Он вызвал по радио Белли.
— Я тебя уже вижу. Через полчаса и ты меня обнаружишь зрительно. Отряду прикажешь сбавить до пяти узлов, поворачивать на SW 280. Сам идешь прежним курсом и скоростью. Понял?
— Что, план меняется? — уточнил Белли.
— Довольно сильно. Появились новые соображения и обстоятельства. Увидишь англичан, дай и им посмотреть на себя как следует, потом ворочай на шестнадцать румбов и узлах на двадцати двигай в сторону якобы каравана. Командирам передай, по твоему сигналу пусть плеснут в топки мазута не жалея. Чтобы дыма — на полнеба. Я буду и в видимости, и на связи, но ты внимания до особой команды не обращай. Понял?
— Так точно, Дмитрий Сергеевич!
— Значит, работаем.
Левашов в посту управления СПВ заканчивал тонкие настройки. Сложность в предстоящей операции была всего одна. Он не до конца был уверен, что техника выдержит последовательный, с интервалами пять-шесть минут проход восьми единиц с массой от шести до одиннадцати тысяч тонн каждая. Это ведь восемь сильнейших динамических ударов. Тот раз, когда он перебрасывал «Призрак» из Эгейского моря в Индийский океан, при его четырехстах тоннах грохнуло основательно, так, что все, кому нужно, приняли это за взрыв мины заграждения. Каково сейчас будет?
Он вспомнил, как нервничал, когда при помощи недоделанной, экспериментальной установки рискнул подловить на шоссе преследовавший Шульгина аггрианский «Мерседес». Вот там действительно был риск. Смертельный. Пан или пропал в буквальном смысле. До сих пор вспоминаются мурашки по спине, вздрагивающие руки и непрошеные мысли о том, что произойдет, если аггрианские боевики успеют затормозить или объехать гостеприимно открытую для них дверь в неведомое. А здесь…
Расчеты показывали, что ничего страшного не произойдет, но лучше подстраховаться.
Он снял трубку внутреннего телефона, вызвал рубку. Сообщил Дмитрию о своих опасениях.
— Ясно. Со своей стороны, могу предложить — заведем их за собой в полосу тумана, тут как раз подходящий к осту просматривается, и будем ловить по одному. Устроит?
— Да, так будет надежнее.
— Тогда поднимайся наверх. С дистанционным пультом. Сам и будешь моменты подбирать.
— Есть, командир, — повеселевшим голосом ответил Олег. Наверху, само собой, интереснее будет, чем в корабельных низах. И своими глазами ход «боя» увидеть можно, и вообще… Интересное общество, с которым и мнениями можно обмениваться, и совет умный получить. Не попросишь, сами подскажут. Только успевай уворачиваться. От советов.
Адмирал Балфур с удовлетворением выслушал доклад рассыльного с вахты. На горизонте замечены дымы. Хорошо работают штурмана и в конвое, и на эскадре. Он всегда с уважением относился к морякам торгового флота, навигаторы они хоть куда, получше, пожалуй, чем военные.
Он начал неторопливо подниматься по крутым трапам на верхний мостик. С крыши ходовой рубки адмирал видел весь свой походный ордер. В кильватер за флагманом вытянулись лучшие, самые современные крейсера британского флота. Его краса и гордость — «Ниоба», «Андромеда», «Амфитрита» — четырехтрубные, в одиннадцать тысяч тонн каждый, вооруженные шестнадцатью шестидюймовыми и четырнадцатью трехдюймовыми орудиями, на испытаниях показали двадцатиузловую скорость, даже несколько больше. Жаль, что их четвертый систер-шип, «Диадема», стоит в доке после подрыва на мине и до конца войны наверняка не вступит в строй.
Дальше, слегка расплываясь в густеющей к весту дымке, образованной туманом и сносимым ветром дымом из шестнадцати высоких труб, красиво резали волну крейсера второго отряда: «Фьюриэс», «Виндиктив», «Тэлбот» и «Минерва». Эти были водоизмещением почти вдвое меньше и вооружены слабее, четыре-пять шестидюймовых, шесть стодвадцатимиллиметровых пушек. И все же в целом эскадра представляла грозную силу, ни один из вероятных противников в Европе не мог бы выставить равноценный отряд.
Адмирал, однако, помнил, что однотипные и даже более сильные крейсера «Гибралтар», «Эклипс», «Арроган» и «Гладиатор» в ходе двух коротких стычек с «бурским» крейсером понесли ужасающие потери в личном составе и полностью потеряли боеспособность. Но считал тот досадный инцидент чисто тактическим проигрышем, никак не похоронным звоном по силе и славе ХМН
[83]
.
Сэр Мэнсон Хиллард был захвачен врасплох, не смог правильно оценить обстановку, построение эскадры не обеспечило своевременного выхода тяжеловооруженных кораблей в огневые позиции, и так далее…
Все эти просчеты он учел, командиры крейсеров проинструктированы, план боя предусматривает несколько вариантов, да вдобавок он заготовил врагу парочку неприятных для него сюрпризов. Адмирал Нельсон выигрывал сражения в гораздо худших условиях и соотношении сил. Кто знает, может, и Балфуру суждено стать Нельсоном наступающего ХХ века? Рыцарем, а то и лордом. Простонародное происхождение его мучило до сих пор. Адмиральские нашивки получил, а вожделенную приставку «сэр» к имени — нет. Обидно.
Верить в это хотелось страстно. Тем более в графе «Удачливость» (была и такая в стандартных формах аттестации офицеров флота) у него регулярно появлялись оценки «good» и «very good». Хотелось бы только знать — его удачливость на флотоводческие дела распространяется или ограничивается рутинными успехами в личной карьере мирного времени? В боях, даже самых пустяковых, ему участвовать не приходилось. Да и никому из офицеров британского флота моложе семидесяти лет — тоже. С самой Крымской (она же — Восточная) войны.
Вот и погода сегодня явно благоприятствует. Плотная дымка, постепенно переходящая в туман, сгущалась и к западу, и к востоку, оставляя северную часть горизонта сравнительно чистой. Дистанция отчетливой видимости не превышала шести миль, что лишало противника его главного преимущества — прицельной дальнобойности.
Если он, наткнувшись на десятикратно превосходящий по числу орудий и двадцатикратно — по весу залпа организованный отпор, просто сбежит, пользуясь преимуществом в скорости, основная задача — довести до места конвой — будет выполнена. А если удастся положить в рейдер несколько снарядов главного калибра — ему конец!
Балфур приказал четверке крейсеров 2-го класса начать коордонат для перестроения в параллельную кильватерную колонну, пятью милями правее.
Понятное дело, шансы на то, что бурский скаут появится здесь и сейчас, были исчезающе малы. Неоткуда ему было узнать о движении конвоя, о том, что эскадра вышла в море для его встречи, и уж тем более — о намеченной точке рандеву. Не мог один-единственный легкий крейсер контролировать тысячи квадратных миль двух океанов. Если где ему и быть сейчас, так это болтаться в окрестностях мыса Доброй Надежды, где только и есть надежда перехватить бредущие без охранения транспорты.
Адмирал не то чтобы делал ставку на невероятное стечение обстоятельств, он (в чем совпадал по стилю мышления с Воронцовым) рассматривал свою миссию, как обычную шахматную задачу. Совершенно неважно, каким образом сложилось на доске положение, когда черному королю и слону нужно поставить мат в три хода своим королем и двумя конями.
