– Это точно! – криво усмехнулся д'Орбиньяк.
– Но к делу отношения не имеет. Впрочем, страх преподобного по большому счету тоже, – махнул рукой я. – Он не гвардейский капитан, чтобы блистать отвагой. Может быть, в схватке с демонами он не знает себе равных…
– «Вагант вызывает Джокеров», – раздался у меня в голове требовательный вызов Мишеля Дюнуара. – «Джокеры, ответьте Ваганту».
– «Я Джокер-1», – не без внутреннего протеста отозвался я. Что бы ни говорили друзья-соратники, но привыкание к образу агента иномирного Института давалось мне с трудом. – «Слушаю тебя, Вагант».
Вслед за моим ответом на канале связи прозвучал отзыв Лиса, подтверждающий наличие связи.
– «Где вы изволите находиться, шановны паны?» – поинтересовался резидент. – «Только не говорите, что во Франции, то мне ведомо».
– «По дороге к Сент-Омону», – честно признался я.
– «Прекрасно!» – невесть чему обрадовался пан Михал. – «Тогда слушайте меня внимательно и запоминайте», – продолжил он с пафосом, явно гордясь своим очередным успехом. – «Не доезжая до Сент-Омона, сверните на дорогу, ведущую в Васси. Завтра днем в перелеске на берегу Марны, неподалеку от моста, вам надлежит встретиться с моим добрым приятелем, который с радостью поведает, где искать Фауста. Все запомнили? Что-то неясно?»
– «Это мощно!» – бурно восхитился Лис. – «Мужик сказал – мужик сделал!»
– «Что за глупые намеки?!» – гневно отозвался посланец Речи Посполитой. – «Я не мужик, а шляхтич доброго рода! Мы, Чарновские, еще при Болеславе Кривоустом носили рыцарские шпоры!»
– «За Болеславом?!» – не смог удержаться от комментариев мой напарник. Будь сейчас Дюнуар поблизости, не сомневаюсь, он не преминул бы достойно проучить наглеца за столь непочтительное, столь святотатственное отношение к древности и знатности рода. Но обидчика рядом не было, а потому он ограничился презрительно-надменным «м-м-м-да-а!».
– «Вальдар», – после паузы продолжил разобиженный резидент, – «вашего добродетели зовут Анри д'Аньен. Называют также БельАньен (Прекрасный Аньен). Он и вправду хорош собой. Но не в этом его главный талант. Бель Аньен – гений тайного сыска! Только что я получил известие от этого достойного человека. Анри утверждает, что у него есть достоверные сведения относительно местонахождения разыскиваемого Сибелликуса».
– «Господи, опять Анри!» – вмешался в разговор д'Орбиньяк. – «Что они тут, во Франции, других имен не знают? Чуть кого родят – бац, сразу Анри!»
Пан Михал высокомерно промолчал, и недовольство Лиса одиноко повисло на канале закрытой связи, словно табличка «выход» посреди пустыни.
– «Но как же Бель Аньену удалось все так быстро провернуть? Ведь лишь несколько дней назад я рассказал тебе о катрене и о Фаусте!» – не смог я сдержать удивление. – «И вот на тебе! Все готово! Приходи, принимай работу».
– «Такой наш почерк», – не скрывая удовольствие при виде моего удивления, гордо похвалился ясновельможный резидент. – «Однако же не рекомендую вам интересоваться методами его работы. Что захочет, Анри и так расскажет. У него свои источники информации, он их ревниво оберегает. К тому же, по слухам, у него жена – ведьма. Так что сами понимаете…»
– «А то!» – не унимался Лис. – «Ежели такой расклад, тут уж поневоле детективом станешь».
– «Ладно. Завтра днем в перелеске. Примерно от полудня до вечерни. Мост через Марну на дороге в Васси. Запомнили? Все, отбой связи. Удачи вам, панове!»
* * *
В полдень в означенном лесу Анри д'Аньена не оказалось. Не было его и в час дня, и в два. Вынужденные ждать, мы коротали время благороднейшим образом – упражняясь в фехтовании, высоком искусстве наносить удары, не получая их. Как я уже говорил, навык Лиса в этом Деле нуждался в усовершенствовании, да и мне было нелишне поразмять руки.
– …Рейнар, Рейнар, стоп! – Я поднял клинок подвысь. – Не горячись. Ты слишком хочешь дотянуться до противника, поэтому постоянно проваливаешься в атаке. К тому же шпага не меч. У меча центр тяжести смещен к острию, а у шпаги он на два-три пальца ниже гарды. Ты рубишь от плеча, словно мечом, а надо больше работать кистью. Понял? Давай еще раз. Сначала работаем быстро, потом я показываю медленно. Если Хочешь, для твоего удобства могу взять шпагу в правую руку. Усвоишь праворукую защиту, с левой рукой будет проще.
Д'Орбиньяк молча кивнул, готовясь оказать мне достойное сопротивление. Я перекинул шпагу из ладони в ладонь и, убедившись в готовности моего друга к бою, скомандовал: «Пре? Але!»
[53]
.
Лису явно было тяжело приспособиться к маневренному клинку шпаги, и мои объяснения пропали даром. Его стальное лезвие двинулось по широкой траектории, грозя разрубить меня от левого плеча к правому бедру. Вещь вполне обычная, скажем, для полутораручного меча, но никак не для шпаги. Наши клинки встретились, ставя стальной крест на атаке моего напарника. В момент столкновения я чуть прослабил кисть, давая неистовому жару атаки моего адъютанта найти выход, и в тот же миг шагнул с левой ноги вперед, одновременно захватывая запястье вооруженной руки Рейнара и с поворотом дергая ее мимо себя.
– Вот так! – Отточенное лезвие толедской стали замерло у самого горла Лиса.
– Увы! Не петь мне песен под луной! – внимательно разглядывая клеймо Люпуса Агуадо на пяте клинка, печально промолвил Рейнар. – Ты убил меня совсем!
– Не совсем. Теперь то же самое медленно. Мы разошлись, и я встал в стойку. Д'Орбиньяк срубил кончиком шпаги какую-то ни в чем не повинную травинку и задумчиво поглядел на Марну, катящую вдалеке свои голубовато-зеленые волны.
– О чем вы задумались, сударь? – Я приподнял кончик шпаги, имитируя атаку.
– О наших, – вздохнул Рейнар. – Интересно, как там они?
Я пожал плечами:
– Что там может статься? С ними большой отряд, Юссе – крепкий замок…
– Капитан, ну какой ты, на фиг, француз? Ты отмороженный англичанин. Причем самый отмороженный из всех англичан! Сильный отряд, крепкий замок, – передразнил он меня. – Я тебе говорю о Конфьянс, которая сама не знает, любит ли она Мано, или нет. О мадам Жози, которая сломя голову поперлась за тобой в поисках невесть чего, и уж это-то «невесть что» она себе точно найдет на то место, откуда у некоторых растут руки. Я говорю о Мано, который, конечно, рискует головой больше по зову сердца, чем из верности, но верность его во Франции не знает себе равных. В конце концов, я говорю, нет, пардон, я молчу о королеве Марго, которая влюблена в тебя, идиота, как кошка, полагая, что любит собственного мужа. Я не знаю, что ты со всем этим собираешься делать, но более дурацкой ситуации в наших с тобой похождениях, честно говоря, не помню!
Моя щека нервно дернулась.
– Ты забыл еще брата Адриэна, – раздраженно процедил я, внутренне возмущаясь нежданной обличительной речи напарника. Конечно же, у меня тоже болела душа за каждого из членов нашего крошечного отряда. Но не мог же я говорить об этом вслух! Это… не принято! – Сакр Дье!.. К черту разговоры! В атаку, сударь!
