Ангус пожал плечами.
— Это было шестьдесят с лишним лет назад.
— И с тех пор он стал трусом, — добавил Коннор со смехом.
Все вокруг тоже рассмеялись. Ангус же нахмурился, однако промолчал.
Тут в комнату вошел Йен с подносом, уставленным бокалами и стаканами. Опустив поднос на журнальный столик, он протянул Шанне стакан воды со льдом, а священнику — бокал вина. Вампы же разобрали пустые стаканы.
Коннор налил себе из бутылки блисски. Взглянув на Романа, сказал:
— Превосходный состав, замечательный. — И передал бутылку Грегори.
Грегори наполнил свой стакан до краев и протянул бутылку Ангусу. Затем бутыль взял Роман, а после него — Йен.
— За Шанну, Романа и их наследника, — сказал Коннор, вставая и поднимая свой стакан. — Будьте здоровы и счастливы!
Со всех сторон послышались возгласы одобрения. Затем все выпили.
— Что ты задумал, Ангус? — спросила вдруг Шанна. — Мы слышали, что ты устраивал пикник.
Вампы захихикали.
Ангус снова нахмурился и пробурчал:
— Да, устраивал. С деловой целью. Я пытался внушить благоразумие убийце вампиров.
— Внушить женщине благоразумие? — с усмешкой осведомился Коннор. — Полагаю, эта идея была обречена на провал с самого начала.
— О чем речь? — спросила Шанна.
— Речь о том... — Коннор поднял руку, призывая всех к тишине. — К несчастью, эта женщина работает на твоего отца, Шанна. И я уверен, что он хорошо настроил ее против нас.
— Да, очень может быть, — кивнула Шанна и снова повернулась к Ангусу. — Хочешь, чтобы я с ней поговорила? Возможно, она послушает меня, потому что я смертная.
— У меня и так все хорошо, — ответил Ангус. — Я в состоянии...
— Нет смысла делать это в одиночку, — перебил Коннор.
— Поверь, все идет именно так, как нужно, — заявил Ангус. — И сегодня у нас наметился... значительный прогресс.
— Да, мы слышали, — с ухмылкой кивнул Грегори. — Она была босая и полу... — Он умолк и покосился на Коннора, ударившего его локтем в бок.
Коннор же спросил:
— Так ты убедил ее в том, что следует прекратить убийства?
Ангус пожал плечами:
— В какой-то степени. Во всяком случае, она теперь мне доверяет. — Он опустил взгляд, дабы убедиться, что длинный плащ скрывает его состояние. Пик возбуждения уже прошел, но джинсы все еще оставались тесными. Наверное, ему следовало надеть килт.
— Что-то в тебе изменилось. — Роман внимательно посмотрел на друга. — К тому же ты без палаша. Это довольно странно...
— Пришлось оставить палаш, чтобы убедить ее, что я не желаю ей зла.
— Как это мило, — сказала Шанна с улыбкой. — Пикник в весеннем Париже. Очень романтично...
Чувствуя на себе любопытные взгляды, Ангус сделал несколько глотков блисски.
— Вы ранены? — Отец Эндрю указал на запястье Ангуса, покрытое волдырями.
— Пришлось познакомиться с парой серебряных наручников, — проворчал Ангус. — Но ничего серьезного.
— Она заковала тебя в наручники?! — воскликнул Грегори и снова ухмыльнулся.
Ангус смерил его угрожающим взглядом, но все же сдержался и промолчал. Коннор же нахмурился и пробормотал:
— По-моему, это не слишком похоже на прогресс.
— Нужно, чтобы ты позволил мне поговорить с ней, — сказала Шанна.
— Нет. — Роман покачал головой. — Если ты договоришься о встрече с мисс Уоллис, она, возможно, сообщит об этом твоему отцу, а тот непременно попытается похитить тебя.
Шанна вздохнула и не стала возражать.
— Роман прав, — сказал Ангус. — Эмма говорила, что для отца Шанны спасение дочери — главнейшая задача. Поверьте, она действительно начинает мне верить, но доверие это еще не полное. Она ведь только сегодня узнала о разнице между вампами и мятежниками.
— А знаете что, парни? — Грегори окинул взглядом присутствующих. — Это ведь, в сущности, вопрос маркетинга.
— Я ничего не продаю, — проворчал Ангус.
— Нет, продаешь, — заявил Грегори. — Ты пытаешься продать идею, что благородные вампиры действительно существуют...
— Я вовсе не стремлюсь доказать, что я благородный, — сказал Ангус.
— Но я уверен: у вас доброе сердце, — заметил отец Эндрю. — И между вами и мятежниками море различий.
— Думаю, Грегори прав. — Шанна отхлебнула воды со льдом. — Кстати, у мятежников есть имя. Они называют себя истинными. Почему бы и вам, парни, не придумать для себя название?
— Название? — Коннор пожал плечами. — А зачем его придумывать, если оно уже и так существует? Ведь мы вампы. В отличие от вампиров.
Все присутствующие переглянулись и утвердительно закивали.
— Что ж, пусть так и будет, — с улыбкой сказала Шанна.
Тут Роман вдруг поднялся и, выразительно взглянув на Ангуса, направился к выходу. Ангус тотчас же последовал за ним. Они миновали холл и прошли в библиотеку, три стены которой занимали книжные полки, а стену, выходившую на улицу, — огромное, задернутое шторами окно.
Роман закрыл двойные двери и сел в одно из кожаных кресел у окна. Ангус же прохаживался по комнате. Он понимал, что друг ждет, но не знал, как начать, хотя сам же, едва появившись в доме Романа, сказал, что желает поговорить с ним наедине.
Наконец, остановившись, Ангус пробормотал:
— Я... У меня была смертная жена и дети.
— Я помню, — кивнул Роман.
— И моя жена... Она отвергла меня и повторно вышла замуж, — продолжал Ангус. — С ее точки зрения... Она считала, что я стал как бы мертвым.
— Наверное, тебе это причинило сильную боль, — отозвался Роман.
— Да, конечно. — Ангус снова принялся расхаживать по комнате. — Но со временем я понял, что она была права. Брак между смертной и вампиром невозможен.
На сей раз Роман промолчал.
— И все же, несмотря на предательство жены, мне было больно видеть, как она состарилась и умерла. А смотреть, как умирают мои дети... О, это причиняло ни с чем не сравнимые страдания.
Роман нахмурился и спросил:
— Ты считаешь необходимым сказать мне все это именно сейчас, когда у меня вот-вот должен родиться сын?
— Я не желаю тебе зла, Роман. Ведь ты мне как брат. Я только не хочу, чтобы ты страдал так, как страдал я.
Роман вздохнул и тихо проговорил:
— Когда женился на Шанне, я знал, что могу потерять ее. Но сейчас она дарит ни с чем не сравнимую радость. Так неужели я должен отказаться от счастья из страха, что когда-либо может случиться что-то дурное?
