Я настолько погрузился в свои мысли, что не сразу заметил небольшое движение, легкую рябь на периферии зрения. Я осмотрелся: все было прежним – виртуальные иконки на белом фоне, а на переднем плане – открытый блокнот с моими записями, сверху – вкладка с незавершенной тестовой сверкой. Я замер и присмотрелся еще раз: что-то изменилось. Папка «Нейронные проводники» слегка мерцала, я вошел в нее и провалился в безумную симуляцию. Меня окружила резкая темнота, я словно абсолютно ослеп и на мгновение почувствовал животный страх. Как вдруг из ниоткуда проступили очертания нервной клетки, знакомой по школьному учебнику биологии. По периметру начали появляться названия, формулы, референсы
30 на файлы, имеющиеся на чипе старика и отсутствующие, что обозначалось стандартным полупрозрачным цветом. Затем картинка ожила, вот отросток нервной клетки отсекается (над ним тоненькая золотая надпись «аксон»), и обрубок не может дотянуться до другого полноценного аксона – сигнал прерван. Химические формулы то ли аминокислот, то ли белков проносятся вокруг, я видел такие же в просмотренных сегодня документах. Небольшая полая сетчатая трубочка помещается к «обрубку» и начинает обрастать тканью, сотканной из формул. Все происходит так быстро, что я не успеваю читать появляющийся текст. И вот в какой-то момент два аксона почти соединяются, лишь микроскопическая щель отделяет их друг от друга, между ними проходит нервный импульс… И меня выкидывает из симуляции обратно к каталогам и блокноту.
Я на секунду ослеп от неожиданной яркой белизны и застонал от боли в глазах. Я снова выбрал папку «Нейронные проводники», желая поспокойнее рассмотреть странную презентацию, но ничего не произошло – на виртуальном мониторе появились лишь десятки подпапок. Я повторил несколько раз, но тщетно. Я начал искать файл с форматом видео или презентации, но были сплошь текстовые. И так в каждой папке. «Глюк системы?!» – подумал я и решил выйти из виртмира и перезагрузить VR-установку. Но не смог.
– Я же говорила, ты можешь вообразить все, что хочешь, – знакомый голосок раздался из-за спины. Я почти взвыл от отчаяния! Но на этот раз не было даже Майлза рядом, чтобы контролировать мое физическое состояние. Хотя какая разница – он тоже не смог вчера вытащить меня из виртмира.
– Лиана, я хочу выйти, – сдавленно проговорил я, не оборачиваясь.
– Что это за файлы? – она проигнорировала мою просьбу, обошла меня и начала входить во все папки, нажимая на виртуальные иконки маленькой ладошкой.
– Рабочие файлы, – процедил я, не оставляя бесплодных попыток выйти из виртмира силой воли.
– Знаешь, здесь есть не все, – она глянула на меня безмятежно и непринужденно, – мне пришлось поискать многое в Сети, чтобы воссоздать процесс, который здесь описан.
– Это ты сделала? – я недоуменно посмотрел на нее.
– Ну конечно! – она развела руками. – Это было несложно, хотя ты и сам мог.
– Мне… – я осекся, что она вкладывала в это «ты и сам мог?» – мне нужно написать код, это займет время. Но да, мог бы.
– Не нужен тебе никакой код! – она повысила голос, а на лице появилось заметное раздражение. – Вэл, ты просто не веришь мне, вот и все!
– Лиана, я – человек, – я смотрел ей прямо в глаза, в ее странные сиреневые глаза со слабыми искрами внутри. Она не была человеком, программа, виртуальный образ, который получил надо мной власть. – Я не могу создавать ничего в виртуальном мире. Ты – можешь, я – нет.
Она уставилась на меня, не мигая, было что-то пугающее в ее взгляде. Юная девочка, худенькая и слабая, а взгляд – неестественно взрослый, такого не бывает в реальной жизни у детей.
– Я – человек, – прошептала Лиана. Ее губы задрожали, она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. – Я все еще человек!
После этих слов она упала на колени и начала рыдать, содрогаясь всем телом. «Да что это за херня?!» – я сжал кулаки от злости на себя и на всю ситуацию, я ничего не понимал. Но все-таки я подошел к ней, присел и обнял, стараясь успокоить.
– Тише, все в порядке, Лиана, – я гладил ее по спине, ощущая каждый позвонок под пальцами, настолько она была исхудавшей. – Успокойся, прошу.
– Они тоже всегда говорили, что я не человек, – я старался разобрать ее слова сквозь всхлипы, – «ты теперь робот, киборг, уродка», – так они постоянно меня обижали, постоянно!
Я понятия не имел, о чем она говорит, но она настойчиво продолжала, словно желая выговориться, поделиться своей болью и обидой.
– «Ты ненормальная, НЕНОРМАЛЬНАЯ!!!» – она так громко прокричала последнее слово и сжалась, что я отпрянул от неожиданности и чуть не упал набок. Лиана опиралась о пол, я заметил, что слезы падают ей на пальцы. Я сел рядом по-турецки и положил руку ей на плечо, словно говоря: «Я рядом, продолжай». Ее плач стал почти беззвучным, кажется, она постепенно успокаивалась. – А потом, а потом…
Она подняла на меня заплаканные глаза, ее дыхание перехватил подступивший спазм. От испуга она схватилась рукой за горло, я тоже испугался за нее и взял за свободную левую руку. Она крепко сжала мои пальцы и постепенно задышала свободнее.
– Дыши, дыши глубже, – подбодрил я ее. – Лиана, что было потом?
Она на секунду «зависла», будто мои слова всколыхнули в ней пугающие воспоминания.
– Я ударила сначала одного мальчишку, потом второго, они больше всех меня обижали, – она все так же крепко держалась за мою руку. – Потом другие одноклассники набросились на меня и…
Она вздохнула и виновато опустила глаза вниз, спустя несколько секунд она продолжила.
– За это меня исключили из школы. Я очень сожалею, очень. Но я не виновата, – на пол снова закапали слезы. Я аккуратно приобнял девочку.
– А почему они так говорили? Почему называли тебя ненормальной?
– Мы ехали в город на машине, Кот был за рулем. На заправке он с кем-то поругался и, когда вернулся, был очень злой. Он со всей силы ударил по рулю, мама даже испугалась, – рассказывая, Лиана нервно теребила пальцы и кусала нижнюю губу. – Он так быстро выехал с заправки, думал, успеет проскочить, но не успел. В машину врезался грузовик сзади. Я как раз там сидела.
– Ох, – я с сожалением еще крепче прижал Лиану. В тот момент я не думал ни о том, что она не была реальным человеком, ни о том, насколько ее семья была богатой, раз имела собственный автомобиль, ни о том, почему ее отчим сам вел машину, а не доверился безопасной беспилотной системе. Мне стало ее просто очень жалко, по-человечески.
– Больше всех пострадали глаза, – она вытерла слезы тыльной стороной ладошки, так по-детски, быстро и неуклюже. – И мне вставили чип в голову, а электроды прям в глаза.
Она придвинула ко мне лицо близко-близко и прошептала: «Видишь?». Я молча кивнул. Я не слишком понимал, что должен был увидеть, но ее глаза с первой встречи показались мне странными. Вероятно, внутреннее сияние – это и были электроды или какая-то часть сложной нейронной системы. Лиана тяжело вздохнула и, моргнув, отодвинула свое личико.
