Въехав на участок Джиллмуров и спохватившись, что слезы
могут выдать меня, я остановилась и вытерла глаза. Мир рухнул, но как я посмотрю
в лицо Сэм?
На порог вышла босая Элинор Джиллмур и помахала мне рукой.
— Привет, Джиллиан! Как прошел день? Как прошел день?
Издеваешься, да?
— Нормально. Спасибо за то, что пригласили Сэм на
пикник. Она наверняка визжала от восторга.
У Джиллмуров было пятеро детей, и двое из них были примерно
одного возраста с Сэм, так что они не скучали. Ходить к ним в гости — все равно
что на детскую площадку.
— Привет, мама, можно, я останусь на обед? — тут
же выскочила откуда-то Сэм.
— Нет, моя радость, пора домой… — Да уж, домой… В
Сан-Франциско, в родную Марину…
— У-у-у, мама… — заканючила она, но я покачала головой.
— Не капризничай, Сэм. Мы действительно едем домой.
Спасибо, Элинор. Пошли, малышка. — Я крепко взяла ее за руку и повела к
машине. На крыльцо высыпал весь выводок Джиллмуров, и мы помахали им на
прощание. — Хорошо провела время?
— Да. А на обед будет что-нибудь вкусненькое? Может,
устроим пикник с дядей Крицем?
— Пикник уже был, а теперь тебя ждет сюрприз. Нам нужно
на несколько дней вернуться в город. У мамы дела.
«Несколько дней»… Вполне разумное объяснение. А через неделю
за ней приедет отец.
— Зачем? Не хочу в город! А дядя Криц тоже
поедет? — Эта мысль несколько утешила ее.
— Нет, моя радость. Ему придется побыть дома.
Ты права, малышка. Черта с два он здесь останется. Когда мы
вернулись, я была белее мела и даже боли не ощущала. Мне все еще хотелось
прикончить его, но Сэм не следовало знать о случившемся.
— Джилл… — окликнул дожидавшийся на крыльце Крис.
— Привет, дядя Криц! Пикник был замечательный!
— Привет, Сэм. Сделай одолжение, еще раз полей за меня
деревья. Они умирают от жажды, как ковбой в пустыне. Пожалуйста.
Конечно, дядя Криц! — выпалила польщенная Сэм и с
готовностью побежала выполнять поручение.
— Джилл… — Он двинулся в спальню.
— Лучше помолчи. Я не желаю тебя слушать. Я все видела
и никогда этого не забуду. Мы с Сэм возвращаемся в город. Завтра утром
кто-нибудь пригонит тебе машину.
— Насрать мне на нее!
— И на нее тоже? Так, это мое, это тоже мое… — Я
вытаскивала из шкафа одежду и швыряла ее на неубранную кровать. Кровать, на
которой он трахал эту девку. Ублюдок. Мог бы по крайней мере застелить эту
проклятую постель!
— Джилл, пожалуйста…
— Нет. Никаких «пожалуйста». Я сыта по горло. Хватит.
— Слушай, все это пустяки. Она для меня ничего не
значит. Между нами все остается по-прежнему. Я подобрал ее в городе. — В
голосе Криса звучало отчаяние.
— Вот как? Я очень тронута. Ах, она ничего для тебя не
значит? Тогда я значу еще меньше. Все эти месяцы ты продолжал спать со своей
девицей. Приходил, обедал, проводил со мной ночь, а потом исчезал на три дня. А
теперь трахнул новенькую. Должно быть, из любви к искусству. В нашей постели…
Будь она проклята, эта постель! И зачем я только в нее легла? Это было большой
ошибкой.
— Нет, Джилл, это не ошибка. Я люблю тебя, и ты этого
заслуживаешь. Но я мужчина, пойми, ради бога, и мне нужно время от времени
развлечься.
— Так же, как со мной? — От моего крика чуть не
рухнули стропила.
— Ты не для развлечения, Джилл. Ты для жизни. Я люблю
тебя, — почти прошептал он. — Пожалуйста, Джилл, не уходи. Ты мне
нужна. Извини, что так вышло.
— И ты извини. Но я все равно уйду. Однако моя
решимость поколебалась. Значит, я для жизни? Что бы это значило?
— Крис, я нюхом чую, что этому конца не будет. У меня
больше нет сил.
«Извини»… Какого черта? За что? И тем не менее я просила у
него прощения.
— Зачем ты делаешь из мухи слона? Ведь ничего
особенного не случилось. Честное слово…
— Может, для тебя в этом и нет ничего особенного. Но не
для меня. Ты представляешь, что я чувствовала, когда вошла и увидела, как ты,
нацелившись на меня задницей, трахаешь эту потаскуху, раскинувшую ноги на
пятнадцать ярдов? — При мысли об этой картине меня затошнило.
— Да, в твоем изложении это выглядит ужасно… — Он
говорил очень тихо, и мне тоже волей-неволей пришлось сбавить тон.
— Так оно и выглядело. Особенно с моего места. Я чуть
сквозь землю не провалилась. Значит, я не удовлетворяю тебя как женщина? Мог бы
сказать об этом раньше. Я знаю одно: стоит нам унести отсюда ноги, как ты в ту
же минуту смотаешься и трахнешь кого-нибудь еще. Джо Трамино был прав.
Едва эти слова сорвались с языка, как я тут же о них
пожалела. Не надо было впутывать сюда Джо.
— И что обо мне говорил этот вонючка даго? — моментально
взбеленился Крис.
— Ничего особенного. Просто он сказал, что ты сделаешь
меня несчастной. Похоже, он не соврал.
— Вранье! Мы были очень счастливы. Появись ты, когда
обещала, мы бы с Сэм мирно обедали на кухне и ты бы так ничего и не узнала. А
если бы ты по-настоящему любила меня, то все поняла бы и не стала устраивать
сцен.
Ничего себе…
— Ты что, смеешься?
— Нисколько. Это могло бы случиться и с тобой, Джилл.
Но я бы не ушел. Потому что я люблю тебя и понимаю: в жизни всякое бывает.
Меня поразила не столько эта мысль, сколько его тон —
спокойный, грустный, мудрый… Наверное, такие вещи случаются на каждом шагу. Но
почему именно со мной? И почему я должна с этим мириться?
— Джилл, может быть, ты все-таки переночуешь и
подумаешь до утра? Ведь это же глупо. Растрясешь Сэм в машине. Завтра мне так и
так надо ехать на работу; если ты не передумаешь, я подброшу вас в город.
Я бы не осталась в этом доме ни минуты, но он заботился о
Сэм. Меня охватили сомнения, и Крис это почувствовал.
— Ну… Ладно. Ради Сэм. Но ни на что не надейся. Я буду
спать на диване. Пропади ты пропадом вместе со своей спальней! — Я
поставила полупустой чемодан на пол и вышла из комнаты.
— Я приготовил обед, Джилл. Успокойся. Ты неважно
выглядишь.
Я и чувствую себя неважно. Но Сэм я накормлю. Мне есть не
хочется, а ты можешь позаботиться о себе сам.
Я вышла на улицу. Сэм усердно поливала деревья и виду не
показывала, что слышала нашу ссору.
— Сэм, дорогая, ты проголодалась? Будешь есть холодного
цыпленка?
— Буду, мамочка.
Теперь сомнений не оставалось. Что-то она все-таки слышала.
Уж больно послушный у нее вид. Но я была ей благодарна.
