Мы с Лисом невольно переглянулись, пытаясь осознать смысл услышанного.
– Где?
– В Зачарованном лесу, – печально вздохнув, повторил Годвин, указывая рукой на то место, где ещё совсем недавно бушевала схватка с драбантами принца Гвиннеда. Никаких тел, всего несколько минут тому назад живописно разбросанных по поляне, не было и в помине. На их месте, пробиваясь ветвями сквозь рукава доспехов и утолщаясь на глазах, тянулись древесные ветви.
– Дела, – прошептал Лис, заворожёно следя за тем, как лопаются кожаные ремешки, связывающие между собой пластины доспеха, и те звенящим дождём осыпаются вниз. Шлем со смятым наносником, венчавший ещё тонкую вершину ближайшего дерева, покачнулся то ли от порыва ветра, то ли движимый неведомой силой, и, сорвавшись под собственной тяжестью, упал на землю. Звук падения, отчего-то невероятно жалобный, привёл меня в чувство.
– Не стоит здесь задерживаться. Наверняка отсюда должен быть выход.
– Конечно, – кивнул оруженосец. – Только никто не знает, где он. Как никому не известно, где в следующий миг будет проходить граница Зачарованного леса. Разве вы не знаете? – парнишка недоумённо посмотрел на Лиса. – Вы же сами рассказывали Кархейну об этом.
– Да мало ли что я кому рассказывал, – оглядываясь по сторонам, пробормотал Рейнар. – Значит, с обратной дорогой кранты? Ладно, поборюкаемся, прости господи. Ну шо, Капитан, – он кивнул на архиепископа Кентерберийского, привязанного к лошади, – будем этого кентавра делить пополам или так оставим?
– Конечно, делить! – возмутился я, беря себя в руки.
– Ну, тогда я пошёл отвязывать святого отца. – Мой напарник шагнул вперёд и оглянулся. – Я вот только не знаю, как сообщить его преосвященству, что, невзирая на его присутствие на этой земле, она таки да, зачарованная. А впредь, Годвин, предупреждать надо!
– Я пытался, – сконфузился юноша. – Но вы меня не послушали.
Сквозь кору ближайшего к нам дерева с немалым трудом пробилось лицо, имеющее довольно малое сходство с человеческим. Оно состроило глумливую гримасу, повращало глазами и произнесло заговорщицким тоном:
– Жареные до желтизны ежи хороши от изжоги. – Сообщив эту животрепещущую новость, лицо как ни в чём не бывало втиснулось назад в ствол. Вернее, втиснулось наполовину, поскольку заметило пролетающую мимо пчелу. В тот же миг изо рта говорящего древесного нароста выстрелил длинный зеленоватый язык и, сбив жужжащее насекомое в воздухе, скрылся за корявыми губами.
– Мыши мешают – шуршат, шумят, шалуны, – с этими словами лицо спряталось в древесном стволе окончательно.
– Господи, что это было?! – возмутился вконец обескураженный Лис. – Почему оно разговаривает?
– Не знаю, – покачал головой Годвин. – Может быть, какой-то древесный дух. Здесь много всякого странного, так что лучше держаться вместе. Тем более что далеко не все существа в Зачарованном лесу так же миролюбивы, как это.
Лис вновь вопросительно посмотрел на меня.
– Так что, может, архиепископа лучше не развязывать? Дёрнет ещё куда-нибудь со страху.
– Надеюсь, нет, – покачал головой я. – Не всю же жизнь он был архиепископом. Наверняка какая-нибудь нянька рассказывала ему в детстве о полых холмах, зачарованных лесах…
– Ну, как знаешь. Освобождаю под твою ответственность.
Лис зашагал к идиллически пасшейся на поляне лошади с преосвященным Эмериком на спине.
– Смотрите-смотрите! – Годвин схватил меня за рукав, указывая в сторону леса. Оттуда, из чащи, недовольно мотая красивой головой с ветвистыми рогами, к нам брёл прекрасный благородный олень. Я готов был залюбоваться этим грациозным животным, если бы не одна разительная странность: во рту дикого зверя красовались удила, на спине – попона с чёрным соколом и седло.
– Господи! – промолвил я чуть слышно, трогая голову Мавра между ушами. – Ну надо же!
* * *
Зачарованный лес – идеальное место для прогулок. Во-первых, по нему можно идти бесконечно долго, не ведая куда, собственно говоря, идёшь и где в данный момент находишься. А во-вторых, оглянувшись назад, с удивлением отмечаешь, что ты никогда не бывал в тех местах, которые только что прошёл.
– Послушай, Капитан, – произнёс Лис, подводя к нам коня с освобождённым от пут, кляпа и повязки на глазах преосвященным Эмериком, – мы же, в сущности, недалеко заехали. Может, попробуем вернуться?
И мы попробовали. Я не знаю, как течёт время в подобных местах, но шли мы долго. За это время, пока мы любовались красотами волшебных пейзажей, можно было пройти миль двадцать пять. Вероятнее всего, мы их и прошли. Но ни конца Зачарованному лесу, ни того самого поваленного дерева, возле которого Годвин пытался предостеречь нас, не было и в помине.
– Вот оно, наказание за грехи наши, – с видом стоического спокойствия на лице вещал преподобный Эмерик, вновь обретший дар речи. – Сказано в заповедях: не убий. Но слова Писания – тщета пред волею великих мира сего. Кровь с мечей и стрел ваших – не есть ли это последняя соломинка, преломившая спину верблюду?
Говоря по чести, у меня не было настроения вести философские споры, однако, услышав о верблюде, я невольно улыбнулся. Вряд ли его преосвященству когда-нибудь доводилось вживе видеть это диковинное для здешних широт животное.
– Вот оно, наказание за грехи гордыни. Ибо даже собственные наши судьбы не в нашей власти. Как можем мы, прах от праха, вершить судьбы людские, волю свою выдавая за волю Божью. Молитва! Молитва и покаяние – вот она, защита истинно верующего! Преклоните колена, простите обиды притеснителям вашим, как простил их Сын Божий на кресте, на опалённой солнцем Голгофе! Покайтесь, и вы спасётесь, ибо безмерна милость Господа, и раскаявшийся грешник ему милее сотни праведников. Ибо истинно рёк он: «Уверовавшие в меня да спасутся».
Годвин, внимательно слушавший речь его преосвященства, мученически посмотрел на меня, явно памятуя увещевания по поводу Эмерика и всё же с великим трудом сдерживая себя, чтобы не наговорить святому отцу богословских дерзостей. Но тут архиепископ остановил коня и возопил на высокой ноте:
– Преклоните колена, дети мои! Милость Божья откроет нам путь из этих чудовищных мест! Словом Его спасёмся!
Вынести подобное было не под силу недавнему овидду.
– Почтеннейший Эмерик, – стараясь говорить как можно уважительнее, произнёс он. – Поверьте мне, эти места ничуть не более ужасны, чем любой другой уголок Британии. Я бы даже сказал, что много спокойнее, чем все прочие её части. Что же касательно Божьих слов, то, смею вас уверить, земли Кернунноса внимали словам, обращённым ко многим богам, нимало не меняясь. И ни слова вашего Бога, ни какие-либо иные не откроют путь из Зачарованного леса до той поры, пока он сам не решит выпустить нас. Если желаете, можно остаться здесь. Но двигаться, преклонив колени, абсолютно бессмысленно.
– Что?! Да ты!!! – Эмерик начал возмущённо хватать воздух ртом, пытаясь найти должное клеймо для юного еретика. – Я предам тебя анафеме! Я!.. Я…
