В этой части книги мы сфокусируемся не на том, как поступили с вами родители, а на том, что вы можете сделать, чтобы изменить ситуацию и уменьшить их власть над собой. Я предлагаю вам определенные техники и стратегии, которые помогут изменить привычный сценарий жизни и стать тем человеком, которым вы хотели бы быть.
Эти стратегии не заменят работу с профессиональным психотерапевтом или группой поддержки, такой как, например, общество анонимных алкоголиков. Возможно, кто-то из вас способен проделать всю работу самостоятельно, но если речь идет о жертве физического насилия или инцеста, дополнительная помощь специалиста необходима.
Если вы употребляете наркотики или страдаете от алкоголизма, пытаясь притупить свои чувства, вам необходимо справиться с зависимостью до того, как приступить к работе, которую предлагает эта книга. Нет способа достичь контроля над жизнью, когда вы находитесь во власти собственных слабостей. По этой причине я настаиваю, чтобы все мои пациенты, злоупотребляющие токсическими веществами, присоединились к программе анонимных алкоголиков или анонимных наркоманов, если такая программа существует там, где они живут. Работу, которую предлагает эта книга, можно начинать не раньше чем через шесть месяцев полного воздержания от алкоголя или наркотиков. На начальной стадии выздоровления человек очень чувствителен и восприимчив, поэтому всегда существует риск, что неожиданное открытие болезненного детского опыта и погружение в него спровоцирует срыв и возвращение к токсическим привязанностям.
Глава 9
Не нужно никого прощать
Возможно, что сейчас вы спрашиваете себя, не будет ли первым шагом ко всем этим достижениям и переменам прощение родителей. Мой ответ: нет. Скорее всего, такой ответ шокирует, разозлит, разочарует и смутит многих моих читателей. Многих из нас научили противоположному: путь к излечению лежит через прощение.
На самом деле, чтобы почувствовать себя лучше и изменить жизнь, не нужно никого прощать, в этом нет никакой необходимости!
Конечно, я отдаю себе отчет в том, что это прямой вызов некоторым из наших основных религиозных, духовных, философских и психологических принципов. Согласно иудейской и христианской традиции «человеку свойственно ошибаться, а Господу – прощать». И я знаю, что многие эксперты и специалисты, работающие в сфере оказания помощи людям, искренне верят, что прощение – это не только первый шаг, но часто – единственный путь к внутреннему покою и гармонии. Я совершенно с этим не согласна.
В самом начале моей профессиональной карьеры я тоже верила, что прощать тех, кто причинил нам вред, особенно если это касается наших родителей, – важнейшая часть процесса выздоровления. Я часто вдохновляла моих клиентов, многие из которых подверглись в детстве тяжелейшим травмам, на то, чтобы они простили своих жестоких и агрессивных родителей. Кроме того, некоторые клиенты заявляли в начале терапии, что они уже простили родителей, но потом я убедилась, что чаще всего они совсем не чувствовали себя лучше благодаря этому. Они продолжали чувствовать себя плохо, сохранялись все симптомы психологического расстройства. Прощение не вызвало никаких значительных и длительных перемен. Если говорить откровенно, то многие почувствовали себя еще более неадекватными. Клиенты спрашивали меня: «Может, я недостаточно прощаю? Мой духовный отец говорит, что я прощаю не от всего сердца, неискренне. Могу я хоть что-то сделать так, как нужно?»
Мне пришлось долго и упорно думать над концепцией прощения. И я стала спрашивать себя, возможно ли, чтобы прощение препятствовало, а не способствовало выздоровлению?
Так я пришла к выводу, что у прощения две грани: с одной стороны, это отказ от необходимости мстить, с другой – снятие ответственности с виновного за причинение вреда. Мне было легко принять идею о необходимости отказаться от мести. Месть – нормальная, но негативная мотивация. Она затягивает человека в мучительные фантазии о том, как лучше ответить ударом на удар, превращается в наваждение и делает мстителя озабоченным, несчастным и расшатывает эмоциональное равновесие. Какой бы сладкой ни казалась нам месть, она создает хаос в отношениях жертвы детского насилия и токсичных родителей, заставляя растрачивать драгоценное время и энергию. Отказаться от мести – это трудный шаг, но, безусловно, что он работает на выздоровление.
Другая грань концепции прощения мне не казалась такой очевидной. Я чувствовала, что есть какая-то ошибка в том, чтобы отпускать чужие грехи, не поднимая вопрос об ответственности, особенно если речь идет о жестоком обращении с детьми. Ради чего или кого кто-то должен «прощать» своего отца, который мучил и избивал его, превратив все детство в ад? Каким образом можно «закрыть глаза» на то, что в детстве ребенок каждый день возвращался в темный пустой дом и был вынужден ухаживать за матерью-алкоголичкой? И нужно ли и можно ли прощать отца, который насиловал дочь, когда ей было всего семь лет?
Чем больше я думала, тем лучше понимала, что такого рода отпущение грехов было не чем иным, как еще одной формой отрицания: «Если я прощу тебя, мы оба сможем притвориться, что произошедшее не было таким уж страшным». Так я осознала, что именно этот аспект прощения и не позволял людям улучшить самочувствие.
ЛОВУШКА ПРОЩЕНИЯ
Одно из самых опасных последствий прощения – это то, что прощение подрывает нашу способность освобождаться от подавленных эмоций. Как можно признать, что вы злитесь на мать или на отца, если вы их уже простили? Ответственность может распространяться только одним из двух способов: вовне, чтобы пасть на тех, кто причинил нам страдание, или внутрь, чтобы человек ее нес самостоятельно. Ответственность всегда чья-то. Так что вы можете простить ваших родителей, но вместо них возненавидеть себя еще больше.
Кроме того, я заметила, что многие клиенты очень торопились простить родителей, чтобы таким образом избежать болезненных этапов терапии. Они думали, что прощение поможет сократить путь к улучшению самочувствия. Но, увы, некоторые мои клиенты простили своих палачей, прекратили лечение, а затем погрузились в еще более глубокую депрессию и беспокойство.
Многие из людей, приходивших ко мне на терапию, прочно держались за собственные фантазии: «Единственное, что мне необходимо сделать, – это простить, и я вылечусь, у меня будет отличное самочувствие, мы все опять полюбим друг друга, заключим в объятия и будем счастливы». Но слишком часто люди понимали, что пустые обещания, которые сулило прощение, приводили лишь к еще большему разочарованию. Некоторые чувствовали временное улучшение, но оно было непродолжительным, потому что ничто на самом деле не менялось ни в них самих, ни в их отношениях с родителями.
Помню одну особенно трогательную историю с Беллой, девушкой, на чьем опыте можно увидеть типичные проблемы преждевременного прощения. Когда я познакомилась с ней, Белле исполнилось 27 и она была очень набожной христианкой. Когда ей было одиннадцать лет, ее изнасиловал отчим. Он продолжал насиловать девочку до тех пор, пока мать Беллы не выгнала его из дома (по другим причинам, а не из-за его отношений с падчерицей). В течение следующих четырех лет Белла терпела сексуальные домогательства многочисленных друзей матери. В шестнадцать она сбежала из дома и стала проституткой. Спустя еще семь лет один из клиентов чуть не убил ее. В больнице, куда ее привезли, она познакомилась с верующим санитаром, который убедил ее присоединиться к его церкви. Через пару лет Белла вышла за него замуж и родила сына. Молодая женщина очень старалась начать жить заново. Но, несмотря на свою новую семью и новую веру, Белла чувствовала себя несчастной. Два года она ходила на терапию, но депрессия становилась все сильнее, и тогда она попала ко мне на прием.
