– Нора! – позвала миссис Салас откуда-то снизу. Уилл потупил взгляд и улыбнулся. Нора догадалась, что миссис Салас, должно быть, на балконе с Мэриан и Эмили. – Это так прекрасно! Прости, но я должна была сказать!
Нора кивнула, хотя женщина ее не видела: она смотрела на Уилла.
– Я уже почти дошел до главного, миссис Салас, – сказал он и посмотрел наверх. – Нора Кларк, я полюбил тебя с первого взгляда, хотя очень плохо видел, но, думаю, это и вполовину не так важно, как то, что я люблю тебя. Вряд ли это сравнится по важности с тем, как я уверен, что буду любить тебя до конца моих дней.
– О боже, – ахнула миссис Салас.
– Я знаю, что тебе сложно доверять новым людям, ты боишься перемен, и я осознаю, что впереди нас ждут трудности. Но я приехал сюда с деревцем и помидорами, чтобы напомнить: я не такой новый, как тебе кажется. Чтобы ты знала: я шестнадцать лет ждал шанса вернуться сюда, к тебе. Просто не сразу понял.
Она снова схватилась за сердце и посмотрела ему в глаза, наконец найдя силы ответить.
– Уилл. Ну теперь-то я могу спуститься? – спросила она.
Он кивнул, и она побежала, а соседи подбадривали ее улюлюканьем.
♥ ♥ ♥
Уилл поймал ее в объятии – таком крепком и сильном, что у нее ноги оторвались от земли, а он по инерции закружился. Она пустила свою армию «Люблю тебя», даже не коснувшись его раскинутых для нее рук, а обнявшись, прошептала это у его шеи, уха, щеки. Она сказала это ему в губы, «Люблю тебя, люблю тебя», а он поцеловал ее, впустив эти слова внутрь, и издал слабый стон облегчения, который завибрировал в их грудных клетках. За спиной Норы не утихал разговор соседей, сопровождаемый нелепыми аплодисментами, отчего она улыбнулась и прервала поцелуй.
– Уилл, – сказала Нора снова во власти над своим ртом, – прости меня за утро. Я…
– Малышка, – сказал он, улыбаясь и вытирая слезы с ее щек. – Ничего страшного. Я не должен был говорить о третьем этаже и лестницах. Не знаю, почему я сказал «помещение». Боже, ты ведь ненавидишь это слово.
Она рассмеялась и потрясла головой.
– Нет, ты хотел помочь. Я как раз собиралась позвонить тебе. Я слишком бурно отреагировала, это правда.
– Не слишком. То, что произошло с Джоной, пугает, и мне не стоило вести себя как врач в его палате утром. Но я… послушай, я думал, что помогать тебе с делами – это максимум близости, на которую я способен. Что это безопасно для нас обоих.
Она кивнула, взяла его руки; они прижались ладонями и переплели пальцы. Разговоры за влюбленными поутихли: то ли соседи были под впечатлением от сцены, то ли решили оставить их наедине.
– Никаких перемен, – сказала она. – Очевидно, я… так я выражаю свою любовь к людям. К Нонне, хотя ее уже нет. Ко всем здесь. И, говоря о нас, когда я думала, что ты не ответишь мне взаимностью… Я тоже пыталась защитить себя. Вернуться к тому, что считала надежным, безопасным. Утром я вспылила, и мне очень жаль.
– Мы справимся с этим, – сказал он. – Оба. Мы разберемся.
Нора кивнула и поцеловала его.
– Я люблю тебя, – сказал он снова, когда они отстранились. – Надо было признаться тебе в нашу первую ночь вместе. Это так здорово, даже не верится.
– Знаю, – сказала она и, давая волю распирающим ее чувствам, повторила: – Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя.
Он прижал Нору к себе и поцеловал в губы, жадный до ее слов, затем поднес губы к ее уху и прошептал, словно не хотел, чтобы их услышали:
– Знаешь, ты первая.
Она затрепетала, ощутив его дыхание у себя на шее, вспомнив их первую ночь вместе: тогда он тоже сказал, что эта связь между ними была словно впервые. Но то, как он держит ее за руки, как стоит, было знаком, что в этот раз все иначе. Она отклонилась, чтобы рассмотреть Уилла, заглянула в его глаза, нашла в них неожиданную серьезность.
– Первая, в кого ты влюбился? – Ей показалось, он говорил об этом, сказав, что полюбил ее шестнадцать лет назад, но…
Он помотал головой и поправил ее:
– Да, это так, но… – Он посмотрел вниз и отпустил ее руку, чтобы поправить очки, и все тело Норы заныло от тоски по его прикосновению.
Он снова прильнул к ней и прошептал на ухо:
– Ты первая, кто когда-либо говорил мне это.
Боже, к концу дня Нора будет просто обезвожена; казалось, она часами могла рыдать над одним этим болезненным признанием. Не надо было переспрашивать – она знала, что это правда. Знала, что те, кто должен был сказать это самыми первыми в жизни Уилла, почему-то решили оставить эти слова только друг для друга. Ей было грустно, что они даже не дали себе шанса признаться в любви собственному сыну.
Она снова обняла его и прижала к себе.
– Я буду повторять это тебе всегда и везде. Первым делом каждое утро. И вечером. В постели, за столом, в супермаркете. Я буду забрасывать тебя сообщениями.
Он улыбнулся, уткнувшись ей в волосы.
– Буду рад, – ответил он.
– Это, наверное, прозвучит очень глупо, но я постараюсь, чтобы не только я говорила тебе эти слова.
Соседи в доме за ее спиной были на пути к этому. А миссис Салас и вовсе уже давно перешла черту. Да, Нора постарается, чтобы Уиллу никогда больше не пришлось просить о любви.
– Буду рад и этому, – прошептал он, кажется приятно смутившись.
– Эй вы! – Это кричал Бенни. Уилл и Нора обернулись: он стоял у двери во двор в окружении соседей, держа сумку Джоны. – Мы пойдем проведаем вожака. Оставим вас наедине.
– Ой, вы двое что, будете тут…
– Лучше молчи, Коррин, – прервала ее Мэриан. – Мы уходим.
Группа прошла мимо влюбленных, одарив их понимающими улыбками и негромкими поздравлениями; миссис Салас похлопала, смешно пританцовывая, потом все расселись по двум машинам и уехали, оставив их вдвоем на залитом солнцем дворе, за спинами их возвышался дом, открывая им новое будущее.
Уилл потянул ее за руку.
– Пойдем, скажешь мне о любви в другом месте, – сказал он, улыбаясь свободно, легко, совершенно. И счастливо.
Нора улыбнулась в ответ, дразняще затягивая время.
– Погоди, а что делать с саженцем, который ты принес?
– Посажу его, – просто ответил он. – На месте старого дерева. Когда он вырастет, мы вырежем на коре наши инициалы. Сделаем памятное место, да? Будет напоминать нам о дне, когда мы почти встретились.
У нее замерло сердце: Нора вспомнила день, когда нашлась фотография его родителей. Он сказал, что не хочет ничего серьезного.
– Ты уверен, что хочешь этого?
Он наклонился к ней и поцеловал, проведя языком по ее губе – быстро, страстно, многообещающе. Поцелуй, скрепляющий на века.
