Войдя в георгианский зал, я заглянула в этот перечень. Он
пополнился еще двумя фамилиями. Может, Мэрлин снова приходила? Я сняла пальто и
начала подбирать цветочные лепестки, осыпавшиеся за последние часы. Не
хотелось, чтобы в зале было грязно. Здесь не место беспорядку. И тут я
стремительно обернулась, спиной почувствовав, что здесь находится кто-то еще.
Привидение? Нет, это был Том Барди. Он тихо сидел в углу и покуривал сигарету.
— Хай…
— Хай. — И мы снова умолкли. Так было удобнее. Мне
хотелось побыть с Крисом наедине, но то, что Том оказался здесь, даже к
лучшему. Его присутствие мешало мне заглянуть в закрытый гроб и проверить, там
ли Крис. Мы сидели, сидели и без конца курили. Никто не входил, никто не шел по
коридору, всюду было тихо…
— Уже половина двенадцатого. Хотите домой, Джилл?
— Нет… Я… я останусь здесь на ночь. Может быть, это
покажется вам странным, но такова наша традиция… семейная традиция… Я так хочу.
— Пег сказала, что так оно и будет.
— Пег? Когда? Она звонила вам? — Все прояснялось.
Он слишком быстро сказал «нет», слишком решительно покачал
головой. Я знала, что он лжет. Пег позвонила, поэтому Том Барди и сидел здесь.
Должно быть, он сразу же вскочил в машину, понесся прямо сюда и тихо уселся в
уголке перед самым моим приездом. Пег, снова Пег! И Том. Что бы я делала без
них? Меня бы возмутило это бесцеремонное вмешательство, если бы я могла без
него обойтись. Но я не могла… Два часа… Три часа… Пять часов…
— Том…
Он дремал, положив голову на спинку дивана. Я хотела
предупредить его. Если хочет, пусть уходит, но я все равно это сделаю. Я открою
гроб. Надо убедиться, что там действительно Крис, что на нем та же одежда и что
они не напялили на него костюм.
Я на цыпочках подошла к деревянному ящику, сняла с него
букет роз, заказанный матерью Криса, и отступила назад, едва переводя дух. Было
страшно, но я решилась. Теперь или никогда. Завтра будет поздно. Вернутся
Мэтьюзы, придут в ужас, а потом он будет принадлежать им, священнику и людям,
пришедшим в церковь. Но сегодня ночью он еще мой. Он еще Крис, а не «Кристофер
Колдуэлл Мэтьюз, 33 лет, из дома номер 2629»… А я еще Джилл. Не одна из
«собравшихся здесь родных и близких». Почему эти слова говорят только на
свадьбах и похоронах? Родные и близкие… Кому? Господу? Если я ему близка, зачем
он причинил мне такую боль? Я вспомнила слова Гордона: «Vaya con Dios». Должно
быть, и господь иногда ошибается. Как в эту пятницу.
Я еще раз оглянулась на спящего Тома. О'кей, все в порядке.
В скважине сбоку торчал замысловатый ключ. Он легко повернулся, и я попыталась
снять обтянутую серым бархатом крышку. Это оказалось чертовски трудно, но я
справилась. Да, в гробу лежал Крис… Крис… Он выглядел так же, как и в пятницу,
в больнице Святой Марии, только на щеке уже не было песка. Но что-то было не
так, что-то не так… Волосы! Они сделали ему другую прическу! Я вынула из сумки
гребешок и причесала Криса так, как он привык. Волосы прикрывали уши, а впереди
были слегка взлохмачены. Я наклонилась и поцеловала прядь волос на лбу так же,
как целовала Сэм, закончив колдовать над ее прической. Потом я попробовала
приподнять его руку, но та уже закоченела. Как у восковой куклы. Он был очень
бледен. Я опустилась на колени и принялась следить. Сейчас он пошевелится,
сейчас вздохнет… Затем я села, по-прежнему не отрывая от Криса глаз, а потом
встала и обняла. Странно, его гибкое, податливое тело с нежной кожей не
гнулось, оно перестало отзываться на мои прикосновения… На лицо упал луч света.
Это был тот же Крис, лежавший со мной в одной постели, спящий мальчик, которым
я так часто любовалась по утрам, когда начинала рассеиваться ночная мгла. Слезы
падали на его руки и рубашку, текли у меня по шее. Тихие слезы, а не сдавленные
рыдания двух последних дней. Теперь я оплакивала Криса, а не себя. Я целовала
его щеки, глаза, руки, так странно и непривычно сложенные на груди, потом
положила рядом крошечный белый цветок и сняла у него с шеи золотую цепочку. Не
знаю, может быть, это было преступлением… Крис всегда носил ее, но он ни за что
бы не заподозрил меня в воровстве. Я взяла цепочку вместо обручального кольца,
чтобы не снимать ее всю оставшуюся жизнь. Опуская крышку на место, я
отвернулась: не хотелось видеть, как под ней исчезает лицо Криса.
Том не шевелился. Я снова опустилась на стул. Приближалось
утро, а мы трое по-прежнему оставались на своих местах: Том, Крис и я. Что
сделано, то сделано: я прикоснулась к мертвецу, посмотрела ему в лицо и
поцеловала. В гробу лежал мертвый Крис, я попрощалась с ним, а живой Крис
возродился вновь. Я никогда не притронусь к его телу, не увижу лица, но вечно
буду слышать его смех, его зов, просыпаться по утрам, вспоминая родную улыбку и
голос… Крис вернулся и останется со мной навсегда. Я откинула голову к стене и
уснула.
Подпрыгнув на стуле как ужаленная, я увидела перед собой
лицо Тома Барди. Где я? Как я сюда попала?
— Хотите кофе?
— Да… Сколько времени?
— Полдесятого. Вы хорошо поспали. Я проснулся несколько
часов назад.
Ничего себе! Он вернулся, неся две пластмассовые кружки с
дымящимся кофе. Мы пили и негромко переговаривались. При дневном свете,
врывавшемся в окна, комната уже не казалась такой зловещей.
Когда мы покончили с кофе, прибыли миссис Мэтьюз, Джейн и
Дон. Все они были одеты очень скромно. Миссис Мэтьюз надела новый черный
костюм, Джейн — закрытое платье цвета морской волны, а Дон остался в той же
темной тройке.
Том предложил отвезти меня домой, но я не могла оставить
машину, и мы друг за другом поехали по пустынным улицам на западную окраину
города. Как обычно, в воскресное утро никто не торопился выезжать на улицу. Мы
договорились с миссис Мэтьюз, что встретимся в церкви, и я была рада побыть
дома хоть пару часов. Прощай, Крис… Прощай, Хобсон! Кто-то займет твой
георгианский зал завтра? Я никогда не забуду его. Пройдут годы, но при первом
же случайном взгляде на этот виднеющийся издалека холм я буду гадать, какой
покойник лежит сегодня в этой комнате.
Я остановилась под окнами нашего дома. Том помахал мне рукой
и поехал дальше. Хотелось пригласить его на чашку кофе, но было уже поздно. Пег
и Сэм завтракали, а я ограничилась кофе, чувствуя себя не менее уставшей, но
более спокойной и более умиротворенной, чем в пятницу. После завтрака я
поднялась наверх и прилегла на кровать. Не спать, просто полежать… Спасибо тебе,
Пег, что увела Сэм в сад. Сегодня мне хочется побыть одной.
В час тридцать Пег пришла меня проведать. Она приоткрыла
дверь и буркнула:
— Осталось полчаса.
Я тут же вспомнила, что Пег была подружкой на моей свадьбе.
Она ворчала, ругалась и издевалась, как могла, над вуалью, которую ее заставила
надеть «эта сука Джилл», но все моментально прекратилось, когда пришла пора
выносить обручальные кольца. Пег выглядела в высшей степени торжественно, и все
прошло великолепно, но не успели мы выйти из церкви, как она прожгла вуаль
сигаретой на самом видном месте. Ах, Пег…
