— Кто бы понимал, как не я? — мягко улыбнулся Воронцов. — Я тебя еще в Новом Афоне понял, только вида не подавал. Ты ведь и тогда как загнанный смотрелся. При всех твоих могуществах и непомерных по советскому времени деньгах. Вот интересно, как бы ТВОЯ судьба сложилась, если б я тебя прямо тогда на хрен послал?
— Не знаю, Митя, — сделав два крупных глотка, слегка даже задохнувшись, совсем неэстетично вытерев губы рукавом, ответил Антон. — Наверняка по-другому. Лучше или хуже — не знаю. И никто этого не знает. В прошлое и будущее мы вломиться можем, со всем азартом. Но только — не в свое. Видишь, как хитро мир устроен!
— А то до тебя я этого не знал. Не только хитро, а коварно, вот в чем главная пакость. Не встретились бы мы с тобой в Новом Афоне (что вряд ли, поскольку ты этой встречи искал, так?), я догулял бы свой месяц отпуска, вернулся на пароход и до сей поры плавал по северным морям. Наталью не встретил бы, естественно, нашел себе другую, не нашел — не суть важно. Стал бы, глядишь, наконец капитаном, а то и капитан-наставником. А ты?
— Ох, Митя, чего ж ты от меня хочешь? Не мог я тебя не найти, иного выхода не было. У тебя — был, послать меня подальше, а у меня не было!
— Если бы послал — придумал бы другой способ меня нагнуть? — с откровенным интересом спросил Воронцов.
— Да уж придумал бы. Совершенно как ты сейчас.
— Вот уж чего нет, того нет. Поверь мне, дружище (тоже интонацией из «Семнадцати мгновений»), нагибать тебя — никчемная затея. Ты слегка нас путаешь. Андрей или Шульгин могли такой идеей заинтересоваться. Мне — ни к чему. Помнишь наше условие — ты делаешь мне «Валгаллу», после чего мы в расчете. Я его не нарушал. И сейчас ты нашел спасение именно здесь. Так?
Антон печально кивнул.
— Значит, я был прав. Ничего не понимая в ваших космических делах…
— Тоже верно. Значит, я в тебе не ошибся.
— Еще бы, — рассмеялся Воронцов. — Пойдем к девушкам. Жалко, для тебя свободной нет.
Тут Дмитрий вроде бы слегка задумался.
— А они тебя вообще интересуют? Есть у меня одна на примете. Не из наших, но может составить интересную партию…
Антон мог сказать, что девушек и женщин, которым он был «милым другом», за последние полтора века у него перебывало столько, что Воронцову и не снилось, но как-то слова капитана его задели. Не те это были подруги. Совершенно не те. Ни одна из них не стала той, ради которой стоило бы рискнуть не только жизнью, но даже служебным положением.
Антон, потерявший почти все от прежнего положения, стремительно терял и остальное. Кто он теперь в сравнении с Воронцовым?
Следовало бы подробнее разобраться в возникшем раскладе. Абсолютно, казалось бы, всемогущий форзейль, умевший послать нормального земного человека в иные измерения, придав ему любые угодные функции, хозяин Замка, превосходящего своими возможностями любого персонажа из сказок «1001 ночи», вдруг увидел, что все обстоит совсем не так.
Люди, поначалу казавшиеся не более, чем исполнителями его планов, и не претендовавшие ни на что, кроме скромного вознаграждения за свои труды, каким-то образом сумели кардинально поменять подконтрольный Антону мир. Вместе с его ролью в нем. И не понять, само собой так получилось или задумывалось изначально. Игроками, Держателями?
— Так для чего ты меня сейчас задержал? Отношения выяснить или девушку сосватать?
— Да я теперь и сам не знаю. Хотел о чем-то важном спросить, и вдруг из головы вылетело. Вредно на психику такие перепады реальности действуют. Ах, да! То, что сейчас у вас там случилось, может иметь последствия для нас здесь? Не начнет нас теперь еще и твой Замок по векам и территориям преследовать?
— Вряд ли. За пределы самого себя он выходить не обучен. Ну, как нарисованный человечек с плоскости листа — в третье измерение. Я так считаю… — Воронцову показалось, что в голосе Антона мелькнула нотка некоторого сомнения. — Меня больше интересует, что бы такое придумать, чтобы его снова под контроль вернуть…
— Да-а. Но это точно не ко мне. Олег вернется, профессор поможет, да и у Сашки с Арчибальдом особые отношения. А сейчас, правда, иди к… спокойным людям. Две красивые женщины, двое мужиков из придуманного кем-то века. Посидите, обсудите… Может, что и придумаете. А меня вы и так отвлекли. К утру подойдут на дистанцию зрительной связи английские крейсера, лучшие, что есть в этом мире, и придется с ними что-то делать.
— Зачем, Дмитрий? Зачем снова воевать? Не проще ли оставить все как есть…
— Как? А ты — оставлял? Отчего не предотвратил войну семьдесят седьмого года (тысяча восемьсот)? В твоих силах было, раз при дворе Александра Второго состоял. Тысяч двести жизней бы сохранил. А что турки за следующие полвека на Балканах и в Малой Азии, может, миллион человек вырезали, может, два — кому какое дело?
Возразить Антону было нечего, кроме того, что он в те годы знал гораздо меньше, чем Воронцов сейчас, ста годами позже.
— А вот я — знаю! Если здесь и сейчас англичан на место поставить, много миллионов человек спасти можно.
— Да тебе-то что? Ненастоящий же здесь мир. И в любом случае — не твой!
Воронцов усмехнулся. Саркастически.
— Ненастоящий? Ну, прыгни за борт, а я посмотрю, всерьез тонуть станешь или понарошку. А что не мой, так кто бы говорил. Я хоть в виду имею, что если никуда отсюда сбежать больше не удастся, так постараюсь это время поудобнее для жизни сделать. Тебе, конечно, какая разница — будет японская война и революция, не будет, а мне — совсем не все равно…
Впрочем, давай прекратим. Ни к чему наш разговор. Однако… — Воронцов как-то вдруг просветлел лицом. Глаза изменили оттенок, как показалось Антону, складки у рта смягчились. — Кое в чем ты меня не переубедил, но заставил изменить точку зрения. Не помню, кто из христианских мудрецов писал: «Зло неизбежно, но горе тому, через кого оно приходит в мир». Это еще обдумать нужно, но импульс ты мне дал. Спасибо. Пойдем.
Скуратов, оказавшись в упомянутом Кипарисовом салоне, очень легко заставил себя забыть о только что случившемся. Не навсегда, а до подходящего момента. Сейчас не стоило об этом задумываться. Он с радостью приобнял за плечи Аллу, ткнулся ей в щеку бородой и усами, изобразив дружеский поцелуй в щечку.
— Давно не виделись. Как ты здесь? — спросил он, одновременно осматривая помещение.
— Хорошо, Витя, только домой иногда тянет. Но у вас там немного времени прошло, мать, наверное, и соскучиться не успела. Мы и на дольше расставались… Вот тебя увидеть совсем не ожидала. Здесь, наверное, такой особый центр притяжения. И не захочешь, а вдруг окажешься… Ладно, потом поговорим, познакомься, это Наташа, жена Дмитрия.
Наталье Скуратов деликатно приложился к ручке. Женщина ему сразу понравилась. Очень мила, а главное, ощущалось в ней абсолютное спокойствие. Вот уж воистину человек, ничем не озабоченный.
