– Так я тогда поеду?
– Куда ж ты, в темень-то? – всплеснула руками Оринка. – Не ровен час в овраг скатишься! А то ведь и стаи волчьи здесь гости не редкие.
