Книга Городские легенды, страница 112. Автор книги Чарльз де Линт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Городские легенды»

Cтраница 112

Мне нравится сидеть тут на ступеньках. Я даже играл в соборе — всего один раз, на свадьбе у друга. Свадьба прошла как надо, но я помню, какое впечатление произвел на меня собор, когда я зашел в него один, чтобы проверить звучание перед началом церемонии; с тех самых пор я не уверен, что Джилли права, когда говорит о церквах такие вещи. Моя скрипка звучала вовсе не так, как если бы собор заточил ее в себе. Наоборот, стены, казалось, помогали музыке раскрыться; простой рил, который я играл, обогатился в соборе величественными трелями, одухотворенными трелями, каких я никогда не слышал в нем прежде. Наверное, все дело было в замысле архитектора, а не в присутствии Бога, но я все равно мог бы играть в соборе хоть всю ночь, только...

Ну вот, опять я отвлекаюсь. Две страницы исписал — больше, чем за всю прошлую неделю, — а теперь перечитываю все это и не знаю, годится оно куда-нибудь или нет.

Может, лучше взять да и рассказать вам про Бумажного Джека. Я, правда, не уверен, что вся эта история началась именно с него, ну да ладно, с чего бы ни начать.


День выдался просто изумительный, особенно на фоне довольно странной погоды, которая стояла в ту весну. Один день я со своей скрипкой дрожал на каком-нибудь перекрестке, закутавшись в куртку и шарф, натянув на самые уши суконную кепку и напялив перчатки без пальцев, а уже на следующий обливался потом в футболке, и меня бросало в жар от одной мысли о том, чтобы играть на солнцепеке.

На небе не было ни облачка, солнце, пройдя зенит, только-только начинало клониться к западу, мы с Джилли грелись в его лучах, сидя на ступеньках собора. Я даже не сидел, а полулежал на крыльце, опираясь локтем о ступени, футляр со скрипкой под боком, и жалел, что не надел с утра шорты, потому что джинсы облепили ноги как две раскаленные свинцовые трубы. Рядом со мной, подобравшись, точно кошка, которая вот-вот прыгнет на что-то чрезвычайно интересное, только ей одной видимое, сидела Джилли — замарашка, как всегда. Краска мелкими брызгами покрывала ее широкие штаны и блузку с короткими рукавами, еще больше засохло под ногтями и в спутанной гриве. Она повернула ко мне лицо, чудесным образом избежавшее следов утренней работы, и одарила меня неизменной улыбкой.

— А ты хотя бы раз задумывался, откуда он взялся? — спросила она.

Это была ее коронная фраза. За этим «а ты хотя бы раз задумывался?..» могло последовать что угодно: от безобидного вопроса, когда спят рыбы, и спят ли они вообще, или почему люди всегда поднимают взгляд к потолку, когда думают, и до более таинственных материй, таких как существование духов или маленьких человечков, которые живут за стенными панелями, и тому подобного. А еще она любила гадать о прошлом людей. Иной раз, когда я отправлялся играть, она увязывалась за мной, пристраивалась где-нибудь в уголке у меня за спиной и рисовала людей, для которых я играл. И неизменно где-нибудь в середине мелодии — разумеется, сложной и требовавшей всего моего внимания без остатка, — подходила ко мне сзади и шептала на ухо что-нибудь вроде: «Видишь того парня в полиэстеровом костюме? Десять против одного, что по воскресеньям он гоняет на здоровенном „харлее“, в кожаной жилетке, все, как надо».

Так что я уже привык.

Но сегодня она выбрала не какое-нибудь безымянное лицо из толпы. Ее внимание привлек Бумажный Джек, который тоже сидел на ступеньках собора, только намного ниже, так что вряд ли он слышал, что мы о нем говорим.

Такой темной кожи, как у Бумажного Джека, я ни у кого больше не видел — черная, как эбонит, она, казалось, прямо-таки впитывала солнечный свет. Лет ему было хорошо за шестьдесят, я так думаю, — мелкие завитки волос совсем побелели. Одевался он в темные костюмы, ветхие, старомодные, но всегда безупречно чистые. Под пиджаком у него обычно была надета футболка такой белизны, что глазу больно было смотреть, особенно на солнце, — так же сверкали и его зубы, стоило ему улыбнуться кому-нибудь своей кривой ухмылкой.

Никто не знал, как его зовут по-настоящему, а он никогда не говорил. Не знаю, был ли он немым или ему просто сказать было нечего, но я только слышал, как он усмехался или смеялся. Бумажным Джеком его прозвали потому, что он устраивал целые представления с оригами.

Он был мастер складывать разные фигурки. У его ног всегда стоял целый пакет цветной бумаги; люди выбирали цвет и заказывали фигурку, и он тут же ее делал — не клеил, не резал, просто сворачивал, и все. А сделать он мог все, что угодно. От обычного цветка или фигурки животного до силуэтов столь сложных, что казалось невероятным уловить их суть в клочке бумаги. И все же, насколько я знаю, ни один покупатель никогда не уходил от него разочарованным.

Не раз и не два я видел, как старики из Маленькой Японии приходили посидеть рядом с ним и посмотреть, как он работает. Они называли его sensei, уважительное обращение, которым японцы просто так не бросаются.

Но оригами было лишь наиболее заметной стороной его представлений. А еще он предсказывал будущее. У него была такая китайская штучка из бумаги, с которыми мы все играли в детстве. Ну вы знаете: берете лист бумаги, сгибаете углы к середине, переворачиваете, еще раз сгибаете. Потом просовываете указательный и большой палец в складки и разворачиваете игрушку, так что она становится похожа на бумажный цветок. Двигаете пальцами туда-сюда, и цветок как будто разговаривает.

Такой же бумажный прорицатель был у Джека. Снаружи на нем были написаны названия четырех цветов, а внутри — восемь цифр. Сначала нужно было выбрать цвет — скажем, красный. Тогда предсказатель начинал беззвучно говорить — пальцы Джека двигались туда и сюда, заставляя его произносить слово «К-Р-А-С-Н-Ы-Й» по буквам, — а потом цветок раскрывался, и нужно было выбрать одну из четырех цифр. Вы выбирали цифру, и Джек отсчитывал ее таким же манером, пока цветок не раскрывался снова на том же самом или следующем наборе цифр. Тогда вы выбирали вторую цифру, и под ней оказывалось предсказание вашей судьбы.

Бумажный Джек ничего никому не читал — он просто давал бумажку вам в руки, а сам заталкивал предсказатель обратно в карман пиджака, откуда вынул его перед этим. Сам я никогда не ходил к нему за предсказанием будущего, зато Джилли делала это раз сто, не меньше.

— Предсказания всегда разные, — сказала она мне однажды. — Как-то я сидела у него за спиной, пока он предсказывал будущее одной клиентке, и через его плечо прочитала, что было написано в ее бумажке. Когда она заплатила и ушла, я попросила погадать мне. Я специально выбрала тот же самый номер, который был у нее, но предсказание оказалось совсем другое.

— Просто у него в кармане не один предсказатель, — ответил я, но она только покачала головой.

— Но он не успел убрать его, — сказала она. — Предсказатель был тот же, номер тот же, но за секунды, которые прошли от одного гадания до другого, надпись изменилась.

Логических объяснений этому случаю могло существовать сколько угодно, и самое простое из них — элементарная ловкость рук, но я давным-давно поставил крест на спорах с Джилли во всем, что касалось подобных таинственных совпадений.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация