— Все такое же. Дурной характер, отсутствие всяких манер. Не сказало мне даже здрасте, так что я послал его к дьяволу. Кажется, оно отправилось в комнату Рансэ.
— Проклятье! — подскочил я. — Почему не предупредил раньше?!
— А это важно?
Я побежал к постоялому двору. Посетителей в зале не было, лишь служанка стелила на столы свежие скатерти. Она вскрикнула и отшатнулась в сторону, когда я едва не сбил ее с ног, ворвавшись в дом. Влетев по лестнице и не зная, какая комната принадлежит стражу, я крикнул:
— Рансэ!
Из-за ближайшей ко мне двери раздалось нечто вроде утвердительного бульканья, и я ввалился в комнату, опередив ничего не понимающего Проповедника.
Страж лежал на полу, уткнувшись лицом в собственную шляпу со страусиным пером, а на его спине восседало невозмутимое Пугало, не обращая внимания на то, что жертва извивается и пытается встать.
Я облегченно перевел дух, одушевленный не хватался за серп, и в его поведении чувствовалась некая насмешка, а не желание убивать.
— Ты не мог бы слезть с него? — стараясь говорить спокойно, попросил я.
Пугало задумчиво повело головой, его плечи поникли, и оно неохотно встало с человека.
— Тяжелый, сукин сын, — Рансэ произнес первые осмысленные слова, и его красная физиономия постепенно начала принимать естественный цвет. — Подай, пожалуйста, бутылку вина. Себе тоже можешь налить, если хочешь.
Он припал к горлышку, сделал несколько долгих глотков, так что его острый кадык заходил ходуном, затем вытер губы тыльной стороной ладони. Выдохнул:
— Ну, ничего. В следующий раз я буду расторопнее, Соломенная башка. Посмотрим кто кого, когда я неожиданно ткну в тебя горящей палкой.
Пугало беззвучно рассмеялось и показало ему неприличный жест. Затем подумало и показало такой же задохнувшемуся от возмущения Проповеднику. Оно пребывало в чертовски хорошем настроении.
— Темный одушевленный, способный покидать предмет и путешествовать как цельная сущность. Однако. Не видал ничего подобного с тех пор, как вернулся из Сарона. Эта шутка не в твоем стиле, Людвиг. Зачем ты ко мне его отправил?
— Даже не думал. Оно само пришло с тобой познакомиться.
Рансэ встал, подошел к Пугалу, с интересом изучил идиотскую улыбочку садиста, хмыкнул:
— Как ты его приручил?
— У нас партнерское соглашение, — уклончиво ответил я.
— Ты в курсе, что я должен доложить Братству, с кем ты водишь дружбу?
— А ты доложишь?
Рансэ хмыкнул еще раз, поднял помятую шляпу, отряхнул ее:
— Насколько я помню, нам не рекомендовано связываться с одушевленными, если только мы не видим, что они сходят с ума от крови. Этот вроде достаточно адекватен, раз не перерезал мне горло. Так что сам с ним разбирайся. Мне надо с тобой поговорить.
— Давай поговорим.
— Прямо здесь не пойдет. У меня приступ паранойи, а стены тут слишком тонкие и дырявые, чтобы доверять им тайны. Давай прогуляемся до реки.
Эта таинственность мне не особо понравилась, я позвоночником чувствовал грядущие неприятности.
Мы сели на пустой пристани, Рансэ поставил между мной и собой полупустую бутылку вина, Проповедник, которому было интересно все таинственное и секретное, держался поблизости и делал вид, что любуется рекой, а Пугало, которое плевало на все секреты, отправилось бродить по осоке и пугать цапель.
— Мы отправляемся в Прогансу, приятель.
— Так я и думал, — мрачно проронил я. — Мне, как всегда, везет.
В отличие от Рансэ, родившегося в этой чертовой стране, я не испытывал к Прогансу никаких теплых чувств.
— Выше голову, Людвиг. Не все так плохо!
— Скажешь мне это, когда Носители Чистоты возьмут тебя крюком за лодыжку и потащат на четвертование. Какой тьмы мы туда собрались?
— Нас с тобой ждет Савранский университет — храм знаний, веселых студентов, запыленных книг и мудрых профессоров. Уверен, что ты всю жизнь мечтал его увидеть.
— Мне слишком поздно постигать академические науки.
— Магистрам плевать на твои знания. Отправиться туда — приказ Мириам.
— Так вот кого мне следует благодарить за это путешествие, — понимающе протянул я. — Она очень любезна, что помнит меня.
— Ты ведь был ее учеником?
— В прошлом. А почему выбрали тебя?
— Я сам вызвался, — беспечно сказал он, размахнувшись и швырнув пустую бутылку в Пугало.
То, не отшатнувшись, небрежно махнуло серпом, и посудина разлетелась на множество осколков. Одушевленный, кстати, совсем не обиделся на подобное обращение и продолжал шариться в осоке.
— Только не говори, что ты соскучился по своей родине.
— Моя родина любит меня примерно так же, как и всех остальных стражей, — усмехнулся он. — Но это не значит, что я должен отвечать ей взаимностью. Я хорошо знаю город, куда мы едем, и моя помощь будет не лишней.
Я нахмурился:
— Рансэ, между нами никогда не было особой дружбы. К чему тебе помогать мне?
— Тебе? — рассмеялся он. — Не весь мир сошелся только на тебе, ван Нормайенн. Я это делаю ради себя.
Я переглянулся с Проповедником:
— Самое время тебе рассказать, чего от нас хочет Мириам.
— Ты ведь знаешь, что раньше на месте Савранского университета находились архивы Братства?
— Я знаю, что там был один из наших замков, где собирались магистры. Про архивы не слышал.
— Об этом, как я понимаю, не любят говорить. После того как стражей выгнали из страны, большинство документов были уничтожены. Часть попала в королевскую библиотеку, часть осела у клириков в Риапано. Но закрытые архивы, так называемая Восьмая комната, как считается, уцелела. Она была хорошо спрятана, и ее не нашли. Замка давно нет. Его сровняли с землей, чтобы здесь от Братства не осталось никакой памяти. А на его месте отстроили университет. Как ты думаешь, на каком основании поднимали университетские стены? Первые его корпуса стоят на старых подвалах. Так что архивы никуда не делись, и именно там лежит то, за чем нас послали.
— Очень самонадеянно. — Я покачал головой. — Давай мыслить здраво. То, что архив не нашли, — лишь слухи. А даже если так, прошла уйма времени, и от книг могло ничего не остаться. Влага и крысы порой гораздо более жестоки, чем люди.
— Мириам уверена, что он уцелел.
— Но Мириам в Арденау, а нам надо ехать в Прогансу. Она не думала о том, что даже подвалы могли быть перестроены? Добавили новую стену, вырыли новый погреб, а то и вовсе замуровали входы и выходы.
Рансэ достал из-за ворота рубахи шнурок, на котором висела тяжелая серебряная монета с изображением орла — старый эсу, из тех времен, когда все стражи считали Прогансу своим домом:
