— И есть еще три, вызревшие на ветке, — сказал Гленн, наклоняясь их поискать и показывая избитую и порезанную голову. — Дорогие эти детки, но зато по-настоящему красные.
— Себе не хочешь взять? — спросила я, и он посмотрел на меня, весело скалясь. Улыбка доходила до самых глаз, и приятно было видеть его веселым.
— У меня в машине другой такой же пакет. Тебе придется теперь кого-нибудь другого шантажировать, добывая себе наши спецсредства.
— Так ты не против, если я все расскажу твоему отцу? — поддразнила я его, и он перестал улыбаться.
Влетел Дженкс, легко неся целый помидор-черри.
— Вот он, Гленн. Мои дети просят прощения и больше так не будут.
Он отпустил помидор, и я успела его подхватить.
— Да пусть себе оставят, — сказала я, и пять мальчишек-пикси вместе с дочкой Дженкса спикировали сверху, вереща все одновременно, и схватили помидор с моей ладони.
— А ну! — крикнул на них Дженкс, провожая к выходу.
— Уверен, что кофе не хочешь? — спросила я, слыша, как приоткрылась дверь Айви. — Та индийская дама, что собирает утиль, где-то здесь держит пенопластовый стакан, можешь взять с собой.
Гленн вытащил пальцы из пакета с помидорами и взял руки назад, как по команде «вольно», стоя спиной к двери.
— Нет, мне пора. Но я хотел бы знать твое мнение про эту ночь.
Он стал похож на копа. Я нахмурилась, подумала насчет нашей с Айви бешеной гонки к мосту.
— Хреновая была ночь. А что?
— Я не о твоем самочувствии, — сухо уточнил Гленн. — Ты газеты читаешь вообще?
Несколько заинтригованная, я отодвинулась от кухонного стола, подошла к столу Айви и взяла утреннюю газету, все еще в пластиковой обертке. Под ней лежала моя с Дженксом фотография на мосту Макино, спасенная от вчерашнего пожара холодильника. Аккуратно ее сдвинув, я развернула газету.
— Где смотреть?
— На первой странице, — ответил он так же сухо.
О господи. Я вздрогнула и прочитала: «ТРОЕ ПОСТРАДАВШИХ В БОЛЬНИЦЕ. ПОДОЗРЕВАЕТСЯ ЧЕРНАЯ МАГИЯ».
Фотография машин «Скорой» в темноте, в свете горящей машины. Перед фасадом какого-то здания шевелится толпа.
Дженкс, успевший выпроводить детей, присвистнул у меня над плечом.
— Я вообще-то всю ночь была дома, — начала я, думая, что как-то это на меня попробуют повесить — что бы «это» ни было. — Говорила с твоим отцом около полуночи, он может подтвердить. — Я наклонилась вперед, узнав крышу здания. Роллердром Астона? — Ты над этим делом работаешь? — спросила я, теперь уже встревожившись. — Может, ты чувствуешь себя лучше, но аура у тебя очень-очень тонкая.
— Ценю твою заботу, — ответил он, но тут заметил открытую коробку холодной пиццы. — Слушай, можно мне эту штуку? Умираю с голоду.
— Бери, конечно. — Я прищурилась, разглядывая черно-белый снимок, а Гленн через всю кухню подошел к столу и вытащил себе ломоть пиццы. — Дженкс, ты знаешь про эту историю?
Дженкс покачал головой, приземлился на газету, поставив руки на бедра, и стал внимательно читать, глядя себе под ноги.
— По сведениям от ОВ, — сказал Гленн с набитым ртом, — похоже, что миз Уокер налетела на миз Харбор. Трое с поврежденными аурами лежат в реанимации.
— Это ужасно, — сказала я, радуясь, что меня здесь обвинять не будут. — Надо, чтобы я поехала на осмотр места преступления? — спросила я с радостно готовностью. — Это же Астоновский роллердром?
Гленн расхохотался, попытался это скрыть, сделав вид, что поперхнулся, и я не сводила с него глаз — с него, а не с Айви, неожиданно возникшей в дверях. Она была одета в черный свитер, выглядела прекрасно, успела причесаться и слегка накраситься.
— Нет, спасибо, — сказал он, не замечая Айви.
Я с оскорбленным видом села на стул:
— А вот от смеха ты мог бы воздержаться.
Дженкс взлетел, держась за край газеты, старался перевернуть страницу, чтобы дочитать статью.
— Не мог бы, — сказал он. — Тебе надо походить на занятия: как себя вести на осмотре места преступления.
Айви неслышно подошла к Гленну сзади — он тем временем откусил еще кусок, и прошептала ему в ухо:
— Спасибо тебе за помидоры, Гленн!
Он дернулся всем телом.
— Пресвятая матерь божия! — воскликнул он, разворачиваясь и хватаясь рукой за бедро, где был бы пистолет, если бы он был. Ломоть пиццы взлетел в воздух, Гленн попытался его поймать.
— Черт побери, женщина! — в сердцах воскликнул он, когда пицца упала на пол. — Откуда ты взялась?
Айви тонко улыбнулась, но я смеялась в голос.
— Моя мать всегда говорила, что я — дар небес, — ответила она, аккуратно переступая через пиццу по дороге к кофеварке. Теми же соблазнительными движениями она налила себе кофе и повернулась, стоя перед дверцей к мусорному ведру.
Гленн взял ломоть пиццы в свою большую ладонь, как берут хомячка — мертвого, но все равно еще любимого. Айви шагнула в сторону и открыла дверцу. Гленн вздохнул и пиццу выбросил.
Я протянула ему коробку, и он просиял, взяв себе другой кусок.
— Так чего стряслось? — спросила Айви, отпивая кофе и глядя на Гленна поверх чашки так, будто хотела его съесть как пирожок.
— Да, Гленн, зачем ты приехал, если ты не хочешь, чтобы я осматривала место преступления? — спросила я, кладя ноги на соседний стул и запахивая сползающий с них халат.
— А уже нельзя навестить больных подруг и привезти им помидорчиков, не подвергаясь допросу третьей степени? — сказал он, безуспешно изображая оскорбленную невинность.
— Шесть нехреновых фунтов поздравительных помидорчиков, — пробурчал Дженкс, и Айви поставила чашку и повернулась к раковине — налить воды в кастрюльку и помыть красный плод. Она хотела остаться, и ей нужно было чем-то себя занять.
— Только не надо меня уговаривать сегодня работать, — сказала я, покосившись на него от газеты. — Я уже твоему отцу говорила, что на его дурацкой вечеринке работать не буду.
— Ни за что! — Дженкс взлетел с газеты и застыл в дюйме от носа Гленна. — Ни за что на свете я ее не выпущу сегодня работать с такой дерьмовой аурой. Хочешь, чтобы она снова свалилась? Пусть она с виду круче стенки, но аура с нее слезает, как кожура с банана.
Этого я не знала. Интересно, это видовая особенность или моя личная?
— Вот именно поэтому я и не делаю того, что послал меня делать отец. Не зову тебя работать на этой вечеринке, — сказал Гленн, невозмутимо стоя посреди кухни и жуя корочку от пиццы. Дженкс успокоился, хотя так же трещал крыльями, а Гленн посмотрел на меня: — Только если он позвонит, ругай меня на чем свет стоит и скажи, что я тебя до печенок достал, ладно? Он понятия не имеет, что значит иметь поврежденную ауру. И я рад, что вы обе сегодня остаетесь дома.
