Шеф-повар молча кивнул, осеняя себя крестным знамением. Ему уже воочию чудились шабаш Вальпургиевой ночи и Демон Душитель, раскидывающий по всему свету семена чудовищного “ингредиента”. Нет уж! Ни за какие коврижки не пойдет он за Красной Пресней!
– И шо делать будем, друг сердешный?
– Не знаю, – выдавил изобретатель соусов и подлив.
– Все порушено! – обреченно махнул рукой Лис. – Придется идти самому!
– Так ведь не велено! – отозвался верный слуга любого господина.
– А трюфеля готовить тебе тоже не велено?! – возмущенно подбоченился д'Орбиньяк. – Тогда я пошел! Привет семье! Не трать время, иди домой, прощайся с родными, тебя оттуда заберут!
– Сэр! – взмолился повар.
– В общем, так, шоб я не отвлекался! – Голос Лиса приобрел командные нотки. – Свистни мне охрану – сам поеду! Да только ж блюди меру, мне эскадрон конной гвардии не нужен. А то, неровен час, купцы решат, шо я их на абордаж брать собираюсь! Выкатят мортиры и положат всех, шо Бобик кучку! Уразумел?
– Да, сэр! – отрапортовал куховарщик.
– Тогда давай, гони аллюром три креста! И смотри – шоб к моему возвращению все было готово! Ингредиенты – это уж моя забота!
* * *
Пятеро всадников неспешно ехали по берегу Темзы, разглядывая купеческие суда, то здесь, то там пришвартованные у многочисленных речных пирсов, и торговые лавки, почти неразрывной стеной закрывавшие доступ к воде. Позднее, в семнадцатом веке, после великого лондонского пожара, превратившего город в груду обученных головешек, лорд-мэр запретит строить на берегу торговые ряды, затрудняющие доступ к Темзе – основному пожарному водоему столицы. Но пока что все эти многочисленные склады-магазины жались один к одному, явно гордясь своим выгодным положением.
– В общем, брателла, – вешал Лис, обращаясь к одному из сопровождающих его стражей, – шоб я лишний раз не спешивался, подъезжаешь и спрашиваешь, есть ли у них Эмиграция Белая.
– Никогда о такой не слышал! – простодушно сознался охранник, уважительно глядя на знатока диковинных специй.
– Да уж откуда тебе?! – сочувственно ухмыльнулся Рейнар. – Зельечко-то заморское! Название его происходит от “амико” или “амиго”, что означает – друг и “ратио”, сиречь польза. Понимаешь? Полезный друг или же друг пользы, как тебе больше нравится. Весьма способствует обмену элементов в организме. На субмолекулярном уровне. – Лис задумчиво посмотрел на разинувшего рот конвоира. – Ничего, шо я по-латыни? Все понятно?
– Не-а… – помотал головой простак, попавший в сети моего хитроумного друга.
– Ну, уж проще-то не объяснишь! – вздохнул д'Орбиньяк. – Ты, главное, про травки спрашивай и, если что, зови меня.
Пожалуй, будь на уме у Лиса подышать свежим воздухом и полюбоваться видами Темзы, подобный способ передвижения в поисках Ахинеи Развесистой был бы вполне оправдан. Но тащить на явку с Мано стражников лорда-протектора?.. Полагаю, такой вариант не входил в планы участников конспиративной встречи.
– Да смотри же, – напутствовал отъезжающего к ближайшей лавке спутника Рейнар, – у Красной Пресни цветочек аленький. Его еще спутником тревог кличут. Успокоительное, в общем… `Капитан `, – отправив недотепу конвоира за аленьким цветочком, вспомнил обо мне Лис, – `скажи, будь ласка, как можно с ходу отличить корабли Московской торговой компании от любых других? `
– `Ты что же `, – насмешливо отозвался я, – `действительно собираешься искать гегемонию пролетариата? `
– `Да нет! ` – отмахнулся Сергей. – `Знаешь, ностальгия замучила. Думаю, может, как-нибудь зайти, поболтать, земляки все-таки `.
– `Понятно. Корабль отличить просто. У него на корме герб вырезан: в лазоревом поле серебряные волнистые пояса, на коих снаряженный кораблик, сопровождаемый поверху и снизу тремя безантами. А во главе герба, разделенной на три кантона
[28]
, – в правом и левом розы Тюдоров, а по центру леопард. Вроде тех, что на английском гербе. Да только русских ты вряд ли там найдешь. Все больше англичане `.
– `Жа-аль `… – протянул Лис. – `Ну да что делать, когда делать нечего. Заканчиваем урок ботаники, переходим к зоологии. А то, сдается мне, шо вон тот шпиль впереди как раз Чаринг-Кросская часовня `.
– `В каком смысле зоология? ` – настороженно поинтересовался я, памятуя о том, что шутки моего друга заходят порой чересчур далеко.
– `В смысле первый этап превращения обезьяны в человека. То бишь потеря хвоста `.
Возвращение обескураженного посланца не заставило себя долго ждать. Похоже, не только среди припасов королевской резиденции, но и здесь, где, по мнению коренных жителей, можно было купить все, никто и слыхом не слыхивал о чудодейственной Белой Эмиграции и прочих диковинных приправах. Впрочем, что тут попишешь. И о трюфелях Дианы, которыми вот уже без малого месяц питался лорд-протектор с ближайшим окружением, здесь еще тоже знали лишь понаслышке.
Между тем побережье жило по заведенному порядку. В одном месте пара разъяренных петухов, окруженная десятком зевак, воинственно потрясая окровавленными гребешками, рвала друг друга острыми шпорами. В другом, прикованный к вкопанному в землю сучковатому столбу медведь, точь-в-точь с герба Невиллов, утробно рыча и громыхая цепью, дрался с полудюжиной голодных псов под крики улюлюкающей толпы. Раз от раза, подброшенные ударами мощных лап хозяина леса, собаки взлетали над головами публики, вызывая у той штормовую волну детского восторга. Иногда агрессивным мастифам все же удавалось вцепиться в лохматый бок исполинского зверя. Тогда он падал наземь и начинал с ревом кататься по земле, подминая под себя пятнистых обидчиков. Подвывающие и скулящие псы едва успевали вывернуться из-под громоздкой туши, чтобы затем, повизгивая, вновь броситься в атаку.
Увы, приходится с грустью признать, что подобные варварские забавы были повседневным развлечением моих земляков наряду с картами и игрой в кости. Пожалуй, еще большей популярностью, чем травля медведя, пользовался кровавый бой собак с быком. Для этой цели педантичные англичане вывели даже специальную породу собак – бульдога. В отличие от своего крупного собрата, этот пес был куда более мелкой и весьма подвижной мишенью для бычьих рогов. К тому же, обладая железной хваткой, бульдоги имели особое строение носа, позволявшее им дышать, сомкнув челюсти на теле жертвы. О, дивные времена Шекспира и Марло – прелестная и величественная Елизаветинская эпоха!
Между тем время шло, а обещанный Лисом урок зоологии все не начинался. Вот уже впереди, по левому берегу Темзы над крышами купеческих складов прорисовались острые шпили замка Ламберт, а значит, Темза сделала поворот к Вестминстерскому аббатству. Чаринг-Кросс располагался примерно на полдороге от него к Темз-стрит, стало быть, основная часть пути была уже позади.
