– Это ненадолго, – сказал Аво, почувствовав необходимость объясниться. – Оттуда я поеду дальше на запад, а потом на юг, в Мерсин. А оттуда – в Америку.
– Ого, вот так путешествие! Мерсин… Говорят, там хорошо. Там море и часовня Святого Павла. Наверное, тамошние турки куда более спокойно относятся к прошлому, чем жители Карса. Не знаю… Может, более сердечные?
– Может быть…
– А что в Америке? Я много чего про нее слышал, но сам никогда не был. А ты как, бывал?
Аво забрал свой билет и закрыл чемодан. В Мерсин он ехал с конкретной целью – у него был паспорт, позволявший ему перемещаться только между Турцией и СССР. Чтобы перебраться в Штаты, ему снова нужна была помощь Ками.
– Все, что ты слышал, – правда. Все, что ты слышал, – ложь, – сказал он проводнику.
В Ленинакане он думал забежать к своему старому начальнику, Кнопке, но опоздание поезда лишило его такой возможности. Вместо того чтобы ловить такси, Аво направился в сторону кладбища по улице Гандиляна. Улицу он помнил смутно, но кладбище – в мельчайших деталях. Некоторые могилы были с памятниками, но в основном – плоские плиты по размеру не шире обычного журнала. Под такой плитой лежали и его родители. Что осталось от них? Теперь уже точно ничего, а раньше, в день похорон, – обугленные тела, которые и телами-то было трудно назвать.
Аво нашел нужную могилу и опустился на колени.
Как-то раз в баре, что находился в городе Ипсиланти, Мичиган, он ввязался в драку. Его приятель-рестлер Макс Рэвидж, носивший оранжевую маску и размалевывавший свое тело в тот же цвет, отказывался идти под душ, перед тем как отправиться выпить. Понятное дело, он сразу же становился мишенью для шуток. Макс никогда не называл Аво своего настоящего имени и верил в то, что оранжевый цвет является источником его силы. Но подлинными источниками силы являлись амфетамин и кокаин, которые не помогли ему в Ипсиланти. Аво пришел ему на подмогу, когда Макс уже был отметелен до потери сознания.
После того как бар опустел, Терри Крилл поймал его, заказал пиво и объяснил, что когда человек теряет границу между своей настоящей жизнью и ролью на ринге – это и называется «жизнь в образе». Это самая опасная штука, которая может случиться с человеком, – стать маской самого себя, и этого нужно избегать всеми силами.
Вернувшись в поезд, Аво достал блокнот и начал писать стихотворение. Оно обещало быть длинным – ему хотелось поведать обо всех уловках, обо всех образах, которые он использовал, чтобы выжить, и обо всем остальном, чего бы ему еще только хотелось испробовать.
Казалось, поезд никак не может набрать нормальную скорость, но мало-помалу колеса застучали бодрее. На юго-западе, приближаясь к границе, состав снова стал притормаживать.
За окном показалась военная техника, обвитый колючей проволокой забор тянулся до самого горизонта. Вдоль путей ходили военные в зеленых кепи. Поезд остановился, двое военных – один был с собакой – влезли в вагон и начали проверку. Аво раскрыл чемодан, собака тщательно обнюхала его. Один из «жандармов», как Аво называл пограничников, был в возрасте, другой – совсем молодой. Они переговаривались между собой, но Аво не понимал по-турецки. Пока старший изучал бумаги, младший пожирал Аво глазами. Полноватый турок, напомнивший Аво хорошеньких поклонниц, что обычно поджидали его на парковках в надежде получить автограф, явно нервничал. Он склонился над плечом старшего коллеги, заглядывая в документы. Аво заметил, как под полой его форменной тужурки блеснула сталь пистолета.
Наконец старший «жандарм» вернул документы и увел за собой собаку. Молодой чуть замешкался, но никто, кроме Аво, не обратил на это внимания. Когда оба «жандарма» перешли в следующий вагон, Аво мысленно поблагодарил Ками за качественную подделку.
Поезд тронулся, в вагоне, к большому облегчению, снова послышались привычные звуки дороги.
Последние пятьдесят километров, что оставались до Карса, Аво проспал. В Карсе он должен был купить новый билет и немедля ехать дальше. Но описание, которое дал городу проводник, возбудило у Аво любопытство. К тому же он хотел отдохнуть – предстояло долгое путешествие через восточную часть Турции, бывшие территории Армении. Из Мерсина он поедет в Америку, где и проведет всю жизнь. Так почему бы ему не остаться на вечер в древнем городе?
Аво нашел дешевый отель. Служащий-турок принял его очень радушно, несмотря на языковой барьер. Он даже употребил в своей речи несколько армянских слов, что Аво воспринял как любезность, если не комплекс вины. Он поблагодарил мужчину и направился в свой номер. Там принял душ, потом расстелил на кровати карту. Размеры мира поразили его.
В холле Аво попросил дружелюбного турка порекомендовать ему какой-нибудь ресторан, показав знаками тарелку и ложку. Турок рассмеялся, словно старый знакомый. По нарисованной от руки схеме Аво нашел бистро, которое называлось Kedi ve Köpek Kafe. Еда была точь-в-точь такая же, что готовила мать Рубена. Должно быть, его шрам произвел на официанта сильное впечатление, поскольку он принес Аво десерт за счет заведения: пахлава, завернутая в медовые трубочки, – его мать когда-то готовила такую же вкуснятину. Аво облизал пальцы. Денег оставалось совсем не много, но он все же оставил официанту чаевые. Это был его самый американский поступок с момента отъезда. Практика на будущее. Аво представил себе негодование Рубена – как же, оставить деньги турку без сдачи! Позор для настоящего армянина!
На улице его внимание привлекли каменные здания неподалеку. Он вспомнил рассказ кондуктора про надгробия. Аво подошел поближе и попытался найти на камне следы армянских слов. Ему попадались какие-то знаки, но ничего более или менее ясного найти не удалось. Может, стоит посмотреть вот в этом переулке?
В узком промежутке между домами он что-то нашел. Но едва Аво произнес имя своего двоюродного брата, как перед ним будто бы материализовался сам Рубен. Да нет, какой Рубен – просто похожий на него человек невысокого роста. Он смотрел на Аво из-за угла каменного здания.
Аво узнал его, хотя он был без форменного кепи и служебной собаки. Тот самый молодой турок. Сам турок следил за ним уже давно. В Карсе он незаметно проводил высокого армянина с подозрительными документами до самой гостиницы, подождал, пока тот перекусит в бистро, и двинулся за ним дальше, в тихие переулки, что находились в пяти кварталах от его собственного дома.
– Что ты тут делаешь, – спросил он, хотя Аво не понимал по-турецки. – Выглядишь подозрительно. Что ты тут ищешь в потемках?
– Я вас не понимаю, – сказал Аво. – Вы говорите по-русски?
– Я вас арестую, – сказал турок, демонстрируя служебный жетон.
– Я здесь проездом. Просто гость. Гулял, сейчас возвращаюсь в отель.
Стена позади него была слишком высокая, чтобы ее перепрыгнуть. Аво показал свои пустые руки и шагнул в сторону турка.
– Не подходи ближе! – предупредил его «жандарм».
Он откинул полу тужурки и достал пистолет.
