— Тонкая, но без дыр. Мне кажется, эмоции, которыми зарядили тебя те дети, помогли ее усилить.
— Она возникает из эмоций? — спросила я вполголоса, решив в последний момент оставить сумку в «хаммере». Опираясь на руку вампира, придерживавшего мне дверцу, я осторожно шагнула на цементный пол.
— А откуда же ей еще взяться? — засмеялся Дженкс, завернутый в мой шарф. — Из фейрийских пуков?
Я вздохнула, покачала головой в ответ на вопросительный взгляд Айви. Мне не нравилось выходить из дому при такой тонкой ауре, но Дженкс сказал, что она стала лучше, и я верила, что меня здесь не покусают. Я была явным образом больна, а для вампиров это фактор отталкивающий — он и живых, и неживых делает невероятно, просто неумеренно заботливыми. Может быть, именно это я сейчас и наблюдаю.
Вампиры-охранники по одному занимали позиции, пока не построились и впереди, и позади нас. Я послушно направилась к лестнице, увидела выглядывающие из-под брезента шины мотоцикла Айви. Она его там припарковала на зиму после того, как я чуть его не разбила, пытаясь въехать под наш навес. Мне перекрыли дорогу снегоочистители, и пришлось дать полный газ, чтобы проехать через пухлый искусственный сугроб.
От усилия у меня заскакал пульс, и я пошла за Кормелем в кухню. По крайней мере я себе сказала, что пульс скачет от усталости, а не от предчувствий. О том, что сейчас повсюду будет мерещиться Кистен, мне думалось без восторга.
В кухне оказалось неожиданно тепло. Я подняла глаза от кафеля — почти все печи убрали и кухонные столы тоже. В углу теперь стоял большой и удобный обеденный стол — рядом с лестницей, ведущей в подземные апартаменты. Над ним висела новая лампа янтарного цвета, и хлопчатобумажная дорожка на полу превращала этот уголок в место, где приятно отдохнуть и поесть в компании — благодаря теплу от печей и возможности побеседовать.
Я глубоко вдохнула и почувствовала, что теперь здесь не пахнет рестораном с его многочисленными специями и запахом незнакомых вампиров. Здесь был только все более знакомый запах Ринна Кормеля и стойкий аромат ладана от полудюжины живых вампиров, в том числе и Айви.
Я заметила, что только мои ботинки ступают шумно, и нервно поправила воротник, так что Дженкс при этом взлетел.
— Можно было бы поесть здесь, но мне кажется, у камина будет уютнее, — сказал Кормель, глядя на пикси с вежливым, но настороженным выражением. — Джефф, ты не мог бы узнать, если не трудно, почему Май еще не начала подавать закуски?
Моя тревога ослабела, когда Айви сняла пальто, оставила его у стола и вышла прямиком в старую двустворчатую дверь. Дженкс полетел с ней, я пошла следом, любопытствуя, что же там такое. И мои колебания испарились при виде большого зала, где когда-то проходили самые изысканные вечеринки в Цинциннати с гурманскими пиццами и коктейлями.
Полированный бар остался, занимая одну стену, от низкого потолка темный дуб казался еще темнее. Все светильники над стойкой были погашены, взгляд притягивал горящий камин. Высокие столики заменили удобной мебелью, кофейными столами, полочками там и сям для закусок, цветов или оставленных бокалов.
Кормель бросил пальто на кресло, и мне это напомнило, как папа возвращался с работы и погружался в домашнюю атмосферу. Вампир разве что не плюхнулся в мягкое ленивое кресло у огня и жестом пригласил нас следовать его примеру. Бледная кожа, темные волосы с проседью придавали ему вид мирного бизнесмена, вернувшегося домой после трудового дня. Ну-ну.
Я сняла шарф и расстегнула пальто, но меня еще не отпустил зимний холод, и снимать пальто я не стала. Идя за Айви к камину, я рыскала глазами по сторонам. Справа от камина была открыта дверь в бывший отдельный кабинет, и я заметила коврик на полу и угол кровати там, где раньше стоял большой стол. Один из вампиров-охранников закрыл дверь небрежным жестом, проходя мимо, и я решила, что там сейчас одна из гостевых комнат. Здесь пол был вытерт там, где раньше много ходили, светильники так и остались разнесены на длину стола, но выглядело это как гостиная — очень большая гостиная с низким потолком, отделанная в весьма северном духе — круглые деревянные бревна и темные панели.
Кормель выбрал себе кресло, и Айви села на диван перед огнем. Думая, что они будут искать смысл в том, куда сяду я, я осторожно опустилась на диван так, чтобы между нами сидела Айви. Села я не слишком рядом с ней, но и не так, будто стараюсь вжаться в противоположный угол.
Неживой вампир улыбнулся одной стороной лица, наклонился вперед, потер руки и подержал над огнем, будто ему холодно. Черт побери, отлично играет роль.
Я почувствовала себя по-дурацки в пальто и сняла его. Оказалось, что в комнате приятно тепло. Ринн подозвал к себе кого-то из своих сотрудников, и Айви сообщила ему мои личные данные, чтобы он оформил отказ от госпитализации. Я только-только начала согреваться, как вдоль лестницы слетел Дженкс, оставляя за собой радостный след золотой пыльцы.
— Какое-то время ты и без бумаги от полиции отобьешься, — сказал он, разматывая свои зимние тряпки и оставаясь в обтягивающем трико. — Он поставил на охрану пять вампов: трое, которые с нами приехали, и еще двое здесь. Не удивлюсь, если тетка на кухне тоже из охраны — только посмотреть, как она ножами размахивает.
— Спасибо, Дженкс, — ответила я, зная, что мне он это рассказывает не потому, что я так уж волнуюсь насчет ФВБ или ОВ, а чтобы наш хозяин понимал: обстановку вокруг себя мы замечаем.
— У Кормеля охрана отличная, — продолжал он, сбрасывая витки синей ткани на подлокотник дивана. — Профессиональная. Со всеми новинками на вооружении. И не надо принимать их улыбки за мягкотелость в деле.
— Уловила, — ответила я, потом подняла глаза, когда помощник Кормеля кивнул и отошел.
— Люблю я бюрократическую паутину, — сказал Кормель, устраиваясь в кресле с довольным выражением лица, — завязанную гордиевым узлом. — Я посмотрела на него, и он пояснил: — Если есть большой меч, узел легко разрубается. Через десять минут у вас будет все, что вам нужно.
Дженкс подлетел на дюйм, потом опустился вниз, когда вошел вампир с изуродованной шеей, который нас вез. В руках он держал открытую бутылку белого вина. Я взяла бокал, поклявшись себе, что пить не буду, но Кормель встал, посмотрел оттенок вина на свет, и я поняла, что он хочет сказать тост.
— За бессмертие! — произнес, и это прозвучало почти как безнадежность. — Иным — бремя, иным — радость. За долгую жизнь и долгую любовь.
— И еще более долгое сердцеедство, — сказал мне на ухо Дженкс, когда мы стали пить.
Я поперхнулась. Дженкс взлетел на сверкающем столбе смеха.
Айви его услышала и подалась назад с недовольным лицом, но Кормель продолжал стоять, и я вздрогнула, когда его рука легла мне на плечо, а другая взяла из рук бокал, пока я задыхалась и кашляла.
— Может быть, тебе не такого крепкого? — спросил он любезно, ставя бокал. — Прости меня, я забыл, что ты только оправляешься от болезни. Джефф, принеси, пожалуйста, белого чуть слаще, — сказал он, и я замахала рукой в знак возражения.
