— Форд? — позвала я. Он не ответил, я пробежалась до конца улицы. Единртвенная логическая возможность — бетонная будка за сетчатой оградой. Хотя дверь в ограде закрыта, на снегу остался след, когда ее открывали. И следы ног на свежей пороше.
Я подошла еще медленнее, ноги уже болели от холода.
— Форд? — позвала я шепотом, потом вошла в огороженное пространство. Оно было не шире собачьего загончика. Наверное, распределительный шит линий электропередачи или телефонной сети.
Но внутри будки было пусто — я сама увидела, когда встала на цыпочки и заглянула в высокое окно. Пальцы рук уже тоже немели от холода. На снегу остались две цепочки следов.
Я облизала губы. Идти туда одной — настоящий идиотизм. Я оглянулась на кофейню. Ни ФВБ, ни ОВ.
А ждать я не могла.
— Дура, — сказала я и взялась уже снимать пальто, но задрожала всем телом и вместо того задрала платье, сняла с себя чулки и повесила на ограду — чтобы знали, что я здесь. — Дура ты, ведьма, — буркнула я про себя, толкая тяжелую металлическую дверь и входя внутрь.
Глава тридцатая
В нос ударил запах сырого камня, и я его узнала — так пахли сегодня Миа и Римус. Они здесь были сегодня. Я быстро пошла к стандартной стальной двери в задней стене пустого помещения. Косяк был выломан изнутри, что показалось мне очень нехорошим признаком. Отодвинув дверь, я увидела лестницу, уходящую вниз.
— Вниз, — бурчала я, подбирая платье. — Ну почему всегда вниз?
Спускаясь с пистолетом в руке, я ощупывала на ходу шероховатые бетонные стены. Горела голая лампочка, показывающая, что путь прям и ровен. Провода вдоль скошенного потолка, будто бы их здесь проложили после строительства здания. Шагала я бесшумно, потому что была босая, и ноги немели от старого, но не вытертого цемента. И пахло здесь плесенью и пылью.
Впереди слышались голоса — неясные, но гулкие. Тихо ахнула женщина, потом послышался крик Форда:
— Миа, это только я! Все хорошо! Я пытаюсь тебе помочь. Ты должна прийти с повинной, и я обещаю, что не дам забрать у тебя Холли!
— Мне не нужна твоя помощь, — прозвучал сдавленный голос Миа. — Не надо было мне желать любви. Как вы можете так жить? Он убит. Эта ведьма убила Римуса!
— Он не убит, Миа, — ответил Форд. — Это снотворные чары.
— Не убит? — переспросила она.
Переспросила шепотом, полным страдания. Я подумала, что Миа готова сломаться, и бесшумно спустилась по оставшимся ступеням. Свет лампочки на лестнице уступил бегающему лучу мощного фонарика. Замедлив шаг, я подобралась к выходу с лестницы и выглянула, держа в руках пистолет.
Гулкое помещение было просторным, и в высоту футов пятнадцать, не меньше, с великолепными сводчатыми потолками. Миа стояла посреди с большим фонарем в руке — Форд перед нею, спиной ко мне. Он должен был почувствовать мои эмоции, но он не повернулся.
За спиной Миа находился туннель, идущий ниже уровня пола в обе стороны. Он был похож на туннель метро, но не было ни рельсов, ни колеи. Не было ни электричества, ни скамеек, ни граффити — только пустые стены и кусочки какого-то мусора, пахнущие пылью.
В отраженном от стен свете ее лицо казалось гордым и решительным. Она пыталась успокоить ребенка, но безуспешно, поскольку сама была в расстроенных чувствах. В кофейне у нее с собой фонаря не было — значит, он был в той каморке наверху. И вдруг я поняла, как Миа и Римус передвигаются по городу, уходя от ФВБ и ОВ. Я даже не знала о существовании этих туннелей, но Миа наверняка видела, как их строили.
Глаза ее метнулись ко мне, и я, обнаруженная по эмоциям, вышла из укрытия.
— Римус жив и здоров, Миа. А ты должна прийти с повинной.
— Никому я ничего не должна. — Вызывающая гордость ее интонаций сказала мне, что она не сдастся. Никогда вообще. — Это мой город.
Я покачала головой:
— Положение переменилось. — Я медленно пошла вперед, дрожа от холода, пододвигаясь ближе. Все ближе к дистанции, где пейнтбольный пистолет бьет наверняка. — Если ты не придешь сама, ФВБ бросит против тебя все силы. Я знаю, эти ребята кажутся глупыми, но они не глупы. Ты не проявишь доброй воли — и миз Уокер увезет Холли. — Я остановилась, увидев, как Миа задрала подбородок. — Миа, клянусь: я все сделаю, чтобы Уокер ее не забрала. Но ты должна мне помочь.
Миа покачала головой и попятилась. Свет у нее в руке вильнул по холодным стенам, и Холли заплакала.
— Римус прав, я буду держаться старых путей. Сотни лет они мне позволяли выжить. Отдайте мне Римуса и оставьте меня и моего ребенка в покое, иначе будут еще трупы. Я вас предупредила.
Она повернулась спиной и пошла к черной арке туннеля. Я подняла пистолет, но на моем пути встал Форд.
— Миа! — воскликнул он. Я тем временем пыталась встать так, чтобы он не мешал выстрелу. — Подумай о своем будущем!
— О моем будущем? — прозвучали холодные, презрительные слова, и она остановилась на краю трехфутового обрыва. — Вы дети! Вы все дети! Я видела рождение этого города, когда он был грязной дырой, в которой рылись свиньи. Я помогла ему вырасти, убрав тех, кто оставил бы его темным и крохотным. Это мой город, построила его я. Как смеете вы даже думать подчинить меня своим законам и правилам и читать мне нотации о моем будущем! Я не стану убегать. Скажите вашему капитану Эддену, что если ФВБ от меня не отстанет, сын его окажется в гробу, а не больничной койке. Вы, — сказала она, держа девочку у бедра и фонарь в свободной руке, — ноль. Вы животные, подлежащие отбраковке и использованию. По-прежнему я живу среди свиней.
Мой пистолет смотрел на нее, но попадать мне надо было в лицо, иначе никакого эффекта не будет из-за ее толстого зимнего пальто.
— Миа, — сказал Форд самым своим профессиональным голосом психолога, — я не так давно живу на свете, как ты, но я пережил больше горя и радости, чем ты можешь представить. Не уходи. Любовь стоит того, чтобы ради нее пойти под суд. Это она делает нас теми, кто мы есть. Ничто не может поколебать твою любовь к Холли, а ведь ты же ее любишь, это ясно как белый день. Разве чистота не стоит некоторого страдания? Не надо рисковать ее потерей ради гордости!
На лестнице за моей спиной зашаркали шаги. Адреналин дал свечку, но я не могла оторвать глаз от Миа. Что угодно я бы отдала сейчас, чтобы это был Эдден или Гленн. Миа заглянула мне за спину, и лицо ее стало еще решительнее. Я услышала шаги только одной пары ног, не десяти, как мне хотелось бы.
— Да чтоб вас в Поворот забрало, Морган, вы еще хуже моей матери! — издевательски произнес мужской голос. — Всегда показываетесь, где не надо и когда не надо, чтобы мне жизнь портить.
Я резко обернулась — не могла этого не сделать.
— Том! — воскликнула я, пятясь и не зная уже, на кого направлять ствол. — Убирайся отсюда, Миа моя!
Миа нахмурилась. Том бросил мои чулки, поравнялся с Фордом, выставив в мою сторону предупреждающую руку в бинтах, а жезл направляя на баньши. Был он похож на плохого актера в фэнтезийном фильме. И выражение лица у него было слишком снисходительное, чтобы он выбрался из этой истории живым.
