Эмма ступила в ванну и погрузилась в пышную пену. Запах жасмина немного ее успокоил, и она откинулась на спину.
— Мамочка, папочка, — прошептала она, — я совсем запуталась...
Ах если бы только она могла их услышать! В первые недели после их смерти ей казалось, что она слышит голос отца. Его голос... как бы возникал у нее в голове. Но потом это прекратилось и она осталась совсем одна.
Эмма закрыла глаза и сделала глубокий вдох, а затем выдох. Она пыталась снять напряжение и открыть свое сознание для совета отца родного... или небесного. Любой совет она приняла бы с благодарностью.
Тут в воде лопнули несколько мыльных пузырьков подряд, и у нее защекотало грудь. А цветочный аромат наполнил всю ванную. Эмма невольно улыбнулась. Какой замечательный запах.
М-м-м... какая чудесная пена для ванны... Она подгребла к себе пышное облако пены. Казалось, пузырьки льнули к ее коже, щекотали и дразнили...
«Я рад, что тебе это нравится».
Эмма вздрогнула и замерла на мгновение. Потом приподнялась и выглянула из-за занавески — ей почудилось, что она услышала голос Ангуса.
— Ты где?
«Все еще на диване».
Теперь она поняла: его голос прозвучал у нее в голове. Выходит, Ангус забрался в ее мысли! Господи, она же открыла свое сознание!
«Нет, не закрывайся от меня. Ты такая красивая в моих мыслях...»
Почувствовав нежное прикосновение к груди, Эмма снова вздрогнула, но, взглянув на воду, ничего не увидела, кроме пузырьков пены, то и дело лопавшихся.
— Как ты это делаешь? — спросила она.
Ангус прикоснулся к ней... чем-то теплым и влажным. Языком?
— Что ты... — Она умолкла и откинулась на спину. Теперь уже у нее не было сомнений: Ангус целовал ее груди. Причем ощущения были невероятно острыми. Эмма прикрыла груди ладонями, но ощущения были все те же. Шумно выдохнув, она пробормотала: — Господи, что ты делаешь?
Но мог ли он ответить ей, если губы его сейчас... «Это называется вампирским сексом».
— Тогда почему я это чувствую? Ведь я... — Она умолкла, ошеломленная; ей подумалось, что Ангус теперь целует оба ее соска одновременно. Да, так и есть! Очевидно, он мог и это. Да еще и мысленно разговаривал в то же самое время. — Ангус, но я же не вампир. Почему я это чувствую?
«Но я вампир. И хочу доставить тебе удовольствие».
Она еще глубже погрузилась в воду, но это ничего не изменило. Даже в воде ее ощущения были те же самые, то есть чудесные и удивительные...
— Ангус, я тебе этого не разрешала! — заявила Эмма. «Но возражать не станешь. Ты же хочешь кричать, как кричала прошлой ночью». Теперь его руки ласкали ее груди. Потом еще одна рука скользнула к ее животу. Эмма застонала, наслаждаясь ласками, но вдруг, опомнившись, захлопала глазами.
— Ангус, сколько же у тебя рук?
«Столько, сколько представляю». Сейчас ее ласкали уже три руки.
А затем она почувствовала на шее что-то горячее и влажное. Его язык и губы.
«Ты готова?» Голос снова прозвучал у нее в голове.
Она со стоном развела колени.
— Ты меня соблазняешь, да?
«Люблю, а не соблазняю. — Он поцеловал ее в лоб. — Закрой глаза и наслаждайся».
Ее глаза закрылись словно сами собой. А руки Ангуса теперь были повсюду, они поглаживали ее и ласкали, заставляя то и дело стонать. Когда же губы его коснулись ее лона, Эмма вскрикнула и вцепилась в ботики ванны. «Невероятно, — промелькнуло у нее. — Ведь на самом деле все это происходит... в нашем воображении».
«Я обещал, что второй раз ты будешь кричать от моих губ».
— О Боже... — прошептала Эмма. — Все так реально... Упершись ногами в ванну, она со стоном приподняла бедра, желая большего. А напряжение с каждым мгновением все нарастало.
«Наслаждайся вместе со мной, любовь моя». Он крепко прижал ладони к ее ягодицам, и Эмма почувствовала, как в нее скользнул его язык.
Несколько секунд спустя она громко закричала и заметалась по ванне, выплескивая воду на пол. Ощущения были восхитительные, и Эмма наслаждалась ими еще какое-то время. При этом она даже услышала хриплые стоны Ангуса — они звучали у нее в голове, еще больше усиливая ее собственные чудесные ощущения.
Когда же дыхание ее наконец восстановилось, она чуть приподнялась, села и, взглянув на пол, увидела огромную лужу пенной воды. Медленно поднявшись на ноги, Эмма осторожно вылезла из ванны и замерла в нерешительности.
Возник совершенно естественный вопрос: что дальше? Для начала она возвела мысленный блок, отгородившись от Ангуса. Ей не хотелось, чтобы он вмешивался в ее мысли. Впрочем, сейчас эти мысли состояли в основном из восторженных восклицаний типа: «Как чудесно!» и «Какое блаженство!».
Закутавшись в банный халат, Эмма распустила волосы и снова задумалась. А что теперь? Вести себя так, как будто ничего не случилось? Но ведь случилось! Или, может быть, открыть перед Ангусом дверь спальни и пригласить его... для реального продолжения? Взбив волосы, Эмма взглянула в зеркало и прошептала:
— Что же теперь делать?
Покинув ванную, она приблизилась к двери гостиной и осторожно открыла ее. Ангус все еще сидел на диване, но телевизор был выключен. Тут он вдруг повернулся к ней и пристально посмотрел на нее. Глаза его пылали красным огнем.
— Мне пора, Эмма. Уже почти светает.
Она со вздохом пожала плечами. А он указал на ее мобильник, лежавший на журнальном столике, и тихо сказал:
— Я взял твой номер. На случай, если понадобится связаться с тобой.
— Да, хорошо.
— И еще пришлю кого-нибудь из дневной охраны — чтобы охраняли тебя. У мятежников связи с русской мафией. Тебе и днем может грозить опасность.
Она снова пожала плечами. Ангус же взглянул себе на колени и нахмурился.
— Придется сдать килт в чистку. — Он встал с дивана и взял свой спорран.
Вспомнив его хриплые стоны, прозвучавшие у нее в голове, Эмма уставилась на него в изумлении.
— Ангус, значит, ты...
— Спокойной ночи... любимая.
В следующее мгновение он исчез.
Глава 17
Прибыв на пятый этаж в дом Романа, Ангус тут же отключил сигнализацию, бросил на стол спорран и нажал кнопку коммуникационного устройства.
— Йен, я уже тут.
— Очень вовремя, — ответил охранник. — Уже почти светает. Коннор хочет срочно с тобой поговорить.
Взглянув на свой килт, Ангус вздохнул и проговорил:
— Дай мне хоть две минуты.
Он бросился в спальню и разулся. Затем снял свитер, килт и быстро надел майку и джинсы. Взглянув на испачканную одежду, поморщился. Проклятие, как же он не сдержался?! Почему потерял над собой контроль? Можно подумать, что ему шестнадцать, а не пятьсот двадцать шесть. Ангус не мог вспомнить ни одной женщины, которая возбуждала бы его так же, как Эмма. И так же огорчала...
