– Знаете, мне вот интересно стало – а чем вы, ребята, в свободное время занимаетесь?
Юстас работал без отдыха. Буквально в ту же минуту, как офис его был достроен, он снова пустился в путь, чтобы проповедовать блага примитивного образа жизни, индейскую мудрость и прелесть «простого существования» – и тем зарабатывать. Он в бешеном темпе носился из штата в штат, пытаясь убедить людей прекратить крысиные гонки и насладиться благостным единением с природой. Это было очень тяжело. Один приятель даже купил ему радар-детектор для обнаружения полицейских радаров, чтобы его перестали штрафовать за превышение скорости во время бесконечных поездок на очередные выступления. К февралю 1988 года Юстас был уже на грани безумия. Тогда он писал:
«Это долгий и грандиозный путь – попытка сделать то, что я делаю сейчас. Без гроша за душой пытаюсь выкупить большой участок земли. Я так много вкладываю в эту затею, работаю каждый день, стараюсь изо всех сил, и даже сегодня, когда у меня нет ни лекций, ни занятий, я двенадцать часов оформлял документы, отвечал на звонки, давал советы, договаривался насчет будущей работы, взваливая на себя всё больше, и больше, и больше. Мне это по силам, я, как увлеченный атлет, разгорячившийся от адреналина, работаю даже во сне – я называю это „работа-сон“, – жертвую временем, которое мог бы провести с Валери или за сбором цветов… Атланта, Августа, Токкоа, Кларксвилль – я продаю свое время сотням людей, день за днем выхожу на сцену и кричу, КРИЧУ!
Я живу за счет энергии сцены и зрителей, она помогает мне не разваливаться… Посплю семь минут, потом просыпаюсь, снова за руль – снова в отличной форме. Ты лучше всех, говорю я себе. Дергаешь их за ниточки, как марионеток, заставляешь их двигаться, говорить и слушать, управляешь ими: раз, два, – но они совершенно тебя не понимают! Неужели вы не понимаете, что мне нужен отдых? Свежий воздух? Мне нужно дышать, черт возьми! Оставьте меня в покое, тупые ублюдки! Вы что, не видите? Тупые людишки, вы что, не понимаете? „Это лучшее шоу, которое я видел, – вы просто молодец!“ Сколько раз я уже это слышал, сколько раз пережевывал этот картон! Ну да ладно. У меня есть моя земля. Мой тихий маленький заповедник, где я однажды отдохну, в конце длинного тоннеля, но одно не вяжется с другим… Насколько близко я смогу подпустить к себе людей? О люди, люди всего мира, я так вас всех люблю! Боже, дай мне силы завершить мой путь. Однажды я найду себе место, где солнечный свет и мягкий папоротник; тогда я лягу и отдохну. Тогда наступит покой».
Спустя несколько недель в конце аналогичного монолога в дневнике Юстас добавил:
«Как много сил уходит на попытки понять, хочу я провести всю жизнь с Валери или нет».
Летом 1989 года в лагерь на Черепашьем острове приехали первые ученики.
Теперь Черепаший остров уже не был идеей – он стал организацией. Юстас напечатал брошюры и визитки, заключил договор со страховой компанией, закупил аптечки первой помощи и зарегистрировал некоммерческий статус своей организации. Мечта стала явью. И дети были в восторге – каждый год! Сотрудники лагеря встречали семьи у дороги, и, вместо того чтобы заехать на гору и припарковаться на импровизированной стоянке, все вместе шли к Черепашьему острову пешком. А если родителям такой подъем был не по силам? – спросите вы. Что ж, плохо. Тогда прощайтесь прямо здесь, ребята. Так что дети попадали в плодородную долину Черепашьего острова через лес, пешком, словно проникая в королевство через заколдованную потайную дверь. А когда лес кончался, гостям открывались солнечные луга и чудесный старый новый мир, который отличался от всего, что эти дети видели раньше. Здесь не было ни электричества, ни водопроводной воды, ни машин, ни торговли.
Когда дети прибывали в лагерь, им навстречу выходил Юстас Конвей в одежде из оленьих шкур, со спокойной улыбкой на лице. Всё лето он учил детей питаться едой, о которой те слыхом не слыхивали, точить ножи и пользоваться ими, вырезать из дерева ложки, вязать узлы и играть в индейские игры. А каждый раз, когда они срезали с дерева ветку, они должны были отрезать локон своих волос и оставить его у дерева в знак благодарности. Юстас учил их с уважением относиться к природе и друг другу. Он стремился вылечить духовную травму, нанесенную детям, как ему казалось, современной американской культурой. Как-то раз он гулял в лесу с группой ребят, и они наткнулись на заросли сладкого вереска. Не успел Юстас объяснить детям, какие вкусные листья у этого растения, как те накинулись на вереск, точно стая саранчи, срывая листья пригоршнями.
– Нет! – остановил их Юстас. – Не уничтожайте всё растение целиком! Относитесь с уважением к дарам природы. Возьмите один листок, откусите часть, передайте по кругу. Помните, что мир не предназначен для того, чтобы потреблять и уничтожать его. Помните, что вы не последние, кто пройдет по этому лесу. Не последние, кто будет жить на этой планете. Вы должны оставить что-то после себя.
Он даже учил их молиться. Когда ученики просыпались на рассвете, Юстас вел их на тот самый холм, где молился с трубкой мира зимой, когда впервые переночевал на Черепашьем острове. Они назвали это место «рассветным холмом» и сидели там в тишине, наблюдая за восходом и размышляя о грядущем дне. Он водил их к водопадам и прудам и купил старую лошадь, чтобы они могли кататься. Учил их ловить и есть раков, водившихся в ручье, и ставить капканы на мелкую дичь.
А если ребенок заявлял: «Не хочу убивать беззащитное животное», Юстас говорил ему:
– Открою тебе один секрет, мой маленький друг. Всё дело в том, что в природе не бывает беззащитных животных. За исключением, пожалуй, пары моих знакомых людей.
Наконец у Юстаса появилось место, где он мог учить детей двадцать четыре часа в сутки, ни на что не отвлекаясь, без ограничений времени и ресурсов. Под рукой было всё, что он хотел показать своим ученикам. Они как будто жили внутри энциклопедии.
Они гуляли на природе, и Юстас объяснял:
– Вот этот гриб называется «лактерия». С ним нужно быть предельно осторожным, потому что в мире есть еще четыре гриба, которые выглядят точно так же. Два из них ядовитые, два съедобные. Поэтому не спешите такой гриб есть! Разницу можно узнать, только если разломить гриб и коснуться языком молочно-белого вещества вот здесь. Видите? Если вкус горький, значит, это яд.
Еще он рассказывал о том, как индейцы использовали лещину в лечебных целях, и показывал, где орешник растет.
– А это – береза вишневая, – продолжал он. – Попробуйте пожевать кору. Приятный вкус, да? Из внутренней части коры, самой ценной, аппалачские старожилы варят березовое пиво. Может, потом этим и займемся.
У него кружилась голова от успеха, которого он добился. Казалось, нет никаких пределов тому, чему он мог бы научить этих детей. Они возвращались домой, к своей жизни в уютном пригороде, и родители писали Юстасу письма, в которых были такие строки: «Наш сын стал совсем взрослый – что вы с ним сделали? Как вы его учили, что он начал так живо интересоваться миром?»
Юстас также проводил недельные семинары для взрослых. Однажды он повел группу, состоявшую из мужчин и женщин, в лесной поход. Они шли по берегу реки, и одна женщина, которая никогда раньше не была в лесу, вдруг закричала, показывая на змею, плывущую против течения. На Юстасе была лишь набедренная повязка, поэтому он нырнул в воду, поймал змею голыми руками, а потом рассказал о строении ее тела женщине из города. Он заставил женщину потрогать змею и заглянуть ей в рот. В конце концов змея оказалась в руках у женщины, а друзья стали ее фотографировать.
