Юстаса заранее предупредили, что на Мерлефесте с ним на сцене будет выступать еще один хедлайнер, «настоящий вождь индейского племени из национального парка Эверглейдс во Флориде». Вождя звали Джим Билли. В течение нескольких недель Юстас с тревожным и недобрым предчувствием ожидал эту встречу.
«Я знаком со многими индейцами, и обычно они относятся ко мне дружелюбно, – объяснил он. – Но иногда я вызываю у них отрицательную реакцию: кто этот парень в вигваме, думают они, и что он о себе возомнил? Индейцы, особенно те из них, кто болезненно реагирует на политические вопросы, поначалу обычно считают мое поведение оскорбительным. Разумеется, я понимаю их чувства и всегда стараюсь быть осторожным, проявлять даже больше уважения, чем обычно».
Но в этот раз Юстас зря тревожился. Вождь Джим Билли оказался добродушным здоровяком в голубых джинсах, с широкой улыбкой и крепким рукопожатием прирожденного торговца. Его племя недавно получило немаленькую прибыль от азартных игр, и вождь был доволен, как и должен себя ощущать сытый и обеспеченный человек. Теперь, когда деньги ему были не нужны, выступал он исключительно потехи ради. Выступление это заключалось в том, что он пел рок-н-ролльные песенки для ребят о всяких крутых и страшных зверях, которые обитали в Эверглейдс.
«Эй, родители, не пускайте своих ребят играть в лесу в одиночку – там водится кусачее зверье! – предостерегал он между песнями. – Да что там укусят – в Эверглейдс они вас сожрут!»
По окончании своего представления вождь Джим Билли сел среди зрителей и внимательно выслушал воодушевляющую и серьезную речь Юстаса о том, как жить в гармонии с природой. Юстас продемонстрировал, как вить веревки из травы и собственных волос, и показал корзины и одежду, изготовленные им самим из натуральных материалов. После выступления к нему подошел впечатленный вождь Джим Билли.
– Друг, знаешь, что я тебе скажу, – проговорил он с воодушевлением. – Ты великий человек. Это же просто здорово – то, что ты умеешь. Надо бы тебе приехать во Флориду и научить моих ребят всему этому, потому что там уже никто давно не помнит, как это делается. Ты имеешь больше прав называться индейцем, чем мы! Наши ребята только и умеют, что летать в Майами и загорать на пляже! Это я, конечно, шучу, приятель. А если серьезно, приезжай к нам в резервацию. Дела у нас в последнее время идут лучше некуда. Мы организовали небольшое сафари по болотам для туристов, и им было бы интересно и на тебя поглядеть. Ты привлек бы много туристов – людям нравится видеть что-то настоящее, реальное, а ты как раз такой. Мы пытаемся показать им настоящую природу во время болотного сафари, но любим и повеселиться. Есть у нас один парень, так он наряжается в черный мохнатый костюм и бежит за лодкой, выпрыгивая из кустов. Говорю, тебе понравится. Как захочешь приехать, звони в любое время. Я обо всем позабочусь, приму с королевскими почестями. У тебя там в лесу телефон-то хоть есть, Тарзан? Отлично. Вот и позвони мне. Я серьезно. Заберу тебя на своем личном самолете, съездишь к нам на выходные. Мой самолет такой красавчик! В нем даже туалет есть. Тебе понравится!
После этого вождь Джим Билли обнял Юстаса и вручил ему свою визитную карточку.
– Здесь вся моя информация, – добавил добродушный вождь семинолов.
[70]
– Телефон, мобильный, пейджер – все координаты. Звони в любое время, друг. Ты великий человек.
Мы с Юстасом молча покинули сцену и вернулись в его «выставочный» вигвам, который стоял в центре ярмарки, напротив сувенирных палаток. Когда мы вошли, мы увидели в вигваме двух девятилетних мальчиков. Увидев Юстаса, они бросились к нему навстречу и чуть не сбили его с ног.
– Говорят, вы можете научить нас разводить огонь! – воскликнул один из них, темноволосый и малорослый для своего возраста. Второй мальчик был тучным, светловолосым и носил футболку с надписью «День Земли».
Юстас спокойно взял две палочки и объяснил мальчикам, что «деревья содержат огонь. Они получают его от солнца. Внутри каждого дерева есть немного солнца, а вы можете выпустить его наружу, приложив немного сил». Он потер одну палочку об другую, пока не получился маленький яркий уголек; Юстас бросил этот уголек в гнездышко из сухой древесной трухи, которое держал в ладони. «У нас есть маленький уголек, новорожденный кусочек огня. С ним надо обращаться бережно и подкармливать кислородом, иначе он погибнет». Он попросил темноволосого мальчика тихо подуть на уголек, и, как по волшебству, на ладони родилось пламя. Мальчики радостно заголосили. Вдруг в вигваме раздался громкий электрический треск. Светловолосый толстячок достал из заднего кармана рацию.
– Что? – недовольно крикнул он в приемник.
– Джастин, ты где? – послышался женский голос. – Прием.
– Я в вигваме, мам! – прокричал Джастин. – Прием!
– Не слышу тебя, Джастин. Ты где? – повторила мама из рации. – Прием!
Джастин закатил глаза и проорал:
– В виг-ва-ме, мам! Прием! В виг-ва-ме! В вигваме, мам! Слышишь? Прием!
Чтобы не оглохнуть от его крика, я отошла в сторону, думая о том, как много работы предстоит Юстасу, если он действительно хочет спасти нашу культуру. У вигвама стоял мужчина средних лет во фланелевой рубахе и с интересом рассматривал сооружение Юстаса. Мы разговорились.
– Меня зовут Дэн, – сказал он. – Я каждый год приезжаю на Мерлефест из Мичигана и всегда стараюсь найти Юстаса. Мне нравится, как он рассказывает о своей жизни. Нравится, но я ему завидую. Бог свидетель, я и сам переехал бы в леса хоть сейчас, если бы мог. Но не могу. У меня пятеро детей, все учатся, всем надо помогать. Есть хорошая работа в компании «Сара Ли»,
[71]
но надо платить алименты, и я просто не представляю, как отказаться от страховки, финансовой стабильности и зажить, как Юстас. Но Бог знает, как бы мне этого хотелось! Думаю об этом каждый год, когда приезжаю сюда, – каждый раз, когда его вижу. Есть в нем что-то такое, да? И посмотри, какое у него идеальное здоровье! А всё благодаря этой естественной жизни… Не то что мы.
Произнеся последние слова, Дэн немного смущенно улыбнулся и похлопал себя по пивному брюшку.
– Юстас всегда твердит: вы тоже можете, вы тоже можете, – продолжил он. – Но я одного не понимаю – того, как. Мы только что построили большой дом. В нем так много барахла, и я даже не знаю, откуда оно взялось. Клянусь Богом, не знаю я, как мы умудрились накопить столько вещей. Бывает, смотрю на свой дом, и мне хочется спалить его дотла, бросить всё, начать в другом месте с нуля. Вести простую жизнь в лесу вдали от всего этого. Ты хоть понимаешь, о чем я говорю? У тебя когда-нибудь возникает такое желание? Хочется иногда взять и исчезнуть с лица Земли?
– О да, – ответила я. – Всем нам иногда этого хочется.
