– Вперед! – скомандовал я, указывая на открытую настежь калитку. – Дорога свободна!
* * *
Для вороного жеребца Феррари преодолеть расстояние, отделявшее лесок, служивший нам убежищем, от злополучных ворот, было сущей безделицей. Да и перламутрово-синий Ниссан, перенесшись в этот мир, тоже не утратил способности развивать скорость в 100 км/ч за семь секунд. Не успел бы сторонний наблюдатель прокричать: «Они убегают!», как хвосты необычайных скакунов скрылись в темном проеме калитки. Еще миг – и, надеюсь, более гостеприимная Субурбания встречала нас разноголосым криком собравшейся по ту сторону Тына пестрой толпы.
– А что, уже пропускают? – неслось с одной стороны.
– Кербер нынче как, не лютует? – кричали с другой.
– Да тише вы! – орали во все горло третьи, стараясь перекричать обе стороны. – Как там, ставки мзды не повысились?
– Требуй, чтобы они дали дорогу, – прошептала мне Делли. – И ни за что не отвечай на вопросы. Просто не обращай на них внимания.
– А ну расступись! – безапелляционно закричал я, сдвигая брови на переносице. – Кому сказано – расступись! Прижмитесь к обочине! – приказывал я заученно милицейским тоном. Субурбанцы, вероятно, считая такое поведение в порядке вещей, послушно расступались, прижимались к обочине, глядя на неизвестного крикуна с явно незаслуженным почтением.
– Гаплык вашему Керберу! – услышал я за спиной горделивый выкрик Вадюни. – Хрен он очухается!
– О-ой! – протянула фея. – Что сейчас будет!
Делли знала, о чем говорила. Знала, как и тогда, когда рекомендовала не отвечать на вопросы. Тысячная толпа, услышав неожиданное сообщение, ополоумев, взвыла и, теряя к нам интерес, ринулась на штурм, сметая кучку представителей верховной власти, даже с земли требующих заплатить положенную мзду на кормление Стража Ворот.
Наверняка, если перед учеником младших классов поставить задачу выяснить, сколько человек сможет пройти за пять минут в не слишком широкие ворота, вроде тех, через которые мы прорвались, он без труда вычислит ответ. Однако можно с уверенностью сказать, что с реальностью полученный результат не будет иметь ничего общего. Вся клубившаяся у заветной лазейки на ту сторону народная масса растаяла в считанные мгновения, оставив на память о себе лишь несколько шляп, оторванных подметок и прохудившихся лаптей, непригодных даже для хлебания щей. Да еще нескольких отъявленных неудачников, схваченных за шкирку подоспевшими стражниками.
Один из этих несчастных, с берестяным коробом на плечах, пытался вывернуться и дать деру, но рука солдата, соскользнув, вцепилась в плетеную крышку… рывок – и горе-беглец, все еще перебирая ногами в воздухе, рухнул наземь, усеивая землю вокруг себя зеленоватыми выделанными шкурками с уже знакомым мне портретом мурлюкского главного майора.
– Поехали! – решительно скомандовала Делли, сворачивая с дороги. – Не останавливайтесь!
Между тем стражники схватили жабсовладельца под белы руки и, подобрав с земли все до единого разбросанные купюры, без лишних церемоний поволокли его в им лишь известном направлении, не обращая ни малейшего внимания на громкоголосые уверения бедолаги о том, что за все уплачено.
– Давайте-давайте! – торопила нас фея. – Нет времени засматриваться. Вон, видите траншея? По ее берегу и пойдем.
– Траншея? – удивился я словечку столь привычному для уха любого служившего в армии, но, пожалуй, несколько необычного в устах, так сказать, фольклорного элемента.
– Ну да, – не отрываясь от созерцания выбранного пути, подтвердила Делли. – Траншея. Вы что, слова такого никогда не слышали?
– Да че там, – пожал плечами Ратников. – Траншея – это типа вроде окопа. Канава такая.
– Какая же это канава? – не на шутку удивилась фея. – Траншея – это финансовый канал под Великим Железным Тыном, через который поступают транши.
– Что?! – переспросил я, едва удерживаясь в седле от такого сообщения. – Что куда поступает?
– Все объяснять надо, что детям несмышленым, – горестно вздохнула кудесница. – Транш – это такой железный ящик, наполненный жабсами. Транш опускают в траншею и по вальцам катят в столицу. Вот смотрите. – Она указала на длинный и довольно глубокий ров, начинающийся от самого Тына и прямой, как стрела, линией, уходящий за горизонт.
Там, где траншея упиралась в Тын, возле нее суетились несколько десятков работников, похоже, не обращавших ни малейшего внимания на царившую неподалеку смуту. Часть из них что-то копала, кто-то отдавал распоряжения, еще кто-то укладывал на дно круглые бревна-вальцы, по которым надлежало волочить транши, оставшиеся, не поддаваясь на провокации обезумевшей толпы, несли караульную службу. Я невольно прикинул расстояние от калитки до траншеи, продлил прямую по ту сторону возвышающейся под небеса преграды и с удовлетворением отметил, что заканчиваться этот «финансовый канал» должен был как раз в подполе «Святой Земли». То-то в лавке так погребом воняло!
– А что, в натуре, – Вадюня подъехал к самому краю траншеи и, оценив ее глубину и ширину, не замедлил поинтересоваться: – По дороге на колесах не проще было бы?
– Не проще, – покачала головой фея. – Во-первых, мой славный витязь, вся земля в Субурбании чья-то. Конечно, много чего принадлежит государю, но далеко не все. А на своей земле каждый волен вести дорогу, как ему заблагорассудится. А благорассудится им дороги прокладывать вкривь и вкось, потому что если что с воза упало, то это уже достояние хозяина земель. А кроме того, на каждом извиве дороги можно особливого служивого человека поставить, который за извив будет отвечать и за малую мзду всякому страннику разъяснять, как до следующего такого же служивого доехать без препон. Так что прямоезжих дорог в Субурбании отродясь не водилось, и если по бережку траншеи до столицы день пути, то дорогой, пожалуй, все пять будет.
– И че, в натуре по-другому нельзя? – обескуражено выдавил прирожденный лихач.
– Отчего же нельзя? – пожала плечами Делли. – Можно. Надо только в столице прийти к верховному уряднику Путей и Перепутий и тот за соответствующую мзду выдаст прирученную сову, которую следует посадить либо промеж ушей коня, либо на крыше кареты, и она, ухая да вращая глазами, будет всех оповещать, что едет особливо важное лицо, которое мзду кому надо аж на самом верху платит. Но такая сова дорогого стоит! – Она невольно тяжело вздохнула, что, пожалуй, было лишним подтверждением ее слов о дороговизне ручных сов. – Не наши птички. У мурлюков закупают.
– Ну хорошо, – меняя тему, начал я, – с дорогами более или менее разобрались. Но это первая причина. А еще какие есть?
– Еще, – Делли чуть повернулась ко мне и охотно продолжила легкий дорожный треп, с удовольствием исполняя роль гида в столь странных государствах, – как я уже говорила, земля в Субурбании вся поделена между хозяевами. Но только на сажень в глубину. Все, что ниже, государево владение. Здесь, – фея указала в глубь траншеи, – не менее двух саженей. Транш идет по государевым владениям, а стало быть, никакой мздой не облагается.
