Так за локоть сестра и привела меня к стойке.
— Распишитесь, пожалуйста… Здесь и вот здесь, —
сказала она и сунула мне шариковую ручку. Я дважды расписалась «Джиллиан
Форрестер» и подняла голову, не зная, что делать дальше. — Вы звонили в
похоронное бюро?
— Нет еще. — Он даже не успел остыть…
— Телефонная будка в вестибюле, номера похоронных бюро
приведены в справочнике на страницах желтого цвета. Выбирайте сами. — Вот
и все. Найди страницы желтого цвета, проведи по ним пальцем и… О господи.
Хобсон… Хобсон… Как там его? Ах да, Джордж Хобсон… «Поручите
нам ваших любимых»… Я знала парня, который сделал им эту рекламу.
Я нашла в справочнике нужный номер и набрала его.
— Приют Хобсона, — ответил мне медоточивый голос.
Боже мой…
— Это миссис Форрестер. Я бы хотела поговорить о…
— Минутку, пожалуйста.
— Да? — Голос был грудной, мелодичный, но он
громом отдавался у меня в ушах. Должно быть, этот гробовщик — гомик. Позднее я
убедилась, что была права, когда навстречу вышел томно улыбающийся жеманный человечек
в черном костюме в обтяжку.
Я рассказала ему, что случилось. Он поспешил заверить, что
никаких трудностей не будет. В три часа подъедет катафалк и заберет мистера
Мэтьюза. Устроит ли это меня?
— Да, — сказала я, — устроит.
— А в три тридцать он уже будет у нас в бюро. Там и
договоримся об условиях. Вы согласны, миссис Форрестер?
— Да, согласна.
— Вы сестра покойного?
— Нет, я его жена.
— Ох, простите, мне послышалось «Форрестер»… — Он начал
рассыпаться в извинениях.
— Все правильно, Форрестер. Я предупрежу врачей, что вы
подъедете к трем. — Наплевать, что он подумает. Законная или гражданская,
но я Крису жена.
Я сказала сестре, что катафалк придет в три, и вернулась к
Тому.
— Джиллиан, может, вернемся в город? Я отвезу вас, а
мою машину отгонит кто-нибудь из ребят.
— Нет. Я подожду. Но вы поезжайте, если хотите. Нам
незачем сидеть здесь вдвоем.
— Я остаюсь. — Это прозвучало очень решительно. Я
была ему так благодарна, что не стала возражать.
— Может, вы приляжете?
— Нет, со мной все в порядке.
— Вы уверены?
— Да. Спасибо. — Я попыталась улыбнуться, чтобы
успокоить Тома. Не ответив на мою улыбку, он отошел к группе людей, видевших
Криса последними, и что-то вполголоса сказал им. Они по очереди оборачивались,
смотрели на меня, быстро отводили глаза, пожимали Тому руку и уходили. Один из
них забрал ключи от машины Барди. Безмолвные плакальщики исчезли.
— Том, я могу вернуться с катафалком Хобсона. Так даже
лучше.
— Нет, это невозможно. Как вы думаете, что бы сказал об
этом Крис? — Удар пришелся ниже пояса, и я отступила.
— О'кей.
— Давайте поедим. Тут, через дорогу, закусочная. Я
возьму вам гамбургер.
— Я не могу… — При одной мысли о еде к горлу подступила
тошнота.
— Тогда выпьем кофе. Пойдемте.
Мы сидели, пили кофе, курили, а минуты ползли. За это время
мы не произнесли и десятка слов. Рядом сидел неведомый друг Криса, единственный
близкий человек, способный разделить мое горе. Я нуждалась в нем, цеплялась за
него, но не могла заставить себя заговорить.
Наконец подъехал катафалк от Хобсона — длинная машина коричневого
цвета, которой управлял человек типично шоферского вида. Похоронная колесница.
Дроги для Криса.
Криса положили на узкие металлические носилки, прикрыли
чем-то зеленым, похожим на брезент, привязали ремнями, погрузили в машину через
заднюю дверь, захлопнули ее, и шофер, поглядев на меня, спросил:
— Вы поедете следом или встретимся на месте?
— Следом, — сказала я. Мне хотелось проводить
Криса.
Подняв глаза на Тома, я поняла, что все это время с силой
сжимала его руку. Мои ногти врезались в его ладонь, но он не произнес ни слова.
Наверное, даже не заметил.
Мы сели в машину Криса, и Том нажал на газ.
— Соблюдайте дистанцию, — пробормотала я, повторив
слова Криса, сказанные в день нашего возвращения. «Соблюдай дистанцию»… Тут я
обняла Тома Барди и захлебнулась рыданиями…
— Вы готовы? — осведомился шофер катафалка. Том
поглядел на меня, я кивнула, откинулась на спинку кресла и пожалела, что не
послушалась Пег. Элениум не помешал бы. Нет, я справлюсь сама, без всякого
элениума. Спасибо, боже, что послал мне Тома Барди.
Глава 34
Меня провели в крошечный кабинет Хобсона, элегантно
обставленный мебелью в стиле Людовика XV. Том остался ждать снаружи. Вошел
человек, говоривший со мной по телефону. Он же встретил нас в вестибюле.
— Я мистер Феррари. Миссис Форрестер, не правда ли?
— Да.
— Так… когда похороны?
— Еще не знаю.
— Конечно. Мы поместим мистера Мэтьюза в георгианском
зале. Я покажу его вам, когда вы ознакомитесь с нашими проспектами. Потом я
сведу вас с нашими косметологами, а затем мы спустимся вниз и подберем гроб.
После этого у вас не останется никаких забот. Давайте прикинем… Сегодня
пятница. Можно предположить, что похороны состоятся в воскресенье. Или в
понедельник?
Он осклабился улыбкой крокодила и похлопал меня по руке. О
господи, пусть он уберет свои вонючие лапы! Этот гнусный тип изъяснялся, как
экскурсовод на морской прогулке. «А теперь…» Дерьмо.
— Ах да, миссис Форрестер, не доставите ли вы сегодня
вечером выходной костюм мистера Мэтьюза, включая ботинки? — Костюм? Я не
знала, существовал ли у Криса такой костюм.
— Зачем? — Похоже, мой вопрос потряс этого знатока
обычаев до глубины души.
— Чтобы обрядить его. — Снова эта улыбка,
снисходящая до моей глупости.
— Обрядить? Ах, перед тем как положить в… Нет, этого не
требуется. Вопрос исчерпан. Его похоронят в том, что на нем надето.
— Он носил костюм?
Нет, мистер Феррари, костюмов он не носил. Он предпочитал
другой стиль, и этот стиль мне нравился, — вспылила я, и мне сразу
полегчало. — Впрочем, о деталях я посоветуюсь с его матерью. Она прилетает
сегодня вечером.
— С Востока?
— Нет, из Денвера. — Не беспокойтесь, вам
заплатят, мистер Феррари. Вы получите ваши денежки. Для этого и существуют
документы.
Тут он торжествующе усмехнулся, уверенный, что мать мистера
Мэтьюза согласится хоронить сына в костюме. Может, так оно и будет. Мать есть
мать, и ее слово — закон.
