* * *
Монах, разносящий жидкость для смазывания решеток, в эту ночь так и не появился. Зато утром в наше более чем скромное обиталище заявился здоровенный детина, одоспешенный словно в бой, и уже знакомый монастырский кузнец. В коридоре нас поджидали еще два десятка таких же крепышей при копьях, щитах и кольчугах.
– «Ну что», – произнес я, оглядывая ряды нашей новой свиты, – «нападать будем?»
– «Нет, пожалуй. Невинноубиенных жалко. Особенно учитывая то, что скорее всего ими будем мы».
Погода на воле понемножку стала налаживаться. Сквозь обрывки туч вовсю просвечивалось синее небо, и солнце, не по-осеннему теплое, уже начинало подсушивать грязь и лужи на монастырском дворе. От этого становилось радостно на душе и мрачные мысли, пытавшиеся влезть в голову, находили вход в нее наглухо закрытым.
– «Слушай», – ни с того ни с сего спросил Лис, – «ты не знаешь, что означают эти самые крестообразные заклятия?»
– «Какие?»
– «Ну эти… Ансельм ночью говорил: колдовать не получится, потому что эти самые… крестообразные заклятия».
– «А, это. Не крестообразные, а перекрестные».
– «Один фиг! Шо сия фигура означает?»
– «Представь себе конструкцию из бревен, выверенную до дюйма, до грамма. Бревна поставлены под углом друг к другу, но все они у тебя над головой. Стоит мухе сесть на одно из них, как они рухнут вниз и сделают из тебя лепешку. Так вот, в нашей темнице подобное сооружение из заклинаний, имеющих, как бы это выразиться, пробелы, и если ты начнешь читать новое заклинание, то непременно заполнишь один или несколько таких вот пробелов. Со всеми вытекающими последствиями».
– «М-да, как все запущено», – вздохнул Лис. – «Как ты думаешь, а в зале суда этих магических бревен нет? Может, там попробовать колдануть?»
– «Лис, ты явно засиделся под землей. Что ты собираешься делать? Мы не знаем, как талисман себя поведет в следующую минуту. К тому же ты, вероятно, забыл, что сегодня в зале будет императорский маг. Соображаешь, какой это уровень? Хочешь посоревноваться с ним в высоком искусстве?»
– «Н-да, пожалуй, ты прав. А красиво было бы там молниями пошвыряться. Вот бы душу отвел!»
Придворный маг не заболел. Осенняя сырость не скрутила его в ревматическом приступе, не вызвала насморка и прочих возможных недомоганий. Этот образцово-показательный старец-чудодей в колпаке, халате с месяцами и звездами, с длинной седой бородой и явно волшебным посохом казался сошедшим со страниц детских сказок. Но учитывая, что сказки сочинялись как раз в эти времена, к нему стоило относиться с возможным почтением. Во избежание нежелательных превращений.
Следуя, очевидно, раз и навсегда установленному порядку, достопочтенный Мартин Камелиус принял присягу и, не обращая на нас никакого внимания, начал готовиться к процедуре освидетельствования. Открыв принесенный с собой ларец, профессор колдовских наук достал из оного пригоршню белого порошка и начал, медленно вращаясь вокруг своей оси, Посыпать им пол, вырисовывая правильный круг.
– «Цып-цып-цып», – прокомментировал действия мага Лис. – «Вальдар, шо этот дедуля вытворяет?»
– «Создает защитный барьер, если ты вдруг решишь демонстрировать против него магическую мощь. Защита, непробиваемая извне, но вполне проницаемая изнутри».
– «Хитро устроился! Надо будет как-нибудь по свободе порасспрашивать Ансельма обо всех этих штучках-дрючках. Если мы, конечно, отсюда вообще выберемся».
Между тем волшебник закончил рисовать круг, начертал внутри него пятилучевую звезду, расставил на остриях лучей плошки с горящими свечками, вывел на полу какие-то магические символы и остановился в центре, ожидая сигнала.
– Господа, – произнес председатель суда, – ваше императорское величество, ваше высокопреосвященство. Если будет позволено, мы продолжаем судебное заседание по делу рыцарей Вальтера фон Ингварингена и Лиса Венедина. – Он посмотрел налево, направо и, дождавшись благосклонного кивка, продолжил: – Достопочтенный мэтр Мартин Камелиус, в силах ли вы засвидетельствовать или опровергнуть магическую сущность стоящего перед вами рыцаря Лиса Венедина?
Волшебник коротко кивнул и вытянул перед собой руки, подобно сомнамбуле.
– Да, – после краткого раздумья произнес он, – очень сильный… Да нет, огромный заряд магической энергии! – Он удивленно уставился на моего друга. – Кто бы мог подумать, воистину огромный заряд!
– Благодарю вас, мэтр. Прошу вас, оставайтесь в зале.
Маг поклонился и, опасливо косясь на Лиса, вышел из круга. Три бойких юноши с веничками немедленно стали сметать порошок в тот самый ларец, из которого он был взят.
– «Шо, и все?!» – удивился мой друг. – «А понтов-то, понтов-то сколько! Тоже мне, допинг-контроль!»
Я между тем осматривал зал, словно пытаясь найти те самые вожделенные десять отличий от виденной вчера картинки. Фон Нагель и десяток рыцарей его отряда присутствовали на заседании. Само по себе это было отрадно, но говорил ли наш храбрый спутник с императором, и если говорил, дало ли это какие-то результаты, оставалось совершенно неясным. Лицо Ульриха выражало эмоций не больше, чем автобусное расписание.
– Слово вам, преподобный отец Гервасий, – произнес председательствующий в суде аббат.
– Благодарю вас, – с неожиданной слезой в голосе проговорил злоокий аторней. – Благодарю вас, господин судья. Мне многое нужно сказать. Еще сегодня утром я желал заявить о вскрывшихся новых преступлениях освидетельствованного уже мага Лиса Венедина. Я хотел поведать вам о страшном святотатстве, устроенном им в городе Штраумберге, где вышеозначенный Лис Венедин, глумясь над нашей верой, продавал мощи несуществующего святого. Но нет, не об этом сейчас будут мои слова.
Сегодня ночью произошло новое злодеяние – страшное, зверское убийство. Оборвалась жизнь отважного воина и честнейшего человека, русского воеводы Ропши, главного свидетеля по этому ужасному делу. Чья рука оборвала его век, спросите вы? Я не могу вам этого сказать, но пусть на этот вопрос, – голос аторнея уже гудел как церковный колокол, – ответит нам рыцарь Ульрих фон Нагель. Именно его вчера видел здешний монах, выносящего бездыханное тело воеводы из той самой темницы, где содержатся злодеи Вальтер фон Ингваринген и Лис Венедин. Кто он? Убийца или же пособник убийц, пребывающих с ним в сговоре? Пусть он ответит нам!
Ульрих фон Нагель, становясь белым, под цвет своего нарамника, поднялся с места и произнес негромко, но с явной угрозой в голосе:
– Да будет вам известно, преподобный отче, что перед вами прецептор Тевтонского рыцарского ордена. Буллой его святейшества Папы Иннокентия III наш орден выведен из-под юрисдикции церковного суда. И прошу вас запомнить: если мне и надлежит ответить на этот, а равно на какие-либо иные вопросы, то не здесь и не перед вами.
– Вы забываетесь, господин прецептор!!! – вспылил святой отец. – Перед вами аторней Римской Консистории…
