Увидишь. В одном очень интересном месте. — Я зашла в
телефонную будку, порылась в справочнике и набрала номер. Саманта и Джиллиан
Форрестер коренным образом меняли планы.
Перед отъездом из Нью-Йорка я сдала свою квартиру жильцам.
Как обычно, они имели право выехать ровно через месяц после предупреждения, а я
отправила его лишь две недели назад. Две недели нам предстояло мыкаться по
гостиницам. Я заранее выбрала тихий, недорогой отель неподалеку от прежней
квартиры. Чушь! Это Нью-Йорк. К черту все «тихое и недорогое»! Ладно, на две
недели у меня денег хватит…
— Мама, ты куда звонила?
— Туда, где мы будем жить. Надеюсь, тебе понравится. А
через две недели вернемся домой.
Надо было ее успокоить. Чтобы выбраться из пропасти, мне
требовалось что-нибудь грандиозное, но она нуждалась в чем-то знакомом. Все
равно. Каждый получит свое. Сначала проживем две недели так, как хочу я, а
потом она снова окажется дома, в привычной уютной обстановке.
Я сняла с конвейера наши осиротевшие сумки, подозвала
носильщика и велела отнести их к такси.
— Куда вам, леди? — У шофера была типичная
внешность нью-йоркского таксиста: зажатый в зубах окурок сигары и щетина
двухдневной давности.
— В отель «Ридженси», пожалуйста. Угол Шестьдесят
первой улицы и Парк-авеню.
С блеском в глазах я посадила Сэм на колени, откинулась на
спинку сиденья, и мы двинулись в город. В наш с Сэм город.. Наш общий. Ну,
берегись, Нью-Йорк! Скоро ты будешь сидеть у меня нацепи!
Глава 13
В типично нью-йоркском стиле мы неслись к городу, перескакивая
из одного ряда в другой и ежеминутно рискуя жизнью. Казалось, эта езда не
произвела на Сэм особого впечатления, но меня она наполнила чувством
бесшабашной жизнерадостности, которую испытываешь, летя на санках с горы. Все
проскакивало мимо, взгляд не успевал следить за постоянно менявшимися
картинами, фонари сливались в одну сплошную линию… Я ощущала лишь скорость, но
не опасность. В Нью-Йорке не привыкаешь к опасности, а пропитываешься ею, ждешь
ее и, наконец, не можешь без нее существовать. Опасность у местных в крови.
Мы пересекли мост Куинсборо, спустились вниз по Шестидесятой
улице и остановились у светофора на перекрестке с Третьей авеню. Вот оно,
начинается! Орды лохматых наркоманов ошивались вокруг ресторана «Йеллоуфингер»,
поглядывая друг на друга и задирая прохожих. На девицах были просвечивающие
свитера в обтяжку, на парнях — брюки весьма непристойного вида. В общем, здесь
процветал стиль, который французы деликатно называют «позвольте пройти». Я
просекла это с первого взгляда. Безделушки, парики, прически «афро»,
разрисованные лица — все говорило о том, что мы уже не в Калифорнии, где никто
на такое не осмеливался, а в самом настоящем, доподлинном Нью-Йорке. На другой
стороне улицы раскинулся универсальный магазин Блумингдейла, и в узком ущелье
между этими двумя гигантами туда и сюда сновали машины, гудели клаксоны,
сверкали бамперы, и со всех сторон звучал голос Кона Эдисона — любимого певца и
шоферов, и пешеходов. Все вокруг было залито огнями ресторанов, магазинов,
уличных фонарей, светящейся рекламы. Здесь чувствовалась невероятно мощная
аура, избавиться от чар которой было нелегко… Мы свернули на Третью авеню и
несколько кварталов проехали в окружении множества машин, обдававших нас
выхлопами и слепивших фарами. Теперь налево, на Парк-авеню… Объехав газон, мы
вернулись чуть назад и остановились у подъезда отеля. Слава богу, что я
догадалась позвонить сюда прямо из аэропорта! «Тихая» гостиница прикончила бы
меня. Мне нужно было именно это. «Ридженси».
Швейцар в ливрее помог нам выйти и улыбнулся Сэм. Два
коридорных тут же подхватили наши сумки. Я расплатилась с шофером и не
потребовала сдачи. Тут это было неприлично.
Сэм вцепилась в мою руку, мы благополучно миновали
вращающуюся дверь и очутились в вестибюле, отделанном мрамором и позолотой в
стиле барокко. За необъятных размеров стойкой тут же появился мужчина.
— Добрый вечер, мадам. Чем могу служить? — На нем
был вечерний костюм и черный галстук-бабочка. Мужчина говорил с французским
акцентом. Само совершенство.
— Добрый вечер. Меня зовут миссис Форрестер. Я звонила
час назад и заказывала номер. Две комнаты с двумя кроватями. — Сэм
загляделась на портье, и он ответил ей улыбкой.
Да, действительно. Прошу прощения, мадам, но возникла
небольшая проблема. Произошла накладка. — О, дерьмо! У них нет свободных
номеров. И я в мгновение ока ощутила себя Золушкой, лишившейся бального платья.
— Какая накладка? По телефону мне ничего не
сказали! — Я пыталась говорить безапелляционно и не показывать виду, что
разочарована.
— Дело в том, что сегодня вечером все двухкомнатные
номера заняты, мадам. Я надеялся, вы согласитесь до утра занять два
однокомнатных номера по соседству, но теперь вижу, что для мадемуазель это
неприемлемо. — Он поглядел на Сэм и вновь улыбнулся. — Вы, конечно,
предпочли бы спать с мамой. — Я чуть не заикнулась, что согласна на два
однокомнатных, но портье продолжал говорить: — У меня есть другое предложение.
Есть один незанятый люкс. Конечно, он для вас немного великоват… — И чудовищно
дорог. Я не могу позволить грабить себя. Люкс? Ни в коем случае. — Если вы
согласны, мы готовы сделать соответствующую скидку. Поскольку вы сделали заказ
по телефону, отель возместит вам разницу в стоимости. Надеюсь, мадам
понравится. Это один из лучших наших номеров.
Вы очень любезны. Благодарю. — Я улыбнулась светской
улыбкой и с удивлением обнаружила, что портье смотрит на меня как завороженный.
Что ж, старушка, оказывается, ты не утратила шарма! Какое счастье, что я
догадалась надеть в дорогу маленькое черное платье, купленное этим летом в
магазине Мэгнина. Оно сыграло свою роль. И когда лифт плавно понес нас на
двадцать седьмой этаж, я поняла, что поступила абсолютно правильно.
— Сюда, пожалуйста. — Мы пошли за коридорным,
который нес наши сумки, и дважды свернули налево. Тут даже у меня захватило дух,
а о Сэм и говорить нечего. Нас окружал бесконечный светло-бежевый холл,
устланный роскошным красным ковром и уставленный мраморными столиками в стиле
Людовика XV. Двери были украшены золотыми цифрами и большими медными ручками.
Коридорный растворил дверь в конце холла, и та широко
раскрылась. 2709. Это нам? Ух ты! Номер был угловым, и отсюда весь Нью-Йорк был
виден как на ладони. Нам подмигивали небоскребы: вдали виднелся Эмпайр-стейт,
чуть ближе — здания «Пан Ам Билдинг» и «Дженерал моторс». Далеко внизу лежала
элегантная Парк-авеню, казавшаяся отсюда длинной серо-зеленой лентой,
испещренной огнями светофоров. А в правом углу этой величественной панорамы
виднелись пролив Ист-Ривер и малюсенькие домишки, стоявшие на Восточных
Шестидесятых улицах и устилавшие все пространство между рекой и подножием
отеля. О таком великолепии я и не мечтала…
Коридорный удалился сразу же, как только я поблагодарила его
и дала на чай. Я принялась осматривать комнату. Она была оформлена в
желто-белых тонах, устлана толстыми коврами и богато задрапирована. На окнах
висели роскошные шторы из дамасского шелка. Рядом с входной дверью находился
бар, крошечная кухня, маленькая ниша с обеденным столом, а напротив стоял
огромный письменный стол с мраморной крышкой. За таким столом можно было
сотворить только что-нибудь действительно великое: например, подписать чек на
четыреста тысяч долларов…
