– Что ж, – равнодушно пожимая плечами, довольно сухо бросил я. – Будем считать, что вы пришли вовремя и воочию смогли убедиться, что никакого заговора не было. А поддерживать Елизавету – неотъемлемое право этих господ.
– Полностью с вами согласен, – присаживаясь к столику и укладывая шпагу так, чтобы эфес ее находился под рукой, кивнул лорд-протектор. – Да вы присаживайтесь, мессир. А то что же это: я сижу, а вы стоите!
Я без особого желания последовал приглашению Рейли, уже потянувшись за колокольчиком для вызова прислуги.
– Если вас это утешит – я вовсе не собираюсь казнить этих смутьянов. Но, право же, нельзя позволить толстосумам решать судьбу королевства. Те, кто добывает золото, не заботятся о земле, которую смывает вода в их лотке. Эти гильдейщики пожелают вернуть на трон Бэт, другие захотят видеть на нем Филиппа Испанского, третьи и вовсе решат обходиться без королей! Согласитесь, мой принц, что если правителей можно будет заказывать, точно обед в придорожной корчме, то цена их власти будет дырявый пенс.
– Ваши действия противоречат вашим словам, Уолтер! – медленно проговорил я. – Иначе бы законная королева Британии не томилась в застенках.
– У нее вполне достойные условия! – покачал головой Рейли. – К тому же насчет законности моей шаловливой Дианы, как вы знаете, есть немалые сомнения. Кроме того, что она была отринута своим венценосным отцом, завещание ее старшей сестры тоже вызывает изрядные сомнения в подлинности оного документа. Нынче же обнаруживаются весьма неприятные для Бэт Тюдор подробности. – Он оглянулся на солдат стражи, замерших у выходов, и, наклонившись ко мне, понизил голос. – Один весьма-а-а знающий человек берется доказать, что Элизабет Тюдор вернее было бы именовать Элизабет Норрис.
– Мне известен скандал с любовниками Анны Болейн, – поморщился я. – Но кажется, следственная комиссия не нашла никаких доказательств, кроме нелепых показаний, вырванных под пыткой.
– Ищущий алмазы в золе редко бывает удачлив, – прокомментировал услышанное лорд-протектор. – Человек, о котором я говорю, достоверно знает очень многое из того, о чем все прочие даже и не подозревают.
– Весьма ценное свойство! – делано усмехнулся я, фиксируя для себя в уме наличие рядом с Рейли какого-то “неведомого мозгового центра”.
– Несомненно, – подтвердил Уолтер. – Но ради чести короны я не намерен афишировать сию пикантную историю. Так-то, мессир! Честь короны, дело Британии – превыше всего! – Он улыбнулся. – А потому, ваше высочество, мне куда полезнее перетянуть на свою сторону ваших злополучных гостей, а не ломать их на дыбе. Я полагаю отужинать нынче с ними, попенять на тяжелые времена, пожурить за недопонимание моих возвышенных чаяний, испросить совета и отпустить подобру-поздорову. А напоследок рекомендовать по всем вопросам обращаться ко мне лично. Советы их мне, правда, как волку – чепчик, но сомневаюсь, чтобы после этого они желали хвататься за юбку мисс Норрис.
Пришедший на зов виночерпий отточенным до совершенства жестом откупорил бутыль моего любимого бордосского вина и наполнил бокалы, заставляя рубиновую кровь виноградной лозы равномерными густыми струйкам стекать по светлому полированному серебру.
– Кстати, о детях покойного короля Генриха! – Рейли поднял кубок, демонстрируя, что пьет его в мою честь. – Вчера мне сообщили, что в Ноттингемшире объявился некий Фитцрой, именующий себя графом Ноттингемом, герцогом Ричмондом и Сомерсетом. Малый утверждает, что он – внук Генриха VIII и сын его первенца – бастарда Генри. Нынче этот самозванец желает занять дедовский трон и уже велит именовать себя королем Джеральдом I. Хотя, – лорд-протектор поставил опустевший кубок на черепаховую столешницу, – памятуя древнего короля Гарольда, убитого в битве при Гастингсе, ему б уж следовало зваться Джеральдом II.
– И что ты намерен с ним делать? – спросил я настороженно.
– Пока ничего. У всякого свободного человека есть право выбора, а, как известно, земля Англии дарует свободу. Но с другой стороны, разве право выбора подразумевает право обмана? Ежели несчастный Генри Фитцрой действительно отец этого, бог весть откуда взявшегося проходимца, то он, как и всякий иной претендент, имеет право состязаться за корону Британии. Но пусть докажет это свое право! В противном случае он самозванец и мошенник, что, в свою очередь, и определит его жалкую участь. – В голосе Рейли вновь отчетливо слышался металл, остро отточенный металл, не оставляющий сомнений в том, что участь незадачливого выскочки действительно будет горька. Окажись этот Джеральд Полуторный хоть трижды сыном Генри Фитцроя, вряд ли ему удалось бы доказать свое право на титул, да и, пожалуй, на жизнь.
– Злокозненный обман во всем, что касается королевской власти, может быть весьма опасным средством, – продолжал разглагольствовать хладнокровный пират, точно и не было вероломной западни “Дерзновения”. – Вот, к примеру, что бы вы сказали, мессир, когда бы вдруг я, пожелав, скажем, жениться на королеве Марии, открыл всем, что являюсь сыном старшей сестры Елизаветы Тюдор от ее законного брака с королем Филиппом Испанским?
Я озадаченно уставился на велеречивого девонширца. Конечно, у меня в памяти были кое-какие смутные воспоминания о странном и в высшей мере политическом браке юного испанского престолонаследника и рано увядшей, страдающей нервными расстройствами английской королевы. В один момент Марии показалось, что она зачала долгожданного наследника, и весь положенный срок, невзирая ни на что, она носилась со своей ложной беременностью, впадая в истерики сама и доводя до них окружающих. Когда же пришел срок… в общем, Мария Кровавая никак не желала смириться с фактом отсутствия желанного ребенка. Тогда-то и появился слушок, что наследник, мол, все-таки был, но коварные гугеноты похитили августейшее дитя, чтобы воспитать его в своей богомерзкой вере. Может, оттого фанатичная государыня и казнила протестантов без счету, что подсознательно желала отыскать потерянное дитя. Кто знает. И вот на тебе!
Понятное дело, Уолтер Рейли не мог быть украденным гугенотами принцем. Даже если бы тот действительно был рожден, Уолтер был бы несколько старше его, хотя и ненамного. И все же при внешней абсурдности ситуации, предлагаемой дерзким ловцом удачи, меня не оставляло впечатление, что он попросту желает оценить, какой эффект произведет на город и мир, как говорили древние римляне, весть о королевском происхождении чудом нашедшегося Уолтера Рейли-Габсбурга-Тюдора.
– Вы были бы старше сына Марии Тюдор, – с сомнением проговорил я после короткой паузы.
– На самую малость, – согласился мой собеседник. – Но вы ведь знаете, какие шельмы бывают эти писцы! За лишний шиллинг они сделают вас сверстником самого Христа!
– А записи в церковной книге? – не унимался я.
– Тоже говорят лишь о том, что такого-то числа, такого-то месяца, такого-то года в семье Рейли появился на свет мальчик, крещенный Уолтером. Однако нигде не сказано, что это был именно я! К тому же у нас в Девоншире от рождения до крещения иногда проходит целые годы.
– Но так же нет никаких доказательств, будто вы есть мифический пропавший Тюдор! Или если уж брать по отцу – Габсбург, – как мне показалось, ловко парировал я.
